– Я еду за конвертом в свою контору и потом привожу его к вам в гостиницу, – говорит Рульт, высаживая нас у гостиницы.
На Токио спускается ночь. Бездонная и бархатистая.
Портье вручает нам телеграмму из Франции Я спешу распечатать еЕ. Толстяк с улыбкой поджидает меня в лифте.
– Ты что-то не спешишь. Я чертовски устал и хочу для поднятия духа принять ванну, тем более, что я не делал этого с тех пор, как женился мой племяш...
Я присоединяюсь к нему, разворачивая телеграмму
– От Старикана?
– Да.
– Что там еще придумал на нашу голову этот затейник?
– Слушай: «Никаких новостей о Пино тчк Убитая молодая азиатка работала в посольстве Японии тчк Кадиллак был сдан японскому клиенту тчк Берюрье присвоено звание старшего инспектора тчк Мои поздравления тчк Жду новостей тчк Искренне ваш тчк»
Лифтер нажимает на кнопку, и мы взлетаем в воздух, благоухающий хризантемами. Я нежно смотрю на Толстяка. Он стоит по стоике «смирно» – пятки вместе, носки врозь с гордо поднятым подбородками и застывшим взглядом. Его толстые губы мелко дрожат. И вдруг, когда лифт достигает третьего этажа, он раздражается рыданиями, до смерти напугав грума, который справедливо задается вопросом, не сошел ли с ума его пассажир.
– Ах, Сан-А, дружище! Сан-А, Сан-А – плачет мой славный Берю. – Неужели?! Скажи мне, это правда? Я, Берюрье, – старший инспектор?!
– Ну да!
– Честно?
– Конечно, корифан!
Я энергично трясу его руку
– От всей души поздравляю тебя, старый хрыч! Ты это заслужил!
Он опускает голову и, всхлипывая, бормочет:
– Не называй меня больше «старым хрычом», пожалуйста! Это както не вяжется со званием старшего инспектора.
Так как уже около минуты лифтер ждет нас с открытыми дверями и ртом, я выталкиваю старшего инспектора из кабины.
Он гордо вышагивает в серебристо-голубом свете гостиничных ламп. Над его головой сияет нимб, надежно зацепившись за ветвистые рога.
Подойдя к дверям номера, он хватает меня за руку и говорит:
– Представляешь, в тот день, когда моя славная матушка произвела меня на свет, к ней явилась фея и сказала: «В один прекрасный день ваш сын станет старшим инспектором».
– Да, – поддакиваю я, – так же было с мадам Гюго, когда она родила своего Виктора. Ей тоже привиделось...
Толстяк встает на дыбы
– Как ты можешь сравнивать какого-то ханурика, который крапал какую-то муть, да еще в стишках, со старшим инспектором полиции!
В знак бесконечной благодарности он воздевает вверх руки:
– Вот Берта обрадуется!
– А я-то думал, что ты останешься в Японии с Барбарой!
– С моим повышением это становится невозможным, Сан-А. Подумай сам; как я в такой момент смогу покинуть своих коллег, которые так уважают меня! Ну разве я могу упустить такую оказию?
– Конечно, нет. Но не забывай, что должность не только дает новый статус, но вместе с ним и новые обязанности.
– То есть?
– Старший инспектор обязан мыть ноги.
– Ну да!
– Постоянно.
– Даже во время отпуска?
– Да, Берю, даже... К тому же, он должен иметь соответствующее образование.
– Тут мне нечего бояться. Чего-чего, а знаний у меня хватает.
– Все твои знания могут оказаться мыльным пузырем.
– Ты недооцениваешь меня, я знаю гораздо больше, чем ты думаешь! Ты забываешь, что я учился в лицее, и если не получил аттестат, то только из-за того, что завалил диктант, математику, историю Франции...
Я слышу, как в моей комнате звонит телефон и оставляю Берю распевать себе панегирики без слушателей.
Мчусь к телефону и снимаю трубку. Это Рульт. У него qp{b`~yhiq голос паренька, который в поисках бистро восемь дней шлялся по Сахаре.
– Катастрофа, Сан-А!
Я почти что догадываюсь.
– Выкладывай!
– У меня украли конверт! – Что ты говоришь?!
– Моей секретарше кто-то позвонил днем от моего имени и попросил ее взять такси и приехать на встречу со мной в «Grand Hotel» в Кавазаки. Так как с ней разговаривали по-французски, она подумала, что звонил один из наших корреспондентов, и выехала на встречу. Во время еЕ отсутствия кто-то открыл мой сейф и похитил конверт. Это был профессионал, так как замок остался невзломан.
Это известие сражает меня наповал.
– Дрянная новость для папаши Бяку, мы ведь обещали вернуть его добро!
– И не менее дрянная – для нас самих, так как он подумает, что мы надули его. У него колоссальные связи, и я не удивлюсь, если с нас скоро спустят шкуру!
Я напираю на Рульта:
– И зачем ты давал это дурацкое объявление?! Твой утренний посетитель положил глаз на документ и заметил место, куда ты положил его. Наверняка, это он...
Тут я умолкаю, так как в мой мозг кривыми когтями впивается одна мысль и крепко заседает там.
– Скажи-ка, Рульт...
– Что?
– Наше происшествие дает этому делу новый оборот.
– То есть?
– Это подтверждает то, что конверт похитили люди не из банды Бяку!
– А ведь точно!
– Ладно, ни к чему не прикасайся и никому не говори о случившемся, я выезжаю!