– Что ему надо сказать?

– Скажи, что я стала слишком стара и не могу справляться, как раньше, – в этом будет достаточно правды. Что хочешь ему говори, Джо, только приведи.

– Сможешь это сделать, Джо? – спросил Бенжамин.

– Попробую, – ответил Джо.

И он попробовал тем же вечером, пока мама наверху укладывала Кристину.

– Что? Всех сразу? – переспросил дедушка и нахмурился, зажигая сигарету, да так, что задул спичку.

– Она мне так сказала, – ответил Джо. – Сказала, что она слишком старая, чтобы дальше их держать.

Дедушка покачал головой:

– Не понимаю, с чего это вдруг. Что-то не сходится. Она всегда держала там, у себя наверху, свиней, а до того – её папаша. Она любит этих свиней, как собственных детей. Она ни за что бы их не продала, если бы нужда не заставляла – уж я-то знаю. Точно тебе говорю, Джо: если уж она без свиней останется, то ей конец – жить будет не на что.

– Может, ей нужны деньги, – предположил Джо.

– Хотел бы я знать, на что, – задумчиво ответил дедушка. – В конце концов, она там одна, так ведь? Она всю жизнь была так осторожна. Просто не понимаю. Однако, – и он улыбнулся сквозь сигаретный дым, – это первое приглашение, что я получил от неё лет за пятьдесят, так что я уж точно пойду. – Он наклонился вперёд и заговорил тише: – Но не вздумай матери рассказать, Джо. Ей Алиса не нравится, а ещё больше не нравится, что она нравится мне. Есть всякие сплетни про нас со старушкой-вдовой – враньё, конечно, – но я твою мать знаю: начнёт думать всякое. Так что ни слова, ладно?

Джо уже привык хранить секреты. Ну, будет ещё один – ничего сложного.

Руф побежал за ними в ту среду, но Джо не заметил его, пока уже не стало слишком поздно. Руфа никогда нельзя было заставить делать то, что он не желал. Они шли через задний двор вдовы Оркада, когда Джо увидел, как Руф обнюхивает стену хлева ближе к двери. Дойдя до двери, он остановился и сунул нос под неё, шумно нюхая. Потом начал скрестись и подвывать.

– Да что такое с этим псом? – удивился дедушка, и тут дверь дома открылась, и появилась вдова Оркада.

– Я это заберу, – сказала она, мрачно глядя на Джо, и чуть ли не выхватила у него корзины. – Отведи-ка своего пса домой, Джо, – резким тоном заявила она. – Ты же знаешь, я не люблю, когда у меня тут собаки слоняются. – Она перевела взгляд на дедушку. – Ну что ты тут стоишь, Анри? Заходи и закрой за собой дверь.

Джо оставалось только уволочь Руфа от двери хлева. Пришлось гнать его вниз по склону, как овцу. Джо отдал бы что угодно, чтобы остаться и послушать, что происходит в доме. Он всё гадал, где может прятаться Бенжамин – наверное, в хлеву, вместе с детьми, чтобы их успокаивать. Если да, то Руфово разнюхивание должно было их в камень превратить. Но где бы они ни прятались, по-видимому, они прятались хорошо. Дедушка был явно очень доволен, когда вернулся, о чём бы они там ни договорились со вдовой в доме. Он рассказал маме, что свиньи сейчас должны быть в большой цене и спросе: боши едят много свинины. Откармливать их можно овечьей сывороткой практически за бесценок. Для них вообще не понадобится покупать никакой еды, сказал он. «Но запах! – запротестовала мама. – От запаха свинарника вообще не отмыться: он не выветривается». Но дедушке удалось её убедить, что с этим запахом вполне можно научиться жить. Кристина пришла в восторг от этой затеи: она ещё никогда не каталась на свинье.

На следующий день, когда Джо плёлся домой из школы, он увидел, как Юбер с дедушкой гонят свиней вниз по дороге – по крайней мере, пытаются. Всё шло хорошо, пока они не добрались до Площади и свиньи не пустились рысью. Они разбегались во все стороны, визжа и фыркая, обнюхивая каждую дверь и канаву. Понадобились половина деревенских и пара солдат, чтобы окружить их и загнать к дому Джо, где чудом удалось их запереть – всех, кроме одной – очень решительной крупной свиноматки с розовыми болтающимися сосками. За ней Джо пришлось гоняться до самой церкви и обратно – только тогда она наконец сдалась и неохотно присоединилась к своим сотоварищам.

Внезапные дедушкины свиньи стали темой для разговоров по всей деревне. После церкви в воскресенье слышались шепотки, что Анри Лаланд купил у вдовы свиней с какой-то иной целью – не только коммерческой или хозяйственной. Много цокали языками и качали головами, были и насмешливые ухмылки. Джо слышал, как мадам Суле на улице сказала, что Анри Лаланд, похоже, выжил из ума. «В его-то годы! – поражалась она. – В его-то годы!»

В школе Лоран теперь всякий раз фыркал и сопел при виде Джо, а «хрю-хрю» стало у детей новым приветствием, пока шутка не наскучила. Мама заявила, что овцы теперь дают меньше молока, потому что свиньи занимают всё место, но дедушка только улыбался и говорил, что скоро они успокоятся – так оно и вышло.

Когда снега сошли, овец стали гонять каждый день на пастбища возле деревни и обратно, и звон их колокольчиков в полях означал первые эдельвейсы и первых жаворонков. Но незачем было даже выходить из деревни, чтобы узнать, что пришла весна. Когда отец Лазаль начинал оставлять дверь церкви открытой, так что по всей деревне было слышно, как он играет на органе, люди понимали: зима позади.

Месье Ода воспользовался пригревающим солнцем, чтобы вывести класс в весенний поход. Он делал это раз в сезон, и дети ждали такого похода больше, чем каникул. Это было как охота за сокровищами. Они прочёсывали склоны, ища растения и насекомых, следы и помёт. Всё, что они находили, записывалось и зарисовывалось. Не было ни одного растения, которое месье Ода не смог бы назвать, ни одного следа или кучки помёта, по которому он бы не определил животное.

Главной находкой дня стал медвежий след на грязном берегу у реки. Первым его увидел Лоран: он почти всё замечал первым. Все подумали, что это один из его розыгрышей.

– Медведь! – закричал он. – Точно медведь!

И месье Ода подтвердил.

– Передняя лапа, – сказал он, – и довольно маленькая. Но это точно медведь, только молодой, – так я скажу. Посмотрите на отпечатки когтей.

– Что с тобой, Джо? – Лоран похлопал его по плечу. – Ты будто привидение увидел. – Они бродили вверх и вниз по течению, ища ещё следы, но не нашли. – Одноногий медведь, – сострил Лоран, подпрыгивая рядом с Джо на обратном пути, но того шутка не развеселила. – Эй, взбодрись, Джо, – сказал Лоран.

Джо изо всех сил попытался улыбнуться, но вышло не очень убедительно, и он это знал.

Всю дорогу до деревни они распевали песни, а месье Ода размахивал рукой над головой, дирижируя. За последним перед деревней поворотом дороги они увидели поднимающийся им навстречу немецкий патруль. «Пойте, пойте!» – велел месье Ода, и школьники прошли мимо патруля, распевая во весь голос. Джо получил огромное удовольствие от этой выходки, и остальные тоже. Это была маленькая победа, но лучше маленькая победа, чем никакой.

Они вошли в деревню в прекрасном настроении. Может быть, поэтому Лоран показал язык мадам Суле, которая раскладывала батоны на витрине своей булочной. Мадам выскочила к месье Ода и стала едко жаловаться, указывая на Лорана. Когда они добрались до школы, учитель вызвал Лорана к себе в кабинет, и Джо заметил, что, когда друг вышел, улыбался он только для виду. Месье Ода явно всё ему высказал, а он умел попадать словами в цель.

Именно этот разговор побудил Лорана отомстить, а для этого ему был нужен сообщник.

– Мне нужен кто-то с громким, низким голосом, Джо, – объяснил он, – и это ты. – Сказать Лорану «нет» всегда было трудновато. Они дружили с детства, их отцы вместе попали в немецкий плен, и потому они стали ближайшими соратниками. У Джо не оставалось выбора. – Встретимся у меня, – сказал Лоран, – прямо перед комендантским часом.

– Зачем? – спросил Джо.

– Чуть-чуть повеселимся, – ответил друг. – Уж я проучу эту старую ведьму, я её проучу.

Джо прекрасно понял, о какой «старой ведьме» тот говорит, но, пока не пришёл к Лорану, понятия не имел, чему он её будет учить.