– Что с тобой? – раздался сипловатый голос, словно мужчина отвык говорить. Скорее всего, так оно и было.

Он взял меня за подбородок и слегка потряс, а я продолжала изображать обморок. Затем послышался глубокий вздох, стало любопытно, и я немного приоткрыла глаза, скрывая за ресницами, что подглядываю. Он рассматривал меня, будто видел женщину в первый раз. Очень неторопливо, словно запоминая каждую черту, осмотрел лицо, взгляд спустился ниже и остановился на груди. Я старалась сдержать волнение и дышать не очень глубоко, но почти осязаемо ощущала его интерес. Наконец, почувствовала и руки. Они огладили мне плечи, потом слегка коснулись груди.

Я обдумывала пришло ли время «очнуться», обнять и поцеловать «спасителя», но к своему удивлению поняла, что он пытается прикрыть меня остатками изорванной одежды. Боясь вспугнуть, решила остаться в обмороке и предоставить инициативу ему.

Я почувствовала его руки под спиной и коленями. Поняв, что меня куда-то несут, устроила голову на широкой груди и слушала удивительно ровный и сильный стук сердца. Он нес меня так, будто я ничего не весила, а я наслаждалась его запахом. Человека окутывал аромат реки и леса с терпкой ноткой кожи.

Меня положили на землю и по веселому журчанию я поняла, что рядом есть ручей. Человек омыл мне ступни, оторвал подол юбки, обнажив ноги до колена, и перевязал царапины. Потом побрызгал в лицо. Дольше изображать беспамятство было бы неестественно, и я открыла глаза. Сначала немного, но почти сразу широко распахнула.

– Кто вы? – вскочив, воскликнула я, стыдливо прикрываясь остатками одежды и насколько возможно придавая взгляду беззащитность.

– Торил. Я здесь медитировал, но ты прибежала из леса и упала мне прямо под ноги. Кто ты такая и как здесь оказалась? – аскет тоже встал и откинул назад волосы. Оказалось, что он еще выше, чем я думала. Загорелые, без сомнения привычные к мечу руки обвивали змеи вен, рельефные мышцы груди пересекал длинный шрам. Бедра… дыхание перехватило – их по-прежнему прикрывала повязка, но сейчас она уже не лежала свободно. Я поспешно опустила глаза.

– Я живу в деревне и пошла погулять в горы, собрать цветов, – как и положено скромной девушке, проговорила я.

– Но поблизости нет ни одной деревни. Это очень дикое место, – он снова взял меня за подбородок и заставил посмотреть себе в глаза. Кажется, я нарушила их покой и безмятежность – в бездонной черноте вспыхивали алчные искры.

– Я не знаю, кажется, я заблудилась, – растерянно оглянувшись, прошептала я. – Мне показалось, что слышу рык леопарда, и побежала, а теперь не знаю, как вернуться домой, – еще раз растерянно хлопнула ресницами.

Аскет сжал челюсти и отвернулся.

– Иди вдоль ручья, выйдешь на жилье. Там тебе подскажут где деревня. Уходи, – процедил он сквозь зубы.

– Спасибо, – прошелестела я, с интересом рассматривая напрягшиеся плечи и широко расставленные ноги, будто он всеми силами хотел удержать себя на месте. Ягодицы четче обозначились под тканью.

Немного подумав, как поступить дальше, я опустилась на колени, зачерпнула воды, отпила.

– Ты еще здесь? – он повернулся как раз в тот момент, когда ткань, соскользнув с плеча, поплыла, увлекаемая водой, а я оказалась по пояс обнажена.

Когда девочка открыла глаза, то мы увидели склонившиеся лица: уже знакомые – мужское и женское, и еще неизвестные – пожилой женщины и девочки.

Кроха не заплакала по своему обыкновению, а с интересом рассматривала новых людей. Любопытно было и мне.

Девочке на вид минуло дождей пять или шесть. Она была миниатюрной копией женщины, только глаза казались более темными. Она потянулась к нам и осторожно погладила по щеке пальцем. Малышка не растерялась и крепко за него ухватилась. Кажется, она радовалась. На голове пожилой женщины возвышалось удивительно белое, мягкое облако. Такими же волнистыми, только темными, были и волосы мужчины. Даже глаза оказались одинаковыми – красивого удлиненного разреза и зеленые, как свежая трава.

Они рассматривали нас и переговаривались, а девочка, довольная, что ее больше ничто не ограничивает, дрыгала пухлыми ножками.

– Они спрашивают, на кого ты похожа, – беловолосый мужчина возник за спиной старшей девочки. Малышка отпустила палец сестры и потянулась к Индре, как к старому знакомому. Он улыбнулся в длинные усы и положил руку на голову синеглазой девочки.

– Вика! – она продолжала еще что-то говорить, но что, я не понимала.

– Я подумал, тебе будет приятно носить свое имя, – проговорил Индра. А малышка еще активнее засучила ножками и потянулась к Богу Громовержцу. Она даже силилась улыбнуться – имя ей понравилось.

Взрослые улыбались и переводили взгляд с младшей девочки на старшую.

Потом мама – это слово всплыло само – что-то произнесла, и все засуетились.

Вика – теперь мы знали, как нас зовут – настороженно за ними наблюдала, тем более, что Индра снова исчез.

Вскоре молодая женщина подошла, подняла нас и понесла. Мы оказались в небольшой светлой комнатке, в коричневой, пахнущей травами воде.

Малышка сначала испугалась и хотела зареветь, но я постаралась передать ей свои радость и удовольствие. Это, конечно, не владения Самудра, но, тем не менее, купание было приятным. Нам лили воду на животик, обтирали голову. Мне очень хотелось расслабиться и позволить теплым струям ласкать тело, но девочка шлепала руками и ногами и веселилась, когда брызги долетали до взрослых.

Вода…

***

Мы одновременно потянулись за уплывающей тканью. Я поскользнулась на камнях и ухватилась за отшельника, увлекая его в воду. Каким-то образом аскет успел извернуться, и я оказалась лежащей на нем, а он – на острых камнях. Нас омывало ледяной водой, сковывая руки и ноги. Мои волосы намокли и опутали его шею, так, что мы не могли отделиться друг от друга.

Я пыталась встать, но руки не слушались, оскальзывались на камнях, и раз за разом я падала на своего спасителя. Замерзшие соски терлись о его грудь. Было необычно и приятно, и я совсем не старалась это прекратить, тем более, что чувствовала желание отшельника продолжать. Я заглянула ему в лицо и встретила взгляд изголодавшегося мужчины. Потянулась к губам, но он резко встал и, подхватив меня на руки, вынес на берег. Затем сдернул с меня остатки одежды и сильно, но бережно стал растирать все тело – от пальцев ног до плеч и шеи.

Кожа разгоралась под его руками, но, иногда касаясь холодной повязки на узких бедрах, снова покрывалась мурашками озноба. Я взглянула ему в лицо – губы все еще оставались синими. Тогда, не отводя взгляд, неуверенно начала развязывать узел. Аскет меня не останавливал, только глаза потемнели еще больше и крылья носа напряглись, придавая вид приготовившегося к броску хищника.

Лоскуток ткани упал к ногам, а я отступила, любуясь на первозданную красоту человеческого тела. Мы оба молчали. Он смотрел в глаза мне, а я – ему. Затем, я медленно опустилась на колени. Аскет хотел меня удержать, но я мягко отвела его руки. Осторожно провела по рельефу мышц, косо спускающихся к паху, отшельник вздрогнул, и его дыхание стало прерывистым. Провела языком дорожку, а затем бережно коснулась губами бархатистой кожи. С глухим стоном он рухнул на колени.

Густая трава стала нашим ложем, аромат цветов – одеялом, а высокое синее небо – балдахином. Аскет был порывист и несдержан, я даже не успела ничего понять, как после нескольких толчков, содрогаясь, он упал на меня.

– Извини, – виновато посмотрел.

– Тш-ш, – прошептала я, проведя пальцем по черной брови, затем по скуле, щеке и подбородку. Мой первый мужчина и, скорее всего, единственный. – Я даже не знаю как тебя зовут. Почему ушел в горы?

– Я уже говорил. Я – Торил. После того, как отца убили в сражении, я не захотел вступать с братом в борьбу за власть. Я избрал путь просветления и ушел в горы. И почти достиг цели, но, откуда ни возьмись, появилась ты. А как тебя зовут?