– Я, пожалуй, угощу тебя аперитивом в соседней забегаловке. Они. обалдеют, когда увидят меня в сомбреро!
Хозяином кабачка, в котором нет даже стойки, является тип в кепаре, из-под которого выглядывает тщательно зачесанные баки.
Беспардонный вызывающе нарисовывается в бистро. Несколько завсегдатаев дуются за столом в 421. При появлении Берю все сохраняют полное спокойствие.
– Что пожелает месье Берюрье? – флегматично спрашивает овернец, не проявляя никакого удивления.
– Маленький стаканчик красного для большого человека, – произносит мой знаменитый коллега. Затем добавляет:
– Вы ничего не замечаете?
Трактирщик поднимает свои густые брови, чтобы получше рассмотреть моего доблестного соратника.
– Вы имеете в виду прыщик над губой?
– Вот растяпа! – ворчит Берю, уязвленный в своих лучших чувствах – Я имею в виду шляпу! Разве вы когда-нибудь видели такие сомы бреро? Эта штуковина прямо из Гвалта-муллы или Гондонраса, я уж точно не знаю, а привез мне ее оттуда мой геройдический шеф, который перед вами собственной персоной!
Трактирщик пожимает плечами усталого грузчика:
– А! Шляпа! Да, она очень забавная!
Едва успевает он произнести эти слова тоном шведской парочки в постели, как на улице раздаются два выстрела. Клянусь вас четырьмястами убийствами против одного, что это не выхлопная труба, а натуральная волына. Могу даже добавить: на слух я определяю, что это калибр 9 мм.
Мы с Толстяком мигом оказываемся на улице и провожаем взглядом красные огни американской тачки. На краю тротуара вырисовывается какая-то темная груда. Мы подходим ближе и видим, что это труп молодой азиатки. То, что это азиатка, сразу видно по цвету кожи и разрезу глаз, подтянутых, как гайки на новом моторе; а то, что она мертва – по двум пулевым отверстиям: на виске и на шее.
Берю кивает в направлении, куда умчалась машина. Конец мирной улицы перекрыт тяжелым крытым грузовиком, совершающим хитрые маневры для того, чтобы попасть в складской двор. Тем самым он мешает продолжить свой путь американской лайбе.
За промежуток времени, более короткий, чем тот, который понадобился бы компьютеру, чтобы определить степень тупости обслуживающего персонала, мы запрыгиваем в мою телегу. При этом Берю пришлось испытать некоторые трудности из-за своего пуза и сомбреро, но он с честью выходит из них, и я газую.
Грузовик совершает очередной маневр, предоставив американской тачке достаточно места для проезда. Она на бешеной скорости делает рывок и мчится в манящие дали таких улиц.
Эта гадина намного мощнее моей малышки, но зато моя более маневренна. Я думаю, что вскоре смогу стать хозяином положения.
Мы видим, что в преследуемой нами машине кроме водителя никого нет.
– Ты можешь разглядеть цифры на номере? – спрашиваю я Берю.
– Чтобы увидеть на таком расстоянии, нужно обладать орлиным глазом, Сан-А! – отвечает он. – Тем более, номер заляпан грязью. Попробуй-ка сократить расстояние!
Я пытаюсь сделать это, но водила удирающего шарабана так же уверенно обращается с баранкой, как и с волыной. Расстояние между нами почти не сокращается. В зависимости от капризов дорожного движения, то я отвоевываю у него метров пятьдесят, то он у меня сотню ярдов.
Продолжая играть в кошки-мышки, мы достигаем Итальянских ворот. Убийца сворачивает на южную автостраду. Я повторяю его маневр. В какой-то момент небольшой затор на дороге дает мне шанс настичь его, но дудки! Он срывается с места в тот самый миг, когда надежда в полный рост зарождается в наших душах.
– И почему я не захватил с собой приборчик для приготовления холодного мяса?! – сетует Берю. – А ты не взял свою эврику, СанА?
– Нет, я же только вернулся из путешествия.
– И ты путешествуешь без своего петрика? Это большое упущение с твоей стороны...
Мы выскакиваем на автостраду. Думаю, вам не стоит объяснять в чью пользу расклад на игральной доске. С таким преимуществом в лошадиных силах месье убийца может смело послать мне на прощание воздушный поцелуй. Так оно и есть: за какие-нибудь десять секунд красные глазки его американского дракона почти исчезают из виду.
– Он оставил нас с носом, – вздыхает Толстяк – Кажется, у него под задницей был кадиллак?
– Да.
– Надо предупредить полицию, чтобы перекрыли дорогу!
Хорошая мысль! Так как уже нет никакого смысла поворачивать назад, я жму на полную катушку до самого Орли, тем более, что дорога прямая. Как ракета, влетаю на стоянку и предлагаю Берю подождать меня в машине, учитывая то, что он в домашних тапочках, с болтающимися подтяжками, рубашенции без воротника и штанцах с записанным на них рецептом экзотического кушанья весьма непрезентабелен.
Дыша, как паровоз, я врываюсь в телефонную кабину. Набираю номер дорожной полиции и даю распоряжение установить заслоны на, автостраде за Орли и проверять все черные кадиллаки.
Отдав указания, я замечаю за стеклом кабины огромного мексиканца. Я узнаю его по подтяжкам и тапочкам: это Берю. Он отчаянно жестикулирует...
– Наш кадр здесь, Сан-А! – трепещет от возбуждения Толстяк.
– Ты не шутишь?
– Пока ты болтал по телефону, мне пришла мысль осмотреть стоянку, и я сразу наткнулся на черный кадиллак с заляпанным грязью номером и с еще горячим движком. Я спросил у сторожа, кто хозяин этого локомотива, и он ответил мне что это китаец или ктото в этом роде с черным чемоданом.
Я сломя голову мчусь в зал отправления. И там обнаруживаю китайца с черным чемоданом, который вылетает в Токио.
– Чудесно, Толстяк, с тобой не пропадешь и не соскучишься!
Мы добегаем до секции, где идет посадка на Токио, и нас останавливают служащие «Эр Франс». Я показываю им удостоверение и объясняю, что должен задержать одного типа, который только что впорхнул в самолет, но мне отвечают, что я опоздал. Самолет принадлежит японской авиакомпании и является территорией Японии, поэтому я не имею права задерживать его без специального ордера на арест.
– Когда вылетает самолет?
– Через десять минут.
Я снова бегу в телефонную кабину и звоню Старикану.
– А, мой дорогой, – говорит он мне, – я Вас повсюду ищу. Только что случилось чрезвычайное происшествие: кто-то поджег посольство Японии!
