– Я еду за конвертом в свою контору и потом привожу его к вам в гостиницу, – говорит Рульт, высаживая нас у гостиницы.

На Токио спускается ночь. Бездонная и бархатистая.

Портье вручает нам телеграмму из Франции Я спешу распечатать еЕ. Толстяк с улыбкой поджидает меня в лифте.

– Ты что-то не спешишь. Я чертовски устал и хочу для поднятия духа принять ванну, тем более, что я не делал этого с тех пор, как женился мой племяш...

Я присоединяюсь к нему, разворачивая телеграмму

– От Старикана?

– Да.

– Что там еще придумал на нашу голову этот затейник?

– Слушай: «Никаких новостей о Пино тчк Убитая молодая азиатка работала в посольстве Японии тчк Кадиллак был сдан японскому клиенту тчк Берюрье присвоено звание старшего инспектора тчк Мои поздравления тчк Жду новостей тчк Искренне ваш тчк»

Лифтер нажимает на кнопку, и мы взлетаем в воздух, благоухающий хризантемами. Я нежно смотрю на Толстяка. Он стоит по стоике «смирно» – пятки вместе, носки врозь с гордо поднятым подбородками и застывшим взглядом. Его толстые губы мелко дрожат. И вдруг, когда лифт достигает третьего этажа, он раздражается рыданиями, до смерти напугав грума, который справедливо задается вопросом, не сошел ли с ума его пассажир.

– Ах, Сан-А, дружище! Сан-А, Сан-А – плачет мой славный Берю. – Неужели?! Скажи мне, это правда? Я, Берюрье, – старший инспектор?!

– Ну да!

– Честно?

– Конечно, корифан!

Я энергично трясу его руку

– От всей души поздравляю тебя, старый хрыч! Ты это заслужил!

Он опускает голову и, всхлипывая, бормочет:

– Не называй меня больше «старым хрычом», пожалуйста! Это както не вяжется со званием старшего инспектора.

Так как уже около минуты лифтер ждет нас с открытыми дверями и ртом, я выталкиваю старшего инспектора из кабины.

Он гордо вышагивает в серебристо-голубом свете гостиничных ламп. Над его головой сияет нимб, надежно зацепившись за ветвистые рога.

Подойдя к дверям номера, он хватает меня за руку и говорит:

– Представляешь, в тот день, когда моя славная матушка произвела меня на свет, к ней явилась фея и сказала: «В один прекрасный день ваш сын станет старшим инспектором».

– Да, – поддакиваю я, – так же было с мадам Гюго, когда она родила своего Виктора. Ей тоже привиделось...

Толстяк встает на дыбы

– Как ты можешь сравнивать какого-то ханурика, который крапал какую-то муть, да еще в стишках, со старшим инспектором полиции!

В знак бесконечной благодарности он воздевает вверх руки:

– Вот Берта обрадуется!

– А я-то думал, что ты останешься в Японии с Барбарой!

– С моим повышением это становится невозможным, Сан-А. Подумай сам; как я в такой момент смогу покинуть своих коллег, которые так уважают меня! Ну разве я могу упустить такую оказию?

– Конечно, нет. Но не забывай, что должность не только дает новый статус, но вместе с ним и новые обязанности.

– То есть?

– Старший инспектор обязан мыть ноги.

– Ну да!

– Постоянно.

– Даже во время отпуска?

– Да, Берю, даже... К тому же, он должен иметь соответствующее образование.

– Тут мне нечего бояться. Чего-чего, а знаний у меня хватает.

– Все твои знания могут оказаться мыльным пузырем.

– Ты недооцениваешь меня, я знаю гораздо больше, чем ты думаешь! Ты забываешь, что я учился в лицее, и если не получил аттестат, то только из-за того, что завалил диктант, математику, историю Франции...

Я слышу, как в моей комнате звонит телефон и оставляю Берю распевать себе панегирики без слушателей.

Мчусь к телефону и снимаю трубку. Это Рульт. У него qp{b`~yhiq голос паренька, который в поисках бистро восемь дней шлялся по Сахаре.

– Катастрофа, Сан-А!

Я почти что догадываюсь.

– Выкладывай!

– У меня украли конверт! – Что ты говоришь?!

– Моей секретарше кто-то позвонил днем от моего имени и попросил ее взять такси и приехать на встречу со мной в «Grand Hotel» в Кавазаки. Так как с ней разговаривали по-французски, она подумала, что звонил один из наших корреспондентов, и выехала на встречу. Во время еЕ отсутствия кто-то открыл мой сейф и похитил конверт. Это был профессионал, так как замок остался невзломан.

Это известие сражает меня наповал.

– Дрянная новость для папаши Бяку, мы ведь обещали вернуть его добро!

– И не менее дрянная – для нас самих, так как он подумает, что мы надули его. У него колоссальные связи, и я не удивлюсь, если с нас скоро спустят шкуру!

Я напираю на Рульта:

– И зачем ты давал это дурацкое объявление?! Твой утренний посетитель положил глаз на документ и заметил место, куда ты положил его. Наверняка, это он...

Тут я умолкаю, так как в мой мозг кривыми когтями впивается одна мысль и крепко заседает там.

– Скажи-ка, Рульт...

– Что?

– Наше происшествие дает этому делу новый оборот.

– То есть?

– Это подтверждает то, что конверт похитили люди не из банды Бяку!

– А ведь точно!

– Ладно, ни к чему не прикасайся и никому не говори о случившемся, я выезжаю!