Ну, не смог я ответить отрицательно. Сил не нашлось. Во взгляде дочери столько надежды было, что сказать нет, мол, ты ошиблась, значит, снова погрузить ребёнка в отчаяние. Может, зря я сунулся сюда? Может, стоило лучше наблюдать со стороны? Не знаю! Запутался окончательно. Не понимаю. Сердце разрывается. Дочери нужна мать. Ей без неё плохо. А Валентин… Он тоже дел наворотил, только усугубив ситуацию, пойдя на поводу у расчётливой змеи.

– Да, моё Солнышко… – губы сами шепчут эти слова. – Да, моя хорошая. Это я.

Крепко прижимаю содрогающееся от рыданий тельце. Глажу по голове, целую лоб, глаза, щёки и нос. Это у нас, с МОЕЙ Стасей, был такой ритуал. Именно в этой последовательности.

– Мама! Мамочка! Мне так было плохо без тебя! Я так мечтала! Так звала… каждую ночь! – всхлипывает ребёнок.

– Всё хорошо, Заинька. Разве ж я могла поступить иначе, если ты в беде?

– И папа! – поправляет меня.

– И папа… – соглашаюсь. – Конечно же и папа.

Чуть позже сидим обнявшись в её комнате. Внутри меня умиротворение. Так легко, хорошо и тепло. Детская душа дочери ещё не успела очерстветь, покрывшись твёрдой, порой, непробиваемой коркой взрослой жизни. Ей проще поверить в чудо, чем принять неизбежное. И, наверное, это здорово. Было бы грустно, если б дела обстояли иначе. Наши дети, изначально лучше нас, чище, добрее, честнее. Они ещё не успели растерять свою доверчивость и умение радоваться жизни. По себе помню, что в детстве, вроде бы, и солнышко светило ярче, небо голубело сильнее, а трава была зеленее. На самом деле, скорее всего, мало что изменилось. Просто, это мы сами окуклились в скорлупе скептицизма, намеренно ограничив восприятие действительности и утвердившись во мнении, что чудес не бывает. Даже праздники отмечаем, скорее, по привычке, не испытывая на самом деле настоящих эмоций радости и предвкушения волшебства, которые были такими естественными в детстве. Рутина загоняет нас в жёсткие рамки. Нам некогда заняться собственными детьми, а иногда, даже, самими собой. Проще отговориться словом «некогда», нежели плюнуть на дела, которые, всё равно, все не переделать, и отыскать, всё же, свободное время для близких. Читать своему ребёнку сказки из тех самых книг, которые читали тебе ещё собственные родители. Вместо этого, тратим деньги на электронные гаджеты, дабы ребёнок мог смотреть мультики без конца и не канючил над душой, требуя внимания, ведь, мы «так устали на работе». А потом удивляемся, почему наши дети выросли бездушными придатками компьютера, для которых живое общение кажется анахронизмом. Удивляемся и обижаемся на них за то, что не испытывают к нам тех же чувств, которые, всё это время, мы сами усиленно скрывали от них, прячась за своей работой, как за стеной.

– Как ты догадалась? – спрашиваю.

Она серьёзно смотрит мне в глаза. Они, в смысле, глаза Сашкины, сейчас, наверное, красные. Поревели с дочерью вволю. И тут я ничего не смог с этим поделать. Санька брызнула, отозвавшись на мои чувства, как из Ниагарского Водопада. Да, плевать, собственно. Сейчас простительно. Будь я мужиком и то б, наверное, увлажнил глаза. Чтобы меня понять, видеть надо, с каким счастьем на лице смотрит ребёнок. Твой ребёнок!

– Ты шутишь, ма? Я тебя давно узнала. Только, поверить никак не могла! Боялась! Тебя зовут так же, выглядишь так же, ходишь, смотришь, говоришь, готовишь так же! Даже пахнешь! Ну, почему ты так долго? Папка чуть не спился от горя!

– Прости. Раньше не могла.

– А ты, больше не уйдёшь от нас?

– От тебя, нет. Я всегда буду рядом.

– А папа? Он же любит тебя! Ему сказать надо и он выгонит эту козу!

– Не надо ему ничего говорить. Хорошо? Это только наш с тобой секрет.

– Но почему?

– Потому что, взрослые не верят в чудеса. И он не поверит.

– Но ты же…

– Я другое. Видела немножечко больше. То, чего никто и никогда не видел.

– А как там?

– Здесь лучше, Солнышко. Тут, с тобой!

– А Бог есть на самом деле? – ребёнок, это ребёнок. Любопытство его снедает.

– Не знаю, Заинька. Не встречала.

– А рай?

– Рай, моя хорошая, ты уже видела не раз. Мы в нём сейчас живём. Жизнь, это и есть рай. Нужно, только, правильно ею распорядиться. Рай каждый для себя создаёт сам. Никто другой за нас этого не сделает. И если в жизни нет счастья, значит, в этом не кто-то виноват, а мы сами. Понимаешь? Вот, я сижу сейчас с тобой, обнимаю… Это и есть настоящее счастье для меня, а значит, и он… Рай. Никогда не думай, что будет после смерти. Наслаждайся каждой минуткой жизни. Твоя жизнь и есть твоя награда.

– Я запомню, мама… Но как же быть с папой? Он что, так и не узнает?

– Посмотрим. Пока пусть всё идёт, как идёт. У нас другая задача. Нужно избавить его от этой Ольги.

– Как это сделать? Она присосалась к нему, как пиявка.

– Я подумаю, Стася. Никуда она от нас с тобой не денется. Мы же команда?

– Дааааа! – мы, на автомате, с ней стукаемся легонько лбами и я понимаю, что вот это вот, тоже, из той, моей жизни.

Но главное, оно и тут было заведено точно так же. Разница только в нас. В двух Александрах. Таких разных и таких идентичных. А вечером, когда вернулся с работы Валентин, было приятно смотреть на его ошарашенное лицо при виде улыбающейся девочки. Как она тащит его ужинать, а заодно, хвастаться, что мы с ней приготовили. Пора было и мне откланиваться. Как говорится, пост сдал, пост принял. Стася, едва увидев, как я начал обуваться, подскочила, скорчив несчастную мордашку:

– М… Саша, а ты разве не останешься?

– Поздно уже, Анастасия. Мне ещё дома что-то надо приготовить. Завтра с утра я снова буду здесь и весь день будем общаться. Хорошо?

– Ну, останься ещё хоть немного. Ну, пожааалуйста!

– Правда, Александра Владимировна, задержитесь ненадолго, – поддержал свою дочь Валентин и глазами показал на неё, мол, ну просит же. – А поужинать можно, ведь, и с нами. Правда, Стась?

– Да! Саша, пожалуйста, поужинай с нами!

Ну, что с ней поделать? Я в том мире никогда не мог ей отказать, так и тут не могу.

– Хорошо, но только недолго.

Ага, недолго. Задержался часов до одиннадцати. Сначала ужинали, потом перемыл посуду. Тут уж из образа не выйдешь. Потом играли с дочерью в приставку, которую сам же ей и подарил на день рождения и за что получил «втык» от Валентина. Ну и, естественно, она не смогла меня отпустить, даже когда надо было ложиться спать. Прошептав мне на ухо:

– Маа, спой, пожалуйста, мне нашу…

Не знаю, как здесь, а ТАМ Стася любила колыбельную от группы «Территория» – «Колотушка тук-тук-тук». Правда, ей эту песню всегда пела Валя, но теперь, видимо, настал мой черёд. Как говорится, назвался мамой, пой колыбельную. Вот же, поворот судьба заложила. Но делать нечего:

Ребёнок спит и во сне счастливо улыбается. Не могу удержаться, целую дочь в лоб, поправляю сползшее с одной стороны одеяло. А когда оборачиваюсь, вижу, что в приоткрытую дверь на меня пристально смотрит Валентин. Блин, ощущение, что вор и пойман на месте преступления. Выхожу в зал.

– Стася спит, Валентин Михайлович. Уже поздно. Можно я пойду домой?

– Да-да, конечно, Александра Владимировна. Я вас провожу.

– Не стоит. Если девочка вдруг проснётся?

– Думаю, что нет. Похоже, сегодня её день был богат на впечатления. Тем более, до вашего дома идти минут пять. Я успею вернуться.