- Как, рангар нас покидает?! Нет, нам не будет удачи!!

- У вас есть корабль и будут еще! Если не хотите превратиться в кучку простых потрошителей, не забывайте выкупать людей из рабства и делать подношения жителям побережья. Если сложиться так, что вновь надо будет воевать, а вам это делать расхочется - наймите кого-нибудь! Богатства в казне будет все еще очень много, даже когда я возьму свою долю - золото и серебро понадобятся в моей долгой дороге!

- Рангар, мы ведь стали, как одна семья! Может, мне пойти с тобой? А кого-нибудь еще возьмем с собой, а?

- Нет и нет! Я отправляюсь в одиночку - пора мне стать рангаром полностью и всерьёз!

- Куда же ты направляешься, позволь узнать? Что мне хотя бы сказать команде?

- Скажешь, что они могут избрать себе нового предводителя - мне некогда будет заниматься делами на острове! Кроме того, я не знаю, вернусь ли я живым из этого путешествия!

Баца-Бол растерянно таращился на своего капитана, который в это время снял со стены свой любимый боевой топор и пару самых легких огнестрелов…

…Я и те четверо слуг, что согласились следовать за мной после событий в древней пещере, прибыли в Халок - пограничную крепость, имеющую внутри небольшое поселение, где обычно останавливаются торговцы, следующие с юга на север или обратно. Здесь пришлось обосноваться на постоялом дворе, грязноватом, со скрипящими дверями и ставнями. Другого выбора у нас не было - накануне лучшие гостиницы и частные дома, сдаваемые проезжим, были все заняты гостями с разных концов земли. Все эти купцы и искатели приключений направлялись на северо-восток, к гаваням Ову - там, на берегу Тисса, можно было купить или взять напрокат небольшие речные суда для перевозки грузов или пассажиров. Переход до причалов занимал где-то полдня, но все же никто не решался отправляться туда в одиночку - люди боялись нападений разбойников, которые легко могли затаиться за глинистыми холмами, между которыми и петляла дорога. Мы тоже решили дождаться всеобщего отправления - я подумал, что было бы любопытно побывать в городах срединных земель, а если повезет - то и Севера.

Когда, наконец, все прибыли, у причалов поджидали небольшие юркие лодки. На середине же небольшого залива стояли длинные тридцатишестивёсельные оганри - мелкосидящие речные гребные корабли. На одном из них за четыре-пять дней, идя против течения, удалось добраться до Высоких порогов. В этом месте, возле обрыва, Тисс наполнял собой озеро. Через эти пороги можно было идти только вниз по бурному течению - это путь плотогонов. Пороги - широкие каменные ступени - шли до самого края обрыва. Вода реки здесь сбрасывала вниз сплавляемый плотогонами лес.

Выше порогов река текла меж скалистых берегов, по дну Ущелья Грохота. Вдоль её восточного берега шла торговая дорога, начало которой находилось в городе Каллиене. Город располагался на правом берегу озера. Каллиен был городом-портом, перевалочным лагерем для доставки товаров дальше на север, северо-восток и северо-запад. Скалы, образующие обрыв, с которого спускался Тисс, близ Каллиена назывались Плачущими, потому что тут из-под отдельных глыб в озеро сбегали струи ручьев. Такое течение воды, по всей видимости, обусловлено тем, что твердая порода преграждала путь не только реке, но и подземным водам.

В самом Каллиене несколько удобных гостиниц, в одной из которых мы и остановились на пару дней для пополнения запасов. Недалеко находилась переправа, служившая продолжением дороги от города на северо-запад.

В городе не было централизованного управления в обычном смысле. Всем распоряжался Совет Торговой гильдии, который обеспечивал порядок в жилых кварталах, вольготное пребывание гостей и сбор податей в городскую казну. Вообще, весь Каллиен был своего рода большим постоялым двором, живя за счет приезжих и всячески стараясь им угождать.

Отдохнув и взяв с собой всё необходимое, мы на третий день отправились по северной дороге. Вместе с нами решил идти молодой купец, рассказывавший, что его отец осел здесь, вынужденный бежать от тягостей и лишений военной поры откуда-то из Западных предгорий. Молодой человек получил в наследство неплохое состояние и вложил его с прибылью в торговые сделки между купцами Севера и Юга. Он показал свой "медальон", висевший у него на шее - половинку старинной лэндрийской королевской монеты на тесемке. Он говорил, что это - память о его отце, человеке незаурядном, но пострадавшем абсолютно ни за что…

…Позади нас уже осталась граница леса и степи - это означало, что наш "караван" вступил в срединные земли, где много лесов, рек, ручьев и болот, а климат еще относительно мягок. Дорога петляла между холмов, покрытых редколесьем. С вершины одного из них удалось рассмотреть, что в нескольких пеших милях впереди густой сосновый лес стоит стеной с запада на восток. Холмы еще продолжались дальше вглубь этих зарослей, но, должно быть, не долго.

Когда мы оказались под темно-зеленым пологом, уже вечерело. Нужно было поторопиться, чтобы найти подходящее место для ночной стоянки. Мы проехали между двух крутых возвышенностей и оказались на У-образной развилке двух торных троп. Найкл, сын Сэлдерика, - так звали нашего попутчика, - выехал чуть вперед и рассматривал дорогу, идущую налево. Вдруг из-за деревьев на неё выехал неизвестный и остановился, перегородив проезд. Он был высок ростом, крепок и широк в плечах. Черные, как смоль, волосы, заплетенные в десятки тонких косичек, ниспадали на его плечи. Его лицо и темя прикрывал стальной шлем-маска с узкими щелями для глаз. На груди незнакомца была простеганная медными заклепками кожаная броня, на ногах - кожаные штаны и сапоги южного покроя с задранными носками. Из-за левого плеча у него торчала рукоятка боевого топора, а справа и слева спереди к седлу были привешены две какие-то штуковины, несомненно, боевого назначения. Скакун чужака тоже был необычен: мощная шея и корпус, широкие большие копыта на длинных, крепких ногах, косматые грива и шерсть на вороных боках.

Чужак заметил нас и стал смотреть в нашу сторону. Нахмат и Мехнат, мои слуги-телохранители, братья-близнецы, решили, что это разбойник, бросающий вызов, обнажили сабли и понеслись в его сторону.

- Прочь, негодяй, с дороги нашего господина! - прокричали оба.

Неизвестный не шелохнулся. Когда оба брата были уже близко от него, чужак выхватил стальной боевой топор из-за спины и издал шарганский боевой рев. Найкл побледнел и закричал братьям:

- Нет, остановитесь, назад, безумцы!

Но было поздно. Нахмат оказался чуть проворнее и подлетел к противнику первым - его сабля сверкнула в воздухе. Шарган уклонился от удара, а в ответ дал Нахмату по голове топором плашмя - несчастный оглушенным упал в придорожные кусты. Тут же, стремительно повернувшись в седле, шарган ударил рукоятью топора Мехната в бок. Удар был таков, что Мехнат прокатился по обочине, кувыркнувшись через голову несколько раз. Найкл завопил:

- Бежим! Спасайся, кто может!

Он и двое оставшихся слуг на своих лошадях рванули по тропе, идущей прямо.

Я решил испытать свою судьбу - шарган, конечно, сильнее меня, но я-то ловчее, и уж как-нибудь его одолею!

Прокричав по-шаргански: "Берегись, вызываю тебя!", я во весь опор полетел на своего противника. Он застыл неподвижно, как придорожный камень. Когда мы сблизились достаточно, я сделал обманное движение, а сам ударил по-другому. На моё удивление, шарган отреагировал очень быстро, - его топор ударил мою саблю сбоку, и ее лезвие сломалось. Воспользовавшись тем, что моя лошадь была гораздо подвижнее шарганского чудища, я развернулся, выхватил кинжал, перепрыгнул на вражеского скакуна и напал на противника сзади. Враг перехватил мою руку с кинжалом, и, в конце концов, мы оба повалились на землю. Борясь, мы оказались в придорожной канаве. Последнее, что я запомнил - тупой удар по затылку при очередном кувырке. Потом я потерял сознание…