В это время Филипп, стоя на достаточно отдалении, на небольшом пригорке с краю стоянки смотрел задумчиво на Уильяма. Леонардо подошел к отцу и, сложив руки на груди, ухмыльнулся.

– Ну и где его хваленая Кельпи, отец? Похоже сбрехал он.

– Еще не вечер, сын. – задумчиво ответил граф фон де Тастемара. – в любом случае, мы живы и целы, так что если он и сказал правду, то вряд ли нам что-нибудь угрожает. А если соврал… Ну, тем более ничего не угрожает.

– Ничего себе. Нужно будет в Брасо так попробовать половить, – восхищенно произнес сэр Рэй, доставая седьмую рыбину.

– Течение стремительное, унесет прикормку, – улыбнулся Уильям такому понятному для него факту. – В горных реках вода прозрачная, а рыба там сильная и быстрая, и если увидит опасность, может не взять наживку, так что ее ловить нужно иначе.

– Это да… Хм, я об этом как-то не подумал, – подскочил с корточек сэр Рэй и сгреб рыбу, с частью улова ему помог Уильям. – Похоже, что сегодня с ухой мы опоздали, а вот завтра нас ждет славный завтрак.

– Похоже на то, – улыбнулся рыбак, ловя выпрыгивающую из рук рыбину.

– Уважаемый Уильям, если у Вас будет желание, я могу потренировать Вас во владении мечом. Все-таки путь предстоит тяжелый, и все может произойти, – тихо сказал рыцарь.

Молодой Старейшина помялся, как-то неуверенно взглянул на лагерь, к которому они вдвоем с Сэром Рэем приближались, и, наконец, кивнул.

– Я буду благодарен Вам, сэр Рэй. Правда… Боюсь, что это будет не тренировка, а посмешище.

– Я Вас понял. Тогда можно тренироваться в сумерках, где-нибудь за холмами. – ответил сэр Рэй Мальгерб.

– Хорошо, спасибо.

– Давайте начнем с завтрашнего вечера.

Капитан сложил рыбу в мешок и сел на лежак около костра. Слуги передали ему деревянную миску и, закусывая ячменными лепешками и вяленым мясом, Рэй быстренько разделался с овощной похлебкой. Люди стучали ложками по дну посуды, выгребая и выпивая все досуха. Филипп, его дети, Уильям и трое слуг сидели, укутавшись в плащи, рядом друг с другом, и смотрели на голодных воинов. Послышались традиционные молитвы и восхваления Ямеса за предоставленный ужин.

Покидав посуду в одну кучу, Солры разошлись по лежанкам, и, укрывшись плотными стегаными льняниками, стали засыпать. Слуги перемыли в реке деревянные миски с ложками, вычистили котелок и присоединились к спящим воинам. Один Вороний всадник, сев на пригорок рядом с костром, караулил отдыхающий отряд. Леонардо и Эметта лежали подле друг друга, укрывшись одним широким льняником, а Йева спала на соседней с графом подстилке. Уильям сидел около Йевы, читая в темноте. Время от времени он ловил на себе взгляд Филиппа, который тоже не спал. В конце концов, и граф решил подремать, прилег на лежанку, укрылся льняником и, как показалось молодому Старейшине, впал в забытье.

Уильям выждал, поднялся, тихо переступая через спящих вокруг затухающего костра людей, покинул лагерь и зашел за небольшой холм, чтобы часовой не видел его. Он спустился к реке, пошел вдоль берега и примерно через четверть часа остановился, сел на каменистый бережок.

Тихая гладь разлившейся из-за паводков реки была подобно зеркалу, ничто не нарушало целостность отражающихся в воде луны и звезд. Лишь ветер сильно шумел, порой все же создавая рябь на воде, и огромная туча подползала все ближе и ближе, грозя к утру извергнуть из себя дождь.

– Вериатель, – тихонько позвал Уильям, вглядываясь в темные воды реки, прозванной Белой Бетсой.

Тишина. Лишь рыба где-то у берега вдали плеснулась.

– Вериатель, Вериателюшка, – еще раз, уже чуть громче, сказал вампир, более испуганно. Неужели она не придет?

Снова тишина. Разочарованный и бледный, Уильям хотел уже было подняться и вернуться в лагерь, но тут в середине реки забурлило, и на ее гладь из глубин, будто по ступеням, взобралась темно-мышастая кобыла. Она медленно побрела в сторону берега, покачивая красивой и изящной головой с гривой цвета вороньего крыла. Кельпи шла по лунной дорожке, ее хвост подрагивал, а копыта касались воды, словно земли. Наконец, она ступила на каменистый берег и посмотрела на молодого Старейшину продольно-вытянутыми зрачками голубого цвета.

Уильям, счастливый и словно вернувшийся в детство, подбежал к лошади и обнял ее за морду, поцеловал кобылу в красивый лоб и погладил по бархатистой шее.

– Вериатель, ты не представляешь, как я скучал по тебе, – ласково произнес мужчина, прикрыв глаза от счастья и наслаждения. Он вдыхал илистый теплый запах Кельпи, что был для него таким родным.

Воздух задрожал и шею мужчины обвили маленькие и холодные ручки, а походный костюм сразу подсырел от стекающей воды с черных и длинных волос девушки. Уилл открыл глаза и увидел смеющееся лицо своей любимой Вериатель. Он обнял ее за худенькую талию, рукава тут же промокли от серого платьишка. С любовью, словно зачарованный, вампир посмотрел на ту, по которой так соскучился, и поцеловал. На губах появился привкус тины и воды.

Вериатель рассмеялась и, чуть зафыркав, вырвалась из крепких объятий и заскакала вокруг мужчины, высоко вскидывая изящные ножки, на которых красовались сандали с ленточками.

– Столько всего произошло с тех пор, как ты спасла меня у озера, – сказал Уильям.

Вериатель кивнула и мягко улыбнулась. Она остановила свой безумный танец и подскочила в один прыжок к вампиру, взяла его руку в свою. Затем, похрюкивая, вложила сжатый кулачок в ладонь мужчины. Кулачок разжался и Уильям увидел, как маленький серебристый браслетик приземлился на его ладонь.

– Но как? – воскликнул от изумления Старейшина. – Я же потерял, кажется, этот браслет.

Чуть повизгивая от радости, Вериатель довольно потрясла черными как смоль волосами, словно это была грива.

Раздались звуки всплесков, гладь озера заволновалась, и из воды на поверхность стали подниматься другие водяные демоны. Удивленный Уильям и совершенно спокойная Вериатель наблюдали, как сначала одна, очень молодая лошадь, вороная, небольшого размера, но с более длинной гривой, полностью вышла на поверхность и пошла по воде в сторону берега, склонив расслабленно к низу голову. За ней показалась вторая, белоснежная и очень крупная, судя по всему жеребец – он последовал за кобылой. Там из воды возникла и голова третьей, потом четвертой и, наконец, пятой. Грациозно покачиваясь, Кельпи вышли на берег и двинулись в сторону Вериатель и Уильяма. Они шли чуть боком, наклонив головы – несколько пар бархатистых и красивых глаз рассматривали чужака в их землях.

Уильям сделал шаг назад, но невозмутимая Кельпи удержала его за руку, и тот остановился, доверившись ей. Прекрасные и стройные кони, все как на подбор величавые и гордые, обнюхивали Уильяма, не касаясь его.

Молодая кобыла, абсолютно черная, с красивыми голубыми глазами, подошла чуть ближе и тряхнула мордой. Она шумно втянула воздух, потом чуть приподняла хвост, навострила уши и радостно заржала. Сделав еще шаг вперед, вороная Кельпи сама потерлась о руку Уильяма. Раздался легкий треск и, вспомнив, что такое же чувство было и с Вериатель много лет назад, Уилл потер пальцы друг о друга. Он погладил вороную кобылу за холкой, та чуть прифыркнула и склонила голову, разглядывая Старейшину большими глазами.

Вериатель рассмеялась и, прыгнув в сторону, в один миг обратилась в темно-мышастую лошадь.

Остальные кони, потеряв всякий интерес к вампиру после обнюхивания, развернулись и медленно вернулись к воде. Заржав и пританцовывая, вороная и темно-мышастые кобылы попрощались, потрясли гривами и последовали за другими водяными демонами.