– Я тоже постоянно думаю о том, что сделал Гиффард, – признался Филипп. – У него действительно был шанс просто отползти как можно дальше, и Райгар, вероятно даже не стал искать бы его. Ну, а если бы у тебя была возможность все изменить, ты бы оставил мать и убежал от вурдалаков, пока те тебя не истрепали?

– Нет! – воскликнул Уильям.

– Но почему? Разве твоя жизнь, молодого мужчины, если смотреть объективно, не важнее жизни старой женщины, которой и так осталось жить пару лет от силы? – Филипп развернулся, остановился и, встав на пару ступенек выше, посмотрел в глаза молодому мужчине.

– Это же семья, господин. – пробормотал Уилл в ужасе, испугавшись даже одной такой мысли. – Как можно предать тех, кто дорог?

Граф фон де Тастемара промолчал, ступеньки кончились и двое вампиров поднялись на первых этаж. Брасо-Дэнто еще не тронул рассвет и дождь заливал город, находящийся во мраке. Залы замка были пусты, слуги спали в своих постелях, лишь конюхи заботливо подготавливали коней для господ.

– Можешь вернуться к Йеве, у Вас есть время до рассвета, – наконец, где-то между вторым и третьим этажом, тихо промолвил граф. – Базил позовет Вас, когда все соберутся, и жду тебя с дочерью внизу. В дорогу, если хочешь, возьми что-нибудь почитать, потому что путь у нас займет, по моим прикидкам, дней пятнадцать-семнадцать.

На четвертом этаже Филипп свернул в коридор и направился к кабинету, Уильям же, довольный, взлетел по ступенькам вверх, словно птица. Он подошел к спальне Йеве и, не стуча, вошел внутрь. В кровати лежала под одеялом Йева, она не спала, поэтому когда увидела вошедшего Уилла, удивленно поднялась. Бронзовые волосы волнами лежали на плечах, прикрытых нижним платьем, а на бледном личике блестели огромные зеленые глаза, которые были подобно двум изумрудам.

Без слов, а они здесь и не были нужны, молодые вампиры разделись и, прыгнув в нагретую постель, Уилл обнял девушку и прижал к себе.

Близился рассвет, мысль о котором словно холодное щупальце обвивалась вокруг сознания Йевы. Лежа на подушке рядом с рыбаком, она размышляла о природе ее чувств к нему. Слегка опьяненный кровью, Уилл дремал, забывшись снами, в которых присутствовали Йева и Вериатель, но почему-то не нашлось места для Линайи.

Йева тихонько вылезла из-под одеяла, взяла с кресла заготовленный дорожный костюм. Сначала она надела теплое нижнее платье чуть выше колена длиной, на ноги натянула вязаные шерстяные чулки черного цвета. Поверх платья было надето еще одно – коричневое шерстяное, с поднятым воротником, который, украшенный вышивкой золотыми нитями, должен был защищать шею от ветра. Рукава платья доходили до большого пальца и плотно облегали руку по всей длине, а подол с вышивкой по краю опускался до икр. Сам силуэт был приталенным и в области груди и талии платье затягивалось на шнурки черного цвета.

Расчесав длинные, до пояса, волосы, которые отливали огненной бронзой при свете, девушка заплела толстую косу, затем обвила ее вокруг головы и закрепила привезенными южными купцами заколками. Из украшений девушка достала лишь небольшие золотые серьги, выполненные в виде листьев. Да и те спрятала в небольшую суму, не желая позориться в походе вычурностью наряда. Правда, время от времени, чтобы дырки в ушах не затянулись, Йеве все же придется их надевать.

Серьги эти Йеве подарил Филипп, а сам же граф фон де Тастемара, в свою очередь, приобрел их за хорошие деньги у тех же купцов из-за Черной Найги. По обыкновению, женщины Севера не носили сережек и даже понятия не имели, что можно украшать уши, проделав в них дырочки. Эта мода на серьги была навеяна Югом относительно и бушевала сейчас лишь в близких к Черной Найге Королевствах.

Надев теплые и мягкие сапожки высотой чуть ниже колена, Йева, находящаяся мыслями не в этой комнате, а уже в Йефасе, обернулась.

На краю кровати сидел Уильям. Он наблюдал весь процесс одевания и теперь с хитрой улыбкой разглядывал Йеву. От неожиданности, думая, что Уилл еще спит, девушка вскрикнула.

– Мне тоже пора собираться, – тихонько сказал молодой Старейшина и поднялся, подбирая с полу разбросанные вещи. – а то я совсем в край уже обнаглел, когда под носом у графа стал заходить в комнату его дочери.

– В обычной близости нет ничего плохого, Уильям, и отец это прекрасно понимает, – произнесла девушка, продевая золотые серьги в уши. – Молодой ли ты мужчина или старый вампир – перед желанием все равны, в большей или меньшей степени. Даже отец порой зовет к себе Эметту, хотя, как я поняла, Эметта тщательно скрывает это от очень ревнивого Леонардо.

С этими словами Йева подошла к вампиру, тот встряхнул штаны и надел их. Обняв Уилла за шею, девушка нежно поцеловала его.

– Хотя, по-моему, у нас все вышло за рамки обычной близости, – прошептала чуть слышно дочь графа, обращаясь скорее к самой себе.

– Наверное да. Мне хорошо с тобой, но я боюсь раскидываться признаниями в любви, – ответил смущенно вампир.

– Почему?

– Я уже клялся одной девушке в любви, при каждой встрече называл ее “любимой”, “дорогой” и “желанной”. Итог? Я сейчас так редко о ней вспоминаю, что даже стыдно. В моей голове лишь ты… И Вериатель.

Уильям расцеловал девушку и, одевшись, вышел из комнаты. Тем более, его чуткий слух уловил поднимающиеся по лестнице шаги. Йева посмотрела вслед уходящему мужчине и, когда дверь за ним захлопнулась, задрожала подобно осиновому листу на ветру.

Она, погруженная в мысли, подошла к окну и несколько минут наблюдала отрешенно за тем, как дождь тарабанил по стеклу. Наконец, она развернулась и ее взгляд упал на лежащий на ковре браслет. Видимо безделушка выпала из кармана штанов, когда те встряхивал Уилл. Помявшись, девушка подняла украшение и спрятала его в ящик, опасливо озираясь по сторонам.

В комнату к Уиллу постучали, мужчина открыл дверь – на пороге стоял Базил.

– Здравствуйте, господин, – поклонился почтительно Старейшине Управитель и чуть отступил назад. – Вас ждут внизу.

– Благодарю Вас, уважаемый Базил.

Управитель с натянутой улыбкой сделал еще шаг назад, демонстрируя свое нежелание продолжать дальнейшее общение. Дверь закрылась и вампир постучал в дверь к Йеве. Та открыла дубовую и темную дверь, Управитель зашел внутрь. Он потянул носом воздух и побледнел – вся комната была пропитана запахами Уильяма, подушки на кровати были примяты, а одеяло почти сползло на пол.

– Зачем ты пришел, Базил? – коротко спросила девушка, отвернувшись, чтобы взять перчатки из шкафа.

– Госпожа, – неуверенно и моляще, взирая на любимую женщину с испугом, произнес Управитель. – Ваш отец просил, чтобы с рассветом вы спустились вниз.

– Я это и без тебя знаю, Базил, – поморщилась Йева, возвращаясь из глубины комнаты с перчатками и плащом. – У тебя есть еще что-нибудь для меня?

– Госпожа… Йева… – тихо сказал Базил.

– Да? – громко переспросила дочь графа, посмотрев в любящие глаза Управителя. Базил с такой тоской взглянул на Йеву, что та растерялась и добавила уже чуть тише. – Спасибо, что передал. Я сейчас спущусь.

Новый Управитель, поправив ворот своего длинного одеяния, попятился и вышел из комнаты.

Спустя некоторое время девушка вышла в коридор и столкнулась нос к носу со ждущим ее Уильямом. На Старейшине было надет черный стеганый гамбезон – длинная и очень плотная, до колен, верхняя одежда из нескольких слоев ткани. Украшенный по груди белой вышивкой, он выступал в качестве самостоятельной одежды. Застегивался и стягивался гамбезон на ремни, а по бокам и сзади куртка имела разрезы. На ноги Уилл натянул теплые шерстяные серые штаны и высокие, до колен, сапоги из коричневой кожи. Узкую и крепкую талию подчеркивал пояс, к которому крепились ножны, правда пустые.

– Не пойму, зачем мне выдали ножны, но не дали меча. Да даже если я получу меч, то он совершенно бесполезен – я же все равно не умею им пользоваться, – тихо засмеялся Старейшина.