В одно раннее утро, когда кровавое солнце неохотно вылезало на небо, разгоняя облака и туман, войско Севера выступило из Винтерфелла. Люди зевали, чесались и негромко переговаривались. Было прохладно. Шум нарастал с каждой минутой. Ржали кони, лаяли собаки, капитаны и командиры отдельных отрядов раздавали последние приказы.

Робб Старк говорил о чем-то с Браном. Ходить тот не мог, но ему сделали специальное седло, и он вполне неплохо чувствовал себя на небольшой и смышленной кобыле. Около них находились два лютоволка, Серый Ветер и Лето. Лютоволк Брана имел такие же желтые глаза как и у брата, но мех выглядел иначе — серебристый, местами дымчато-серый. Он казался немного спокойней Серого Ветра. В Винтерфелле находился и еще один лютоволк, который принадлежал младшему Старку — Рикону. Но ни самого мальчишку, ни его зверя Домерик за эти несколько дней так и не увидел.

Запели рога, подавая сигнал. Первым из ворот Винтерфелла выехал Халлис Моллен, сидящий на мощном коне. Синяк от удара Большого Джона все еще заливал часть его лица. В руках воин держал кленовое древко со стягом Старков. Ветер чуть слышно перебирал ткань. Казалось, что лютоволк на ней ожил и побежал.

Следом за Халлисом двигался Робб. Его зверь бежал рядом с лошадью. Теон Грейджой и Большой Джон ехали сразу за ним. Следом выступили и остальные. Железные наконечники копий поблескивали на солнце. Иногда кто-то покашливал или сморкался.

Домерик вместе с друзьями находились во главе дредфортцев, сразу после лорда Болтона. Они миновали Зимний городок, и северные просторы распахнулись на весь горизонт.

Отдельные рощи подбирались к дороге. Вересковые поля покачивались под легким ветерком. Пахло травами, простором и железом.

Королевский тракт уходил строго на юг. Впереди было все, что можно представить — радость и горе, слава и бесчестье, жизнь и смерть.

— Это наша первая война, парни, — на Домерика совсем неожиданно накатило серьезное и немного меланхоличное настроение.

— Все когда-то происходит в первый раз, — помедлив, отозвался Русе. Кажется, он почувствовал настрой родича и друга.

— Все сложится, как надо, — Торрхен всегда считал, что именно так и будет.

— Возможно. Но я не о том. Мы вернемся другими, не такими, как уезжаем, — произнес Домерик и сразу же понял, что сказал правду.

Его мудрая половина, второй, более взрослый и рассудительный Домерик напоминал о себе все реже и совсем перестал подавать советы или давать знаки, хотя и до этого особо не баловал. Он не знал, почему так происходит. Может, тот засыпает? Или наоборот, они сливаются в одного человека, в одну душу? Они же и так вроде не разные люди. И все же, парень словно начал терять верного и преданного союзника, готового прийти на помощь, подсказать и направить в самый важный момент.

Болтон сжал коленями Кареглазого и глубоко вздохнул свежий воздух. Почему-то стало грустно.

Глава 12. По дороге на юг

Ров Кайлин поразил Домерика. Развалины крепости даже сейчас, спустя тысячи лет, как их покинули Дети Леса, внушали какое-то суеверное уважение.

По легендам раньше здесь стояла неприступная твердыня, и двадцать горделивых башен возвышались над всей округой. Сейчас из них остались лишь три — Привратная, Детская и Пьяная. К ним примыкали остатки крепостных укреплений. Но даже эти, ныне жалкие, поросшие куманикой, мхом и волчьей ягодой осколки былого величия производили сильное впечатление.

Редкие языки тумана наползали с болот. Воздух был сырым, пропитанный испарениями. Квакали лягушки, а где-то далеко на болотах кричала выпь.

— Ну и местечко, прям как на погосте, — поежился Русе.

Через два часа Ров Кайлин оказался забит под завязку. Робб Старк и его люди развернули знамя над Привратной башней. Амберы и Гловеры заняли Детскую, а Болтоны и Карстарки — Пьяную. Остальные лорды и их воины разбивали шатры и палатки вокруг развалин.

Внутри Пьяная башня, названная так за то, что за многие века склонилась и напоминала пропойцу, решившего поблевать в канаву, выглядела неуютно и мрачно. Пыль толстым слоем лежала на полу. По углам висела паутина, которую еле слышно трепали сквозняки.

Домерику досталась хоть и небольшая, но отдельная комната. Слуги уже затаскивали туда вещи, прочищали дымоход и разжигали очаг. Лайтфут помогал, наблюдая за доспехами и оружием молодого рыцаря.

Ларна раскрывала какие-то сундуки, доставая выделанные шкуры, ткани и одежды. Она уже давно освоилась в роли его любовницы и сейчас приказывала и давала указание, что и как делать.

Парень не вмешивался, пока девушка не переходила определенной черты. Тем более, ее внимание и забота, не говоря про кровать, делали походную жизнь куда приятней.

На этот раз отец не возражал, когда он взял Ласку с собой. Сейчас они выступали во главе четырех тысяч собственных воинов. Присутствие любовницы не так бросалось в глаза. Тем более, нет нужды думать о мнении Старков, коль скоро те отвергли возможную помолвку. Да и Домерик начал чувствовать в себе силы поступать так, как того хотелось.

За два дня развалины крепости приобрели, какой никакой, а жилой вид. Здесь казалось бы и совсем неплохо, если бы не сырой воздух и многочисленные комары. Люди жгли костры, но дым помогал не сильно.

Войско остановилось на несколько дней. Ждали подкрепления в лице Мандерли и других знаменосцев Севера. Первыми подошли войска Родников и Города-на-кургане под командованием Роджера Рисвелла. Он сказал, что его отец, лорд Родрик, сломал ногу и принять участие в походе не может. Средний из братьев, Рикард, так же остался в Родниках.

Отрядом Дастинов командовал мастер над оружием Дуглас Марш. Кажется, леди Барбри, после того, как на юге погиб её муж, не собиралась посылать слишком много людей. Именно она, как впоследствии узнал Домерик, дала своему отцу совет, чтобы он не отправлял на войну среднего сына. После смерти мужа осторожность навсегда поселилась в сердце тетушки.

Чуть позже, на пятый день, появились и Мандерли со своими знаменосцами. Редкий туман наполз на дорогу, и из него показалось их знамя. Белого водяного с трезубцем на фоне сине-зеленого моря держал конный в серебристой кольчуге. Сразу за ним, во главе остальной дружины, на мощных конях ехали два внушительных толстяка. Одного из них юный Болтон узнал сразу — им оказался сир Вилис, отец Вины и Вилы. Судя по всему, второй толстяк являлся ни кем иным, как его младшим братом, сиром Венделом. А вот то, что с ними находилась еще и леди Кейтилин Старк, для многих оказалось сюрпризом.

Домерик, Торрхен и братья Рисвеллы забрались на остатки одной из стен и смотрели, как войско Мандерли заходит в крепость. Их насчитывалось около двух тысяч, триста из которых были всадниками в тяжелой броне. — Неплохо, но лорд Минога мог бы послать и большее количество людей, — заметил Русе.

— Ты забываешь, что ему еще надо охранять Белую Гавань, — возразил Торрхен.

— Всем надо, — Домерик почесал колено.

— Да, всем, но наши замки не на побережье. А тут — приплывай и захватывай.

— Ваши — возможно, а Родники стоят в двух днях от моря, — возразил Роджер.

С этим сложно было спорить. Парни стояли и смотрели, как гарнизон встречает прибывших. Домерик сообразил, что не помешает предупредить отца и отправился в Привратную башню. Там как раз происходил совет.

В просторном покое, за столом, которым служил куб из базальта, расположилось множество северных лордов. В середине находились Робб Старк и Теон Грейджой. Рядом с ними на полу лежал лютоволк.

Серый Ветер поднял голову и проводил Домерика долгим взглядом. Торфяной костер горел в очаге, но он давал больше дыма и вони, чем тепла.

— Прибыли Мандерли. С ними леди Кейтилин Старк, — парень наклонился к уху отца.