– Даже выгодно, – пробормотал он, – во-первых, доходом ни с кем не надо делиться, во-вторых, процесс гораздо проворнее пойдет. Желчи-то у жены хоть отбавляй, даже удивительно, чего до сих пор у нее камни не завелись?

Александр Михайлович закурил. Хорошо в утреннюю прохладу за околицей. Он специально вышел спозаранку на тракт, сегодня предстоит путь дальний. Конечно, можно было купить билет на автобус и спокойно ехать, куда тебе надо, но ему нравилось голосовать, ловить попутку. Сидишь в кабине вместе с водителем, ведешь неспешную беседу, а прямо перед тобой дорога, убегающая за горизонт. Не то что в автобусе! Запихнут тебя на заднее сиденье, и никакой тебе романтики свежих ветров.

Рядом тормознули колеса. Из кабины выглянул кучерявый парень и звонко прокричал:

– Отец, нам случайно не по дороге?

– Ежели твой путь пролегает мимо Чистых Ключей, то я твой попутчик, – весело ответил тот.

– Валяй, садись! Скука одолела, аж глаза слипаются.

– Ну, здорово, парень! Повезло мне. Не пришлось долго на дороге торчать. Величай меня Михалычем.

Федька, так звали шофера, с ходу попросил песни попеть с ним.

– Это моя слабость, – ухмыльнулся он. – Иной раз, если человек не умеет петь, даже с собой не беру. Будет тут храпака давать да меня заражать.

– Ставь кассету да слушай сколь душе угодно, если приспичило, – засмеялся Михалыч.

– Э, нет, – мотнул головой Федька, – весь смак в том, что сам запеваешь. Я этих кассет наслушался… Поверишь, песен триста наизусть знаю.

– Да ну? – удивился тот. – А вот знаешь песню, «Рулатэ» называется?

– Не. Спой, – попросил тот.

– Без ста граммов, на трезвую голову петь как-то не то, – застеснялся пассажир.

– Глянь, Михалыч, красота-то какая вокруг. Машина – зверь, водитель – ас!

– Не тянет с утра пораньше песни-то затевать, извиняй, – сказал попутчик.

– Ну тогда расскажи что-нибудь из жизни. Например, как за женой ухаживал.

Страсть как люблю любовные истории. Ты женатый?

– Обязательно. Жена у меня – человек! Мы с ней как иголка с ниткой.

– И кто же нитка? – полюбопытствовал Федька.

– Не в том дело, парень. Как говорится, добрую жену взять – ни скуки, ни горя не знать. Ну, слушай, коли уши свободны. Дорога длинная, времени уйма. Расскажу, как жену в дом привел. История непростая. Давно это было…

«Если тебе одиноко взгрустнется… – напевая вполголоса песенку, Саня позвонил в дверь своей квартиры. – Рула-тэ, рула-тэ…» – еще раз нажал кнопку звонка. За дверью была тишина. Он вытащил из кармана ключ и привычным движением вставил в замок.

Целый месяц Александра не было дома. Партизанил, то есть был на военных сборах. Когда-то любимое мероприятие всех начальников гарнизонов и генералов штабов пользовалось большой популярностью среди бывших служивых. А когда развалилась «могучая, кипучая, никем не победимая», все благополучно забыли про эти грандиозные акты. Может, зря?..

Дело понятное, военные сборы – это не курорт, но, с другой стороны, все равно какое-то разнообразие в жизни. На работу ходить не надо, а зарплата идет, плюс халявное питание с проживанием. Жена над ухом не зудит, ребенок не канючит, требуя ежечасного внимания. Комфорта, правда, никакого в брезентовой палатке на тридцать человек, но зато чисто мужское общество, приправленное терпким запахом табака, похмельных паров и потных ног. Днем господа офицеры погоняют мало-мало, зато все вечера их. Под пиво, а то и под сто грамм анекдоты до утра. Чем не отдых? Погода стояла отличная весь месяц. А вокруг лес, река недалече, чем не курорт? Саня вернулся домой слегка даже располневший, в отличном настроении.

Войдя в прихожую, он шумно сбросил с себя рюкзак, прошел в комнату и застыл в удивлении. В комнате было пусто и гулко. Голое окно грустно поблескивало тусклыми стеклами. Наваждение какое-то! «Ограбили! Убили!» – ударила в голову кровь. Он кинулся в спальню. Пустой шифоньер и раскладушка. Заглянул в кухню. Стол без скатерки и один табурет. Все! Нет, не все. На столе белела бумага, аккуратно придавленная спичечным коробком. Это была записка жены: «Прости, надеюсь, больше не увидимся. Я полюбила другого человека. Уезжаю в красивую жизнь. Здесь мне все обрыдло, и ты – тоже, со своими вечными проблемами. До изжоги! Не хочу каждый день считать копейки. Если сейчас не уеду, через два года будет уже поздно. Пока нравлюсь мужчинам, решила начать новую жизнь с чистого листа. Слава богу, нашелся человек, которому я небезразлична. А ты не беспокойся и не ищи нас. На алименты подам сама, если будет нужда. Прощай!».

Саня не поверил своим глазам. Скомкал листок, потом снова разгладил и еще раз прочитал послание беглянки. Сказать, что Александр расстроился, – ничего не сказать, он был убит, задавлен, унижен, уничтожен. Он не соображал, что же все-таки случилось с ним, с его семьей. Конечно, любви страстной не было между ними, но и скандалов вселенских – тоже. Познакомились, понравились друг другу, поженились, родили ребенка через девять месяцев. Все как у нормальных людей. Сыну уже три годика.

Неделю Саня лежал на раскладушке вниз лицом, не шевелясь. Если бы не друг его, Борька, он бы умом тронулся. Другу удалось растолкать Саньку и вытащить на работу. А там вовсю судачили про семейную драму Александра. Встрепенулись незамужние женщины! У них появился повод закабалить свободного мужика. При его появлении томно закатывали глазки и нарочито громко вздыхали, показывая своим видом, какая же стерва эта Верка и как им жалко его, Санечку.

Но постепенно жизнь более-менее вошла в колею. Он, к своему удивлению, достаточно быстро смирился с данным обстоятельством. Опять начал напевать: «Рула-тэ, рула-тэ, рула-тэ, рула-ла-ла!». Где-то даже понравился Александру статус жениха. Необозримые перспективы открылись перед ним. Выбирай – не хочу. Раньше он не особо обращал внимание на женщин, тем более на работе. Бабы и бабы. Замужние или одинокие – значения не имело. Оказалось, что рядом с ним, ноздря в ноздрю, шагает столько разномастных, разновозрастных женщин и девушек, мама моя! Голова кругом! Проблема острейшей нехватки мужиков – по причине алкоголизма, дорожно-транспортных происшествий и так далее – выпукло проявилась в реальном свете. Саня ощутил себя прямо-таки красавчиком, плейбоем. Что ты! А Борьке не нравилась эта чехарда вокруг него. Сидя в пустой квартире за бутылкой пива, он возмущался:

– На хрена они тебе? Счастлив игрой, да несчастлив женой. Наступишь на одни и те же грабли. Ты думаешь, бабы на тебя как на мужчину клюнули?

– А то нет? – обижался тот.

– Да ты на себя погляди! Тебя же, сморчка, одним плевком убить можно, – распалялся Борька, от души жалея его.

– Не Аполлон, конечно, но кудри-волоса на месте, – парировал Санька, намекая на раннюю лысину дружка. – Да и ума не пропил, башка варит дай бог.

У него и в самом деле были густые волосы – золотистые кудри, как колосья пшеницы в удачный год. Он сейчас очень дорожил ими. Ну и что, что росточком не вышел? В отрочестве остановился на уровне где-то метр шестьдесят восемь, но это не метр с кепкой в прыжке. Если надеть туфли на платформе, то совсем даже ничего, даже появился гонорок куражистый или, наоборот, кураж гонористый, в общем, ощутил себя стопроцентным кавалером. А Борису совсем не улыбалось появление бабы в доме друга. Добровольно отдать в хваткие руки пришлой женщины эдакую бравую вольницу? Дураком надо быть! У него были другие планы на ближайшие пять лет.

– Сань, слышь, здесь у нас с тобой будет явочная хаза, понимаешь? Как у шпионов-разведчиков. Праздники какие отмечать или так, для души собираться, а когда и девок каких привести на свиданьице по очереди, усекаешь? – жарко шептал в ухо Борька, хотя в доме, кроме их двоих да нескольких беременных тараканов, никого и не было.

Но Александр вопреки установке друга взял да и влюбился, как в омут с головой нырнул. Доселе не изведанное чувство с такой силой захлестнуло, что он потерял не только покой, но и сознание слегка помутилось, потому как, кроме Дашутки, никого не замечал. Перестал Борьке дверь открывать, если в это время гостила она. Он полюбил ее горстями, охапкой и взахлеб! По своей бывшей так не убивался. Девушка тоже влюбилась в Саню. И дело уже шло к женитьбе, но неожиданно возникло на их пути препятствие. Родители Дашутки, узнав, что их единственная раскрасавица дочка восемнадцати лет собралась замуж за разведенного алиментщика, алкоголика, который к тому же старше их дочери на шесть лет, подняли бучу до небес.