У нас кстати, что-то подобное тоже было. Но последнее время, мы с женой ездили реже. Уже тот возраст, когда больше нравится тишина и покой. А компании друг друга более, чем достаточно. Теперь я здесь, а она там. Что делает, как дальнейшая жизнь сложилась? Если б хотя бы знак подать. Жив, мол, помню, люблю, прости и не горюй. А станет ли ей легче? Нет, наверное. Тоскливо на душе. Завтра уезжаю. Что впереди? Друзья уговаривают остаться. Кузьма ради этого, предлагал долю в бизнесе, да и Светка его не против. Мы с ней сильно сблизились. Она уже и не мой тренер даже. Теперь ей есть, на ком оттачивать навыки преподавателя искусства бодискульптуры. Хватает клиентов. А я, просто, сам занимаюсь. Сначала надо было форму восстанавливать и силу приобретать, а теперь втянулся уже. Фитоняшка, блин! Этот этап пройден.

Санька теперь не одинока, есть хорошие друзья и целое сообщество людей за спиной, связанных любовью к двухколёсной технике. Случись что, только свистнуть и вся эта орава или, по крайней мере, большая её часть, прилетит на своих стальных конях и спросит с обидчика сурово. В средствах тоже не стеснён. За зиму умудрился неплохо подкопить. Теперь на счету в три раза больше, чем было изначально после продажи комнаты. Долго, конечно, на лаврах почивать не выйдет, но, если не сидеть на попе ровно, можно безбедно существовать первое время.

Прощание, рвало душу. С одной стороны, друзья пропасть не должны. В конце концов, я их не одних оставляю. Они есть друг у друга. Интересно, это та помощь, о которой говорил ТОТ непонятный господин? Нет, ну а что? Две пары свёл вместе. Одна уже официально семья, вторая вот-вот в ЗАГС побежит. Даже горжусь маленько. Да и в остальном постарался приложить максимум усилий. В том числе, это бизнеса клуба касается. В его взлёт немало собственного труда и опыта вложил. Но с другой, всё равно переживаю за них. За этот короткий срок они стали мне очень близки. В этом мире ближе никого нет. Девчонки плачут. Парни молча стоят. Настроение у всех подавленное. Быстро со всеми обнимашки и, пока Саня сама не даванула слезу, а она уже дрожит на кончиках длинных ресниц, захлопываю забрало и отправляюсь в путь. Тяжёлое барахло, вроде ударного манекена, отправлено посылкой до востребования, а личные вещи с собой. На перекрёстке, прежде чем вывернуть на междугороднюю трассу, остановился. Оглянулся. Мне махали руками. Махнул тоже. Теперь точно, всё.

И вот снова серая лента дороги, только теперь она мягко стелется под байк. Подвеска глотает неровности. Мягко, но мощно рычит двухцилиндровый мотор. Упругий ветер давит в грудь. Выкручиваю рукоять дросселя, байк взрыкивает и мощно ускоряется. Тут максимальная производительность мотора начинается от пяти с половиной и работает в пределах до шести с половиной тысяч оборотов в минуту. Крейсерская скорость в пределах сотни. Максимальная чуть больше ста десяти. А нам больше и не надо. Эх! Красота! Природа на глазах оживает. Зеленеют первые побеги. Температура комфортная. Не жарко, не холодно. Так бы всю жизнь ехал куда-то, ни сам никому не должный и других в долги не загнав. Только я и белый свет. Голубой шарик планеты, который помогаю сейчас раскручивать, отталкиваясь от него колёсами мотоцикла, большой. Есть куда податься. Встречные дальнобои сигналят, моргают фарами. Машут рукой из кабины, приветствуя девушку на мотоцикле. А мне не в падлу. Машу им в ответ. Может даже, кто-то из них сейчас по радио делится впечатлением с коллегами. Мол, такая деваха на байке пронеслась. Талия – во, задница, вообще, ух. Лица Сашки им не видно, конечно, но разве можно усомнится, что при такой-то попе, лицо будет страшным? Мужская фантазия сама дорисует недостающее.

Покрывать всё расстояние за раз глупо. Полтысячи километров на байке, это вам не на машине. Да и на авто, даже самом комфортабельном, опупеешь без отдыха. Всё равно надо останавливаться, давать отдых ногам. На байке сложнее. Ну, не то чтобы нельзя, можно, конечно, и за раз пролететь, но в каком состоянии к финишу приедешь? Я рассчитал так. Сначала доберусь до промежуточной точки. Там областной центр, из которого к нам братва на открытие сезона приезжала. Хвастались своими церквями и природой. Вот и схожу, посмотрю. Может, в церковь зайду. Даже, блин, платок прикупил для такого случая. Батюшка, ведь, не поймёт. А если начну объяснять, он вызовет неотложку. Проще через своё «Я» переступить. А уже на следующий день через матушку-Волгу перевалю и там останется всего ничего. К обеду завтрашнего дня, буду в родном городе.

Городок, действительно, красивый. Вроде бы, даже в «Золотое кольцо» входит. Стыдно признаться, но мы, и я в том числе, люди того времени, которые не оценили завоеваний предков и того, что имели, благополучно просрав всё. А верхом наших мечтаний является возможность поехать в путешествие по Европе, а не по историческим местам многовековой родной культуры. Многое переосмысливается с возрастом. Как часто я говорил жене: «ЛЮБЛЮ»? Нет, я её, действительно, люблю и она, надеюсь, это знает. Но сейчас понимаю, что можно было и почаще. Хочется так же обнять крепко дочь и сказать, что горжусь ею. Мы многое не делаем, когда можем и только потеряв, понимаем это. Стою перед иконостасом святых. На меня сверху взирают торжественные лики. Ну! Который тут из вас? Покажись, шутник! Я хочу знать в лицо того, кому буду эту харю набок сворачивать. Молчите? Страшно? Правильно, страшно. Все силы приложу, чтобы встретиться с тем, кто имеет такой своеобразный юмор. Ужо я тому небесному «Петросяну» зенки-то на жопу натяну.

– Не можешь выбрать святого, дочь моя, коему молитву вознести? – рядом встал благообразный старец в сутане. Или в рясе?

Нет, я крещёный, но в таких тонкостях не разбираюсь. Да и праздник «Святой Пасхи» воспринимаю лишь как повод пожрать вволю. И не то, чтобы я блюл честно Великий Пост. Жрал, как все, ни в чём не ограничивая себя. Но тут уж ОН сам велел, да? Вот, такие мы, верующие.

– Ну, почему же, святой отец, – отвечаю. – За всех святых молюсь разом.

Конечно за всех. Ведь, среди них, где-то затесался тот самый. А мне, чтобы его найти, необходимо максимально этого гаврика обезопасить. Да хоть, теми же молитвами. Я ж не знаю, что там у них и как. Может, тоже свои заморочки и возня. А то, ведь, приду и вдруг выяснится, что он, блин – ВСЁ! Мол, извини, братан, вернее, сестра уже, но виновник того – тю-тю. Потому молюсь за всех оптом. Дай вам всем здоровья на небесах. Глядишь и дойдёт моя молитва до виновника торжества и доживёт он до моего пришествия.

– За всех?

– Да, за всех.

– Странная ты, дочь моя. Они уже на небесах, освящены творцом. Обычно им молятся.

– Кто-то, кому надо, помолится и им. А я ЗА них помолюсь. Мне нечего у них попросить. Да и не привыкла вымаливать подаяние. Всё можно заработать трудом своим. Было бы желание.

– Отрадно слышать подобное из уст юной особы.

– Спасибо за оценку, святой отец.

Потом просто гулял по улицам древнего города. Тут каждый камень мостовой дышит древней историей. Кажется, что стоит только прислушаться и можно услышать вдали древний набат, ржание лошадей, звон мечей и крики умирающих. Или же гомон весёлого торжища, где зазывалы на все голоса расхваливают свои товары, а румяные красавицы примеряют пёстрые ткани. Прямо вот, слышится запах свежего тёса, калёного металла, кваса, мочёных яблок, румяных пирогов. Немного фантазии и вот уже цокот копыт по брусчатке, стук колёс пролётки и зычные крики возниц, щелчки кнутов, разухабистые песни цыган, звон бубенцов белоснежной тройки прекрасных лошадей. Эпохи сменяются эпохами. Изменяется одежда, образ жизни и вид транспорта, а город остаётся прежним и люди такие же. С теми же страстями и мечтами. Зря я раньше не бывал в таких местах. Хотя, даже если бы бывал, вряд ли что-либо понял. Жаль, что мне, для того чтобы многое переосмыслить, пришлось сначала умереть.

Гостиница оказалась на удивление неплохой. И даже одноместный номер был в наличии… и даже с душем… и даже с горячей водой! Ну, вообще, песня! Правда, перед тем как вернуться в номер и отправиться в объятия Морфея, поужинал в шашлычной на свежем воздухе с видом на величественную реку. Сейчас я в дороге, а в ней можно не заморачиваться здоровой пищей. Да и что может быть лучше шашлыка из молодого барашка, приготовленного пожилым кавказцем.