Мы с Викой стали еще ближе. Я ее развлекала, придумывала игры и рассказывала о жизни в Сварге. Нам с ней было хорошо в обществе мамы и бабушки. Но однажды наступил тот день, когда на Вику надели нарядное платье, а каштановые кудряшки первый раз заплели в косы.

Повертевшись перед зеркалом, она одобрила фиолетовое с оборками платье, придавшее зеленым глазам еще большую яркость, и нетерпеливо приплясывала, пока собиралась мама. Я же не понимала, что происходит. Нас привели в большую, полную детей комнату и оставили там, наказав вести себя хорошо.

В первый же день неугомонная девчонка подралась с мальчиком из-за того, что он стукнул ее по голове, вылила на себя и соседей компот и, словно обезьяна, взобралась на крышу маленького домика, когда всех вывели на улицу. Снимали непоседу несколько взрослых.

А вечером состоялся серьезный разговор с мамой и бабушкой.

– Вика, дочка, нельзя себя так вести. Нельзя обижать других детей. Нельзя обливать их компотом, иначе с тобой никто не будет играть, – увещевали они.

– Ну и пусть! – Вика так тряхнула головой, что развязавшийся пурпурный бант упал на пол, а получившие волю кудряшки – разлетелись. – У меня уже есть подружка и с ней играть намного веселее, – заявила она.

Но на следующее утро нас опять повели в тот странный дом, и опять. Продолжали водить несмотря на все проказы.

Постепенно Вика обзавелась подружками, они вместе играли, но когда приходило время засыпать, она всегда просила меня рассказать сказку.

– Вика, девочка моя, – сказала однажды мама, одевая нас, чтобы забрать домой. – Воспитатели все время жалуются, что ты совсем не можешь сидеть на месте.

И со вздохом вытащила нас из-под скамейки, где мы доставали закатившуюся игрушку.

– Воспитатели посоветовали занять тебя чем-нибудь подвижным, чтобы там ты избавлялась от излишка энергии.

Мама отвернулась к шкафчику, а повернувшись, уже увидела дочку у дверей комнаты.

– Ты куда? – воскликнула она, возвращая нас на скамейку.

– Я забыла попрощаться, – бесхитростно ответила Вика.

– Вика, – мама устало заправила за ухо выбившуюся прядь. – Ты хотела бы учиться танцевать?

Казалось, Вика, занятая тем, что старалась достать из под шапки бантик, который больно давил на голову, ничего не услышала, но я ее подтолкнула.

– Конечно! – воскликнула она и сразу же завертелась в маминых руках, пытаясь танцевать.

– Не сейчас. Не сейчас, – уговаривала мама, застегивая куртку.

Не знаю, стало ли взрослым спокойнее после того, как Вика начала заниматься танцами, но на ближайшем празднике ей поручили танец и рассказать стих.

Утро знаменательного дня было суетливым – нарядное платье, белые банты в тугих косах. Воспользовавшись тем, что мама проверят положила ли сандалии, Вика вытащила ее туфли на высоких каблуках и затолкала в рюкзак, где все время носила игрушки.

– Ты ничего не понимаешь. Так надо, – остановила она мои возражения. – Будет праздник, а на праздник приходят на каблуках. Я знаю. Я видела.

– Милая, с кем ты говоришь? – оглянулась мама.

– С подружкой, – улыбнулась Вика, а я только неодобрительно покачала головой.

Никто из взрослых не заметил принесенных вместо игрушек туфель, и, когда Вика приковыляла из-за занавеса, чтобы рассказать стихи, зал сначала онемел, потом раздались отдельные смешки, но стоило всем рассмотреть, что девочка утонула во взрослых туфлях, стены содрогнулись от раскатистого смеха.

Мероприятие оказалось под угрозой срыва, но пунцовая от стыда мама, сорвалась с места и утащила упирающееся чадо за занавес.

***

Не знаю, сколько времени я провела в одиночестве, гуляя в тенистых рощах и засыпая под звонкое пение ручьев. Солнце сменялось луной, то узкой и бледной, то круглой и желтой, но моя жизнь не менялась – Торил не появлялся, и Индра меня не возвращал. Что если он не смилостивится и навечно обо мне забудет? Такое будущее меня не устраивало, и я стала раздумывать как сбежать из Сварги и как найти возлюбленного среди множества незнакомых людей.

Я сидела на прогретых солнцем камнях, а прозрачные холодные струи омывали ноги, когда, появившись ниоткуда, сестра опустилась рядом.

– Он тебя призывает, – сообщила она.

– И я сразу же должна прийти? – я откинула с лица волосы и посмотрела на Васанту.

– Да, – кивнула она.

– Нет! – встала я. – Ни одна из вас не пришла ко мне. Он не вспоминал обо мне. Почему сейчас я должна лететь по первому зову?

– Пойми, мы не могли. Ты несла наказание по его приказу, – Васанта подошла ко мне и погладила по волосам, но я стряхнула ее руку. – К господину пришли гости. Высшая троица с супругами. И он хочет, чтобы ты танцевала.

– С супругами? – встрепенулась я. – Значит и Лакшми там? – надежда, что сестра поможет в поисках, понесла меня на зов Индры.

– Вот она, мое сокровище, – Индра подтолкнул меня к Тримурти, и я упала на колени.

При моем приближении, змея на плечах Шивы угрожающе подняла голову, но Парвати положила руку на плечо супруга, и змея успокоилась. Прекрасная Лакшми и ее муж Вишну ласково мне улыбнулись, а Брахма внимательно осмотрел.

– Хорошо, что ты не утратил часть своей силы. До нас дошли слухи, что Виджая пропала, вот мы пришли посмотреть, так ли. Рад, что это оказались всего лишь слухи. Потанцуй для нас, апсара. Слухи также говорят, что нет никого лучше тебя в искусстве танца. Проверим это.

Гандхарвы за спиной начали играть, а я – танцевать.

Я кружилась, стан изгибался. Звенели украшения, разлетались волосы, из-под развевающейся юбки мелькали ступни. Придавленная тяжелым ожерельем грудь мерно колыхалась, а вокруг меня сыпались выпавшие из волос цветы, окутывая сладким дурманящим ароматом.

Тогда я и заметила его – он стоял в стороне от всех, подперев плечом гладкий ствол дерева.

Возможно, стоял там уже давно, и я прошла мимо, не заметив. Потому что он задумчиво смотрел на меня и крутил в руках цветок. Такой же, какими я украсила себя.

На нем не осталось ни одного шрама, а тело уже не было таким иссушенным, как запомнила я. Длинные волосы спускались ниже поблескивающей груди, а за спиной виднелся лук и колчан.

Опасаясь выдать себя, я продолжала танец, но старалась украдкой посматривать на Торила. Его лицо было бесстрастно, словно он меня не узнал.

Внутри больно кольнуло, когда к нему подошла Мохана, погладила по груди, отводя волосы, и прижалась всем телом. Сестра потерлась о него, потом взяла за руку и потянула к густой заросли кустов, а у меня уже готовы были хлынуть слезы.

Но Торил мягко отстранил ее руки и покачал головой. Оставаясь неподвижным, он продолжал наблюдать за моим танцем.

– В этот раз слухи не соврали, – сказал Брахма, когда музыка закончилась. – В танце тебе нет равных. А теперь можешь вернуться к сестрам. Он отпил из кубка сому и повернулся к другим Богам.

Поклонившись, я полетела подальше от глаз Индры, в густую рощу, и заметила, что Торил, оттолкнувшись от дерева, последовал за мной.

То ли возымело действие занятие танцами, то ли Вика освоилась, но взрослые стали намного реже жаловаться на ее непоседливость. Живая и общительная, она обзавелась кучей друзей и теперь спешила поскорее с ними увидеться. Мальчик, в самом начале стукнувший по голове машинкой, превратился в самого главного защитника и нередко брал на себя вину за очередные проказы. Ревностно следил, чтобы за столом она сидела рядом с ним, спать ложилась рядом с ним и на прогулке тоже была рядом. Стоило же кому-то из мальчишек занять его место, как сразу же набрасывался с кулаками.

В это время я оставляла Вику одну и позволяла ей самой, пока еще неосознанно, использовать женские уловки. Ее притягательность для противоположного пола и радовала меня, и настораживала. С одной стороны, значительно повышало шансы привлечь внимание возлюбленного, кем бы он сейчас ни был, а с другой… она могла увлечься кем-то другим.