Тем временем командир достал из кармана куртки какой-то предмет и направил его на меня. Я узнала – это «пушка». Такие штуки есть у нас в лагере, они спрятаны в небольшом сарае. Когда-то у наших закончились патроны, и никто не удосужился привезти из Столицы новые.

Пистолет.

Я видела их, держала в руках, но я никогда не испытывала в действии. Я знаю, как они работают, что они делают, и что они очень, очень опасны.

– Эй, ты, не двигайся, – приказал командир.

Я подчинилась. Я была так напугана, что вряд ли смогла бы двигаться, даже если бы захотела.

Увидев меня, Брэндон отчаянно закричал:

– Беги, Каролина!

– Если она побежит, то она умрет. Оставайся там, дорогая. – Пожилой мужчина снял ногу с шеи Брэндона и медленно делал шаг в мою сторону, целясь мне голову. – Ты не сможешь убежать от пули. Иди сюда, красиво и медленно. Мы не сделаем тебе больно.

Некоторая ложь не должна подвергаться сомнению.

Брэндону удалось освободить одну руку, и он вцепился в лодыжку командира. Мужчина споткнулся, шляпа сползла ему на глаза. Он обернулся к Брэндону, пытаясь освободить ногу.

Эта секундная заминка дала мне возможность выхватить нож и метнуть его в командира. Годы охоты на белок, кроликов и прочую мелкую дичь научили меня не промахиваться, даже если цель двигалась. Лезвие просвистело в воздухе и вонзилось в грудь командира.

Он взвыл и повалился на землю.

Я бросилась к Брэндону, которого все еще удерживал последний из оставшихся в живых солдат. Заметив, что я приближаюсь, он с силой ударил Брэндона в висок, оглушая его, а затем бросился к упавшему на землю пистолету. Хотя я была ближе к оружию, я не рискнула воспользоваться им – я была не совсем уверена, что знаю, как это делать. Я схватила нож за рукоятку и выдернула его из груди командира. Затем я бросилась на врага и с силой вонзила нож ему в бок. От удара мужчина упал на землю и, сцепившись, мы покатились по мокрой траве, и в какой-то момент я почувствовала пустоту в руке. Нож исчез. В какой-то момент я просто выронила его.

Искать оружие не было времени. Солдат одной рукой зажимал кровоточащую рану, а другой тянулся ко мне. Его лицо было перекошено от боли и ярости.

Я быстро отползла в сторону, почувствовала под рукой гладкую поверхность камня. Он был достаточно большим, чтобы использовать его в качетве оружия. Вцепившись в него, я с легкостью вырвала его из влажной, рыхлой земли, но он оказался гораздо массивнее, чем мне показалось в первый момент. Мне пришлось поднимать его двумя руками. Первой мыслью было – бросить камень во врага. Он ранен и не может быстро передвигаться. Но что будет, если я промахнусь? Он все еще жив и может идти, и я не могу так рисковать, давая ему шанс вернуться в расположение своего отряда.

С огромным трудом, но мне все же удалось поднять камень над головой. Я сделала два шага вперед и всем своим весом, всем весом камня обрушилась на голову противника.

Хруст ломающихся костей вызвал у меня приступ тошноты. Я отвернулась, чтобы не видеть камень, кровь и мозги на нем. Только бы не стошнило! Мое сердце бешенно стучит, в висках пульсирует, из глаз текут слезы.

Какое-то время я сидела, пытаясь отдышаться, ощущая мерзкий металлический привкус во рту, а затем поднялась на ноги.

Брэндон только что пришел в себя. Он попытался встать, но не удержался на ногах и упал, держась за голову. Я подхватила его, погладила по щеке и попыталась приподнять, но он слишком большой и тяжелый.

Он слабо сжал мою руку:

– Я в порядке. Просто дай мне секунду!

Ожидая, когда он придет в себя, я уткнулась ему в грудь и горько заплакала. Мне было нестерпимо больно думать о том, что только что произошло. Я забрала три жизни, но мы сделали это. Мы получили немного времени. Знать бы, сколько…

Брэндон посмотрел на лежащее на земле тело молодого солдата:

– Это… – он замолчал, не в силах найти правильные слова. – Ты только что спасла мне жизнь!

Через несколько секунд я убедилась в том, что я забрала только две жизни.

Раздался оглушительный треск. Он был гораздо громче всех звуков, которые я когда-либо слышала. Брэндон пошатнулся, словно его ударили по спине чем-то большим и тяжелым. Еще треск – и Брэндон упал на меня. Глаза его были широко раскрыты, изо рта тонкой струйкой сочилась кровь. Прежде, чем упасть замертво, он закашлялся и с трудом выдохнул:

– Что это было?

Я развернулась и увидела сидящего на земле командира, зажимающего рану в груди и целящегося в меня из пистолета. Он улыбался. Слева от меня, со стороны озера снова послышался барабанный бой:

Бум, бум, бада-бум. Бум, бум, бада-бум.

У меня не было времени думать о том, что происходит. Командир снова улыбнулся и сказал:

– Ты слышишь это, мой дорогая? Это звук войны!

Он поднял пистолет выше. Инстинктивно я отпрыгнула в сторону. Снова раздался оглушительный треск, но я ничего не почувствовала. Он промахнулся.

Я покатилась по земле, кувыркнулась и, схватив полную пригоршню грязи, бросила ее в направлении мужчины. Она попала ему в лицо, залепила глаза, и он вынужден стрелять вслепую.

Три выстрела. Первые две пули подняли фонтанчики грязи возле моих ног, третья врезалась в дерево позади меня, на голову посыпались осколки коры.

Сколько раз он успел выстрелить? Сколько патронов у него осталось?

Старейшины учили нас этим вещам – совершенно бесполезным в то время, и эта информация не отложилась у меня в памяти.

Бум, бум, бада-бум. Бум, бум, бада-бум.

Я стояла, не зная, что делать дальше. Он слишком далеко от меня. Я никогда не доберусь до него достаточно быстро. Он убьет меня, как убил Брэндона прежде, чем у меня появится шанс остановить его.

Мужчина попытался встать, но у него ничего не вышло. Он схватился за грудь, морщась и скрежеща зубами, а затем снова направил на меня пистолет. Я сделала шаг назад, потом другой. Массивный дуб за моей спиной не оставлял мне шансов на укрытие. Я оказалась в ловушке. У меня нет места, нет времени, и я ничего не могу сделать. Без вариантов – я покойница.

– Пожалуйста, – прошептала я. – Пожалуйста, не надо.

Он рассмеялся, щло и раздраженно.

Прежде чем он нажал на курок, что-то пролетело мимо моей головы и врезалось мужчине в грудь – левее того места, куда я недавно вонзила свой клинок.

Еще один нож.

Командир выронил пистолет и с удивлением посмотрел вниз. Он попытался ухватиться за рукоять ножа, выдернуть его из раны. Но силы оставили его. Он сполз на землю и затих.

Все было оконочено.

Меня начала колотить мелкая дрожь.

Откуда нож? Кто его метнул?

Позади себя я услышала тихий голос:

– Каролина?

– Финн! – я бросилась к своему спасителю. – Я чертовски рада тебя видеть!

Он обнял меня, притянул к себе:

– Есть еще кто-нибудь?

Я замотала головой, обоими руками вцепилась за его рубашку. Я плакала сильнее, чем когда-либо. Сильнее, чем когда Мама и Папа ушли и не вернулись. Сильнее, чем когда умерла от пневмонии Бабушка.

Рядом со мной был Финн, но Брэндон ушел.

Ушел.

Слово это было неправильное, но я не могла заставить себя сказать «умер».

Парень, в которого я была влюблена. Парень, который так и не узнал об этом.

Сквозь рыдания я слышала, как барабаны отбивают свой угрожающий ритм.

Бум, бум, бада-бум.

– Пойдем, – сказал Финн. – Они снова наступают.

Он попытался потянуть меня за собой, но я уперлась:

– Мы не можем оставить Брэндона.

– Мы должны. Мы не сможем нести его.

– Я не уйду без него.

Финн встряхнул меня за плечи:

– Посмотри на меня. Смотри! Ты слышишь звуки барабанов? Ты слышишь, как они близко? Это авангард. Кроме того, они отправят вперед небольшую штурмовую группу, потому что они знают, что разрушить ваш лагерь не составит никакого труда. Они поймают нас, и мы умрем, Каролина. Нам нужно идти!

Я освободилась из объятий Финна и подбежала к телу Брэндона. Наклонившись, я поцеловала его в щеку и коснулась волос. Я никогда не делал этого, когда он был жив.