– Что откуда? – поднял голову и спросил Уильям, который, как и граф, прекрасно все слышал.

– Украшение, откуда оно у тебя… Ты же забыл его в комнате, – не веря своим глазам, сказала Йева.

– Да, забыл, мне его вернули вчера ночью, – медленно произнес Уилл, нахмурившись. – А ты чего не вернула, если видела, что я его потерял?

– Я.. Я впопыхах его закинула на свой столик, – в свою очередь, уже Йева нахмурила брови. – Кто тебе мог его вернуть? Больше в комнату никто не заходил, после того, как мы спустились вдвоем вниз. Эметта? Базил?

– Нет… Это не так важно… Наверное, – в смятении Уилл взял вещи и посмотрел в сторону графа. – Господин, я пойду обмоюсь здесь за холмами.

Филипп, все это время переводивший подозрительный взгляд то с украшения на Уилла, то с Уилла на Йеву, кивнул. Дело принимало странный оборот. Граф прекрасно видел собственными глазами ночью, как Кельпи вернула побрякушку мужчине, но он предполагал, что Уильям потерял браслет где-то в дороге, а не забыл в замке. Каким образом водяной дух смог достать украшение из комнаты Йевы?

Когда молодой Старейшина скрылся за холмами, время от времени оборачиваясь и посматривая на графа, пока тот не исчез из виду, девушка шумно выдохнула. Йева испуганно взглянула на отца.

– Отец, я не понимаю, кто мог вернуть браслет Уильяму? Я.... – девушка замолчала и сказала уже шепотом, то краснея, то бледнея, – Я не буду врать Вам, я решила сохранить браслет себе на память. Я прекрасно помню, как положила его в ящик, куда даже слуги не имеют права залезать.

– Кельпи вернула, вчера ночью, – мрачно произнес Филипп.

– Но как?

– Я не знаю. Мне важно другое… Чтобы Кельпи нас не трогала. Пока все идет хорошо, и это главное.  – кивнул граф и кратко пересказал историю, не упоминая о вороной кобыле.

Покусывая нижнюю губу, встревоженная Йева слушала все широко распахнутыми глазами, словно не веря тому, что рассказывал отец.

Уильям брел вдоль широко разлившейся реки, время от времени проваливаясь в жижу. Периодически, в стороне, тот тут, то там встречались одинокие и крупные валуны, выглядывающие из-под земли огромными пластами. Некоторые камни имели странную форму, что в ночи создавали в беспокойных умах людей образы чудовищ и монстров. Вон тот камень слева, высокий и тонкий, высотой с полтора васо, был изогнут так, словно он – монстр человеческого роста, готовящийся к прыжку.

Успокаивая себя, что он сам, в общем-то, чудовище, и подобных ему теперь нет смысла бояться, Уильям подошел к кромке реки, оглянулся вокруг и, удостоверившись, что опасностей нет, разделся. Река в это месте была относительно глубока, а уровень воды быстро поднялся чуть выше груди. Вода была очень холодной и, стараясь как можно скорее обмыться, Уилл окунулся, смыл грязь с волос. Все-таки, какими бы спокойными не казались равнины, что-то в них Уильяму не нравилось. Они казались словно неживыми, не желающими, чтоб человек топтал их землю своими ногами.

Внезапно что-то коснулось щиколотки мужчины. Тот вздрогнул. Рыба? Нет, касания продолжились, вот нечто провело по бедру мужчины быстрым движением, потом по спине, и так со всех сторон. Холодная хватка страха сдавила горло и грудь мужчины, он уже приготовился кинуться к берегу, но тут из воды показалась голова с черными волосами, затем немигающие голубые глаза Вериатель.

– О Ямес, Вериатель, – схватился за сердце Уильям и шумно выдохнул, успокоившись. – Ты меня едва в могилу не загнала.

Нижняя половина лица девушки осталась в воде и та заливалась в ноздри и приоткрытый рот. Уилл протянул руки, чтобы обнять свою любимую демоницу, но неожиданно девушка разогнулась и, обойдя мужчину, резко толкнула его в спину, по направлению к берегу.

– Что такое? Я же не обмылся до конца, погоди, Вериателюшка, – воспротивился Уилл.

В ответ на это Кельпи лишь усилила толчки, да так, что вампир едва не свалился в воду, споткнувшись о что-то. Препятствие, о которое запнулся вампир, зашевелилось. Кто-то или что-то продолжало касаться ног, живота и спины молодого Старейшины. Побледнев, Уильям уже сам побежал из воды, а Вериатель, высоко вскидывая ноги, стала пихать его еще сильнее, постанывая и рыча.

Выбравшись на берег, Уильям оглянулся. Чуть рябая от сильного ветра поверхность воды взволновалась. Что-то шевелилось под гладью реки, словно множество змей скользили друг по другу, сплетясь в клубок. И так по всей длине реки, куда только доставал взор мужчины. Река пришла в движение и казалась живой. Где-то там слева, в десяти васо от вампира, показалась из воды какая-то то ли спина, то ли что-то еще, гладкое и черное, округлой формы. В то же мгновение это что-то скрылось в водной пучине, а черная река стала безмолвна, успокоившись.

Уильям спешно оделся и, обернувшись, чтобы поблагодарить демоницу, обнаружил, что той и след простыл. Взяв в руки грязную одежду, молодой Старейшина быстрым шагом, едва ли не бегом, направился к лагерю, бледный и взлохмаченный, со стекающей с волос водой. На месте ночлега оживленный народ то штопал какие-то вещи, то дочищал лошадей, что уже разлеглись на сон, то оживленно переговаривался меж собой. Слуги наливали из котла остатки варева тем, кто хотел, чтобы позже пойти и перемыть всю посуду в реке.

Сэр Рэй, увидев обмывшегося мужчину, весело направился к нему, сытый и довольный.

– Ну и как водичка? – спросил бодро рыцарь. – Ноги можно ополоснуть?

– Не надо там купаться, сэр Рэй, – испуганно ответил Уильям, вспоминая увиденное.

Мимо капитана и фон де Аверина прошли пара воинов, неся в руках вещи, которые надобно было почистить в воде. Солдаты направлялись в сторону реки.

– Стойте, погодите, – воскликнул Уильям, обращаясь к переговаривающимся между собой конникам. – Не идите на берег, пожалуйста.

– Почему? – тупо уставились в непонимании на мужчину воины.

Филипп поднялся с лежанки и подошел к молодому Старейшину, внимательно осмотрел его. Грязная и нестиранная одежда лежала в руках у вампира, вид его, беспокойный и бледный, внушил тревогу окружившим Уильяма воинам. Даже Леонардо, ласково мурлыкающий с Эметтой, подскочил на ноги, вслушиваясь.

– Что ты там видел? – спросил резко Филипп.

– Не знаю, господин… Что-то коснулось моего тела, а потом появилась она… Ну Вы поняли. И она выгнала меня из воды и, пока мы шли, огрызалась и хрипела. Река словно ожила и зашевелилась, или в ней что-то задвигалось, либо большое, либо множество мелких… На мгновение что-то мелькнуло, но я не успел разглядеть, это было похоже на спину или руку, а может ногу, что-то черное и гладкое.

Филипп побледнел и, обернувшись, громко закричал.

– Сворачивайте лагерь, уезжаем! – потом уже тише добавил, но также резко, обращаясь к сэру Рэю. – Кто-нибудь ходил к реке?

– Да, господин, Аурит и мой оруженосец, Винсент. Они вдвоем пошли плащи от грязи почистить.

Схватившись за меч, граф, посмотрел на рыцаря, который тоже потянулся к ножнам, и рявкнул.

– За мной не ходить никому. А ты, – глянул он на Старейшину. – Вот ты иди за мной. Сворачивайте лагерь, я сказал! Всем держаться вместе, выставьте охрану с оружием наготове.

– Но, господин, как Вы одни, – сделал шаг в сторону Филиппа рыцарь.

– Я Вам что приказал, сэр Рэй? Пойдете за мной – лишитесь головы, лично отрублю за неповиновение, – граф развернулся и быстрым шагом направился к холму, что отделял лагерь от реки.

За ним побежал, неуклюже держа меч в руках, Уильям. Народ, встревоженный и перепуганный, стал спешно собираться. Коней разбудили и стали готовить к отбытию, седлая, а слуги, закинув грязную посуду в мешки, стали помогать сворачивать лагерь конникам. Старейшины завернули за холм, до реки оставалось каких-то васо пятьдесят.