Млять! С такими исполнительными друзьями врагов не надо!

Зашагав вместе со всеми, я почувствовал себя гораздо лучше. Уж не знаю что тому было виной, то ли нахлобученный плащ, то ли выпитый живец, но колени дрожать перестали, шагал я вполне уверенно и вскоре даже смог убежать от плетущейся в конце отряда пары опекунов.

– Че ты Рихтовщика прессуешь, – случайно подслушанное обращение Свина к идущей рядом подруге, вынудили еще поднажать.

Незаметно пристроившись за парой лидеров, я весь обратился в слух.

– Парень, можно сказать, герой. Наравне с нами впрягся в трудную минуту!

– Свин, меня-то не лечи, – отмахнулась Люсьен. – Если б этот придурок со своей пилой не скакал козлом перед слепунами, Пастух просто раньше начал бы отстрел тварей и перебил бы их гораздо проще и быстрей. В итоге, Рихтовщик сам чуть не сдох и людей толком не защитил!

– Но ведь Рихтовщик не знал про Пастуха.

– Зато он знал о моем строжайшем наказе не ввязываться в драку. Лучше б, как Стакан, к товарищам на выручку пошел. Глядишь, и Гусь бы уцелел.

– Хорошо рассуждать теперь, задним числом. Но в пылу схватки… ты же знаешь, как это бывает… Да и Гуся, честно говоря, не очень-то мне и жаль. Невезучий он какой-то.

– Ты прав, конечно. Просто выбесило уже все… Млять, Свин! До цели нам еще пилить и пилить, а в отряде уже минус два бойца! Надо поскорее выбираться из этих чертовых тоннелей!

– Не кипишуй. Пастух обещал, что мы пройдем их, и я ему верю.

Прекратив прислушиваться, зашел в чат отряда и обнаружил, что аватара Гуся стала такой же черной, как у его кореша.

– Да как так-то? – выдохнул себе под нос, невольно замедляя шаг.

И вскоре вновь оказался подхвачен под руки нагнавшей парой опекунов.

– Парни, а че стало с Гусем? – сразу потребовал объяснений.

– Отмучился бедолага, – покачал головой Гривень.

– А почему Овечка его снова не вытащила?

– Она сама чуть ласты не склеила. Ее Люсьен еле выходила. Короче не могла в этот раз Овечка никого поднимать.

– Но тебя-то смогла.

– Гривня тоже вернула Люсьен, – вмешался Стакан.

– Прикинь, братан, Люсьен оказывается тоже прист, – хмыкнул Гривень.

– Но, увы, не такой крутой, как Овечка, – подхватил Стакан. – Дара Люсьен хватало на воскрешенье только одного игрока. А в бою смертельные раны получили двое. Свин решил, что отряду полезней будет наш Зоркий глаз. И Люсьен спасла Гривня. Бедняга Гусь же рассыпался прахом.

– Хорош, тоску-то нагонять, – проворчал Гривень. – Еще не известно, кому больше повезло. Гусь с Лосем, считай, отмучились, сейчас водку на стабе жрут, да баб тискают. А мы стопудово тут не раз еще в дерьмо вляпаемся, сполна еще огребем и боли, и крови, и новых смертей.

– Типун тебе на язык! Сплюнь, чудила! – возмутился я.

– Поздно, – констатировал Стакан. – Похоже, уже вляпались.

Проследив направление его взгляда, мы увидели впереди вагон электропоезда, заблокировавший дальнейший проход в тоннеле. Лишенный колес вагон стоял прямо на шпалах – рельсов на участке под ним не было. И сдвинуть с места эту умышленно лишенную мобильности махину не под силу было даже Свину.

Собравшись вместе с остальными членами отряда у задней части вагона, при свете факелов мы увидели десятки кислотных сетей, цепляющих вагон снаружи и соединяющих его со стенами и потолком.

Стекла вагона, отражая свет факелов, не позволяли заглянуть внутрь салона с безопасной полуметровой дистанции. Вплотную же приблизиться к вагону мешали те же кислотные сети, всюду наляпанные слепунами поверх стекла.

Такая же сеть густо покрывала и единственную дверь, располагающуюся в центре доступной нам задней части вагона.

– Какие будут предложения? – спросил Свин

– Можно факелами сжечь всю паутину вокруг двери, потом расстрелять замок и войти внутрь, – высказался Пастух.

– И ты гарантируешь, что внутри не нарвемся на засаду слепунов? – уточнила Люсьен.

– С вероятностью шестьдесят три процента.

– Черт! Мало! – возмутилась дама. – Мы не можем так рисковать! Все предельно вымотались! У многих не до конца закрылись раны! Отряду нужен отдых, Свин!

– Так Пастух и предлагает занять вагон. Выставив пару часовых, там можно спокойно отсидеться и отдохнуть.

– Если внутри нас встретят слепуны, в бою мы рискуем потерять пол отряда.

– Предлагаешь, устроить привал прям здесь, в тоннеле? И ждать каждую секунду атаки затаившихся повсюду слепунов?

– Да, ты прав, это будет не отдых, а нервотрепка. Черт!

– Эх, ща бы из гранатомета шарахнуть по этой двери, – проворчал Гривень. – Всех бы тварей внутри разом бы накрыло.

– И от вагона бы одни головешки остались, – хмыкнул Стакан. – Че-то неохота отдыхать на пепелище.

– У нас один фиг нет гранатомета, – пожал плечами Гривень.

– Зато есть кое-что получше, – ухмыльнулся Свин. – У меня Молния откатилась. Ну-ка давайте все на пять шагов назад.

Когда мы отошли, командир активировал убойный Дар, и по стенам и крыше вагона заплясали ослепительно-яркие золотистые разряды молнии. Все кислотные сети вокруг вагона за считанные секунды развеялись облаком едких брызг, от которых стекла сделались мутными, краска на стенах и крыше полностью сошла и стальной корпус засверкал в свете факелов зеркальной полировкой.

Дверь, принявшая на себя главный удар молнии, сорвалась с петель и замка и влетела в салон.

Внутри вагона оказалось пусто.

Мы перебрались в отвоеванный вагон, кое-как приладили на место оторванную дверь и, рассевшись по пассажирским сиденьям, наконец дали отдых натруженным ногам.

Свин расщедрился на часовой отдых… Но вмешался форс-мажор, и долгий отдых накрылся медным тазом.

Мы едва успели перекусить тушняком с сухарями и запить скудную трапезу разведенным водой живцом, как пожаловали гости.

Много гостей!

Случилось то, чего мы опасались еще в первом тоннеле. Слепунам надоело терпеть на своей территории опасных пришельцев, и несколько стай, объединившись, пришли нас убивать.

Глава 17, в которой я блефую, и переговоры заканчиваются убийством

Собирающуюся по обе стороны вагона толпу тварей одновременно заметили назначенные караульными Стакан и Гривень. Поднятый по тревоге отряд метнулся к окнам, но оба выставленных снаружи факела под ударами кислотных нитей зашипели и погасли. И за окнами тут же воцарился кромешный мрак.

Горящим остался всего один факел, взятый с собой внутрь вагона, но сейчас толку от него было не много. Из-за темени снаружи и света внутри, вагонные окна превратились зеркала, и в них теперь мы могли наблюдать лишь бледные рожи друг друга.

По приказу Свина глазастый в ночи Гривень прижался носом к стеклу и затенил с обеих сторон ладонями от света глаза. В таком положении он видел происходящее снаружи и своими комментариями нагнетал и без того отчаянную ситуацию:

– Млять, их сотни две, не меньше! – шептал Гривень. – И только с этого края! Они плотно обступили вагон… Хана, народ! Фиг мы теперь отсюда вырвемся…

– Волну не гони! – шикнул Свин. – Просто, говори, что видишь. Без отсебятины!

– Понял, шеф!.. Только че говорить-то? Они стоят, пялится на вагон и не атакуют. Твари явно чего-то ждут… Ага, понятно. Вон, еще из тоннеля стая подтягивается. Видимо, дожидаются когда все соберутся. Чтобы потом разом, как…

– Гривень!

– Да помню, шеф, все я помню. Пока, короче, стоят…

– Свин, надо что-то делать! – друг засуетился обычно спокойный Пастух. – Ситуация стремительно ухудшается! За полминуты вероятность нашего прорыва из этого капкана упала с сорока шести процентов до двадцати четырех! Через минуту она обнулится, и проще будет перестрелять друг друга, чтоб не мучиться!

– Млять! – в сердцах Свин так сжал придверный поручень, что мы услышали скрип сминаемого металла.

От безысходности в голове у меня родился очередной безумный план, и я поспешил поделиться им с друзьями: