Женщины ладно. Они обязаны думать о внешности. Так как, конкуренция среди них, по поводу достойных самцов слишком высока. Нет ничего удивительного, когда красавица часами вертится у зеркала. Может и сама удовольствие получает от собственной внешности, не без того. Но больше, всё же, инстинкт самки работает, желающий себя максимально выгодно подать на «рынке» невест. Ну вот, скажите мне, в таком случае, зачем нужен «мужчина», с которым придётся толкаться возле того самого зеркала? В конце концов, ей больше необходимо, чтобы мужик на неё смотрел и восхищался. Вожделел, со всеми вытекающими. Мужское внимание, это ведь, один из столпов жизни женщины. Эти же…, которые «метро-», больше собой любуются. Короче, не понимаю я, наверное, что-то в этой жизни. Или устарел сильно. А может, воспитан иначе. Не знаю. К чему это я? Так, касательно той же проблемы. То есть, парковой лавочки, голой задницы и светлого сарафана. Тут ведь, не только за голый зад переживаешь, но, как бы, и в грязном платье ходить не комильфо.

Мужику что, плюхнулся, посидел, а если испачкал, то отряхнул рукой, да дальше пошёл. Нормальные-то пацаны (которые не «метро-»), белые штаны редко носят. В основном, практичные тёмные цвета. Там, в случае чего, особо и не заметно. С женщинами всё иначе. Вот и приходится постоянно ломать голову над этими вопросами и следить за собой. Если уж совсем не знаю, как правильно поступить, то и вовсе стараюсь не делать. Уж, лучше лишний раз постоять, от греха подальше. И тем не менее, повторюсь, не взирая на трудности, связанные с чисто женскими заморочками, в случае жары, лёгкий сарафан намного приятней для тела, нежели мужская одежда. Как бы не противилось собственное естество, вынужден это признать.

Жизнь идёт своим чередом. И, в принципе, неплохо. Я провожу массу времени с ребёнком. У неё сейчас каникулы. Изначально Валентин планировал отправить девочку в лагерь, но после того, как нанял меня и ребёнок преобразился, решил этого не делать. Да и Стася категорически отказалась. Я же в свою очередь пообещал, что придумаю программу на лето. Правда, возникла проблема. Я ведь, не предполагал, что придётся перемещаться с ребёнком. Потому мотоцикл показался самым оптимальным средством для одного человека. Теперь же он совсем не подходит. Ребёнка не посадишь сзади. Опасно это. А пешком куда-то далеко не отправишься. Ехать же общественным транспортом, значит терять в… Даже не знаю, как выразиться. Нам просто хорошо, интересно вдвоём и другие люди при этом будут только мешать. Понимаю, что это, своего рода, эгоизм отца, которого лишили собственной жизни и он таким вот, не совсем нормальным способом, старается как-то реабилитироваться в новой. Просто, Стася… Она, как некая, точка опоры для меня, как связующее звено, между ТЕМ существованием и ЭТИМ.

Валентин помог решить проблему. Правда, сначала он увидел меня и мотоцикл. Похоже, даже очередной шок испытал. Стася объяснила мне его состояние. Такой же мотоцикл был у моего двойника. Другого года выпуска, правда, но того же цвета и марки. Я столкнулась с ним… (вот, опять в мыслях начинаю тоже о себе в женском роде…), Сашка столкнулась с ним случайно. Вернее, даже не она, а он на неё нарвался. В тот день произошло сразу два события. Оба удивительных и, может быть, важных даже. Одно-то уж точно было важным… Для меня. А как для Валентина… Не знаю. Это было ещё до каникул. Я тогда ковырялся в гараже с мотоциклом. Нужно было свечи проверить, фильтра поменять и масло заодно. Всё ж таки, цилиндры новые, вся поршневая и кольца тоже. А такое дело требует вдумчивой обкатки. По сути, двигатель-то новый. Стася крутилась рядом, посильно помогая. Упачкалась вся. Смешная такая. А тут, бах:

– Стася, ты что здесь делаешь?

Кто-то заслонил солнечный свет. И тут же такое милое и не посредственное, вроде, ничего из ряда вон выходящего не случилось:

– Привет, Па! А мы тут с м… Сашей моцик ремонтируем.

Поднимаю глаза. В проёме ворот стоит Валентин. В глазах… Там много чего было. И боль, и страх, и удивление, и некая надежда даже, а кроме того, ещё всего до кучи, вплоть до встречи настоящего привидения. Мужик просто дар речи потерял.

– И снова здравствуйте, Валентин Михайлович. Вы как здесь?

– Я… Мне…

– Так он, наверное, к дедушке пришёл, – догадалась дочь. – Только, его нет пока. Я бы увидела.

А дальше произошло то самое… Чего я, вот точно, не мог ожидать даже в самых потаённых мечтах.

– Валь! Привет. Ты гаражом ошибся?

Этот, чуть насмешливый сейчас голос, я бы узнал среди миллиардов. Разве можно перепутать голос родного отца? В тот момент, когда рядом с двойником моей Валентины, встал двойник моего отца, я сам, наверное, смотрелся не лучшим образом. Не знаю, пусть моя Саша сильно похожа, на оригинальную Александру и кто-то в ней может заподозрить привидение, явившиеся с ТОГО света, но мой отец, которого я, в своей реальности, ещё в девяносто седьмом году, вскоре вслед за матерью, собственноручно отвозил на погост, точно меня испугал. Вот уж, где настоящее привидение. Родители Валентина, к слову, должны ещё быть живыми, они уйдут позже гораздо. Так, во всяком случае, в моей жизни было. Но не мои.

– Деда, привет! – ребёнок обнимает своего пращура.

Ей что? Для неё всё нормально. Даже мама, вернувшаяся после своей смерти, воспринимается в порядке вещей. Зато отец стоял белый, как мел. Саженцы каких-то плодовых деревьев, ну или кустарников, выпали из рук. Он переводил взгляд ошеломлённых глаз с меня на «Хонду», с мотоцикла на Валентина и потом снова на меня. И вот в этой ситуации, мне пришлось делать над собой усилие, идя наперекор желанию бросится к нему и обнять родного человека, то есть, брать ситуацию под контроль.

– Здравствуйте, – снимаю перчатки с рук и подаю правую для рукопожатия. – Меня Александрой зовут. Валентин Михайлович попросил немного помочь Анастасии с учёбой.

Отец неуверенно и осторожно пожимает. Он смотрит мне прямо в душу, вроде старается там разглядеть свою дочь.

– Да, – наконец приходит в себя Валентин. – Познакомьтесь, Владимир Петрович. Александра Владимировна Лебедева. Воспитатель Анастасии…

Твою же маааать, ёлы-палы!!! Вот это, бляха-муха, помог! Вот это, что называется, дал стране угля!!! Ну вот, кто тебя, придурок, за язык-то тянул?!! У бати ж ноги чуть не подкосились от такой подачи. Пришлось даже помочь ему присесть. Смотрю осуждающим взглядом на идиота. Он, правда, понял, что учудил и выглядит виноватым. Во всяком случае, взгляд прячет. А может, проверял меня таким образом? Хотел посмотреть на мою реакцию? Тоже, что ли, мечтает пойти по стопам своей дочери? Типа, Саша, это ты? Да глядеть на меня своими бездонными омутами? Вот уж, дудки. Никогда!

– Вам плохо? – суечусь над отцом и даже куском от картонной коробки обмахиваю, создавая ветер.

– Нет… Всё хорошо, дочка… Спасибо… Прошло уже…

Но смотрит сейчас не на меня, а на Валентина. Взгляд недоумевающе-вопрошающий. Типа, мол, как такое возможно вообще? Тот, в ответ ему, так же, со значением смотрит. Дескать, видишь то же, что и я. И вообще, сам в шоке. Такой вот, мужской диалог взглядов, в котором моего участия не требуется. Если б они оба знали, как у меня в груди сердце колотится. Папка! ЖИВОЙ! А ведь, может статься, что и мама тоже… Мурашки по спине табуном бегут. Ведь, даже мысль об этом невероятна. Я ж сам, собственными руками…

– Владимир Петрович, – вспомнил, видимо, то, зачем, собственно, и приходил в гаражи Валентин. – Я нашёл, что вы просили. Вот.

Он передаёт какой-то свёрток.

– Спасибо, Валь. Я это… Пойду, наверное. Катерина ждёт.

Я, без сил, сел на перевёрнутый старый пластиковый ящик, на котором отец сам только что сидел… «Катерина ждёт»… Мама! Она жива! Смотрю, как отец, по-стариковски, суетливо открывает ворота своего гаража. Потом какое-то время возится там. Затем слышится, как знакомо хлопает дверца «жигулёнка». Стартер натужно раскручивает мотор. Вот, вечно он экономит на аккумуляторе. Вечно, до последнего использует и даже после того, как прибор окончательно умрёт, не выбрасывает. А вдруг пригодится еще? Впрочем, за новым сразу тоже не идёт. Сначала к старому своему корешу, дяде Валере, направится. У того есть какой-то самодельный, но жутко наворочанный зарядник, с функцией контрольно-тренировочного цикла, (КТЦ). Там сначала прогонит, дабы попробовать оживить мертвеца и вдохнуть в него ещё чуточку жизни. Отец-отец! Ты и здесь такой же самый.