— Ты получишь её через меня, скоро. У меня есть способность красть магию, по крайней мере, на время. Я могу держать её в своём теле и передавать другим. Я хранил твою силу в урне.

— В урне? — повторила она. — Типа такой, в которой хранят человеческий прах?

Я приподнял бровь. Она разозлилась?

— Я бы не стал хранить человеческий прах в урне. В любом случае, я втяну магию в своё тело, а затем отражу её обратно в тебя. Я могу направлять её медленно, чтобы ты не испытала перегрузку. Ты можешь использовать меня и почву, чтобы заземлить магию.

Впервые я увидел, как Аэнор неосторожно улыбнулась, хотя бы на мгновение. Красиво.

Затем настороженное выражение снова появилось на её лице, и свет в комнате погас.

— Давай сделаем это сейчас.

Уголок моих губ дёрнулся. Мне правда нравилось заставлять её ждать того, чего она жаждала.

— Скажи мне, Аэнор. Ты прожила сто шестьдесят лет. Я прав, думая, что до Лира ты никогда не заводила долгосрочных любовников?

Она скрестила руки на груди.

— Тебе действительно не о чем больше беспокоиться, кроме как о моей личной жизни?

— Мне просто интересно, что в нём такого, что заставило тебя передумать после стольких лет.

Она прижала руку к груди.

— А что, Сам Дьявол, ты ревнуешь? Да ты мне льстишь.

Самым безумным было то, что… да. Я ревновал.

— Знаешь, что я думаю? Лир путешествует по мирам смерти и обратно. Он правит царством мёртвых. И это то, чего ты жаждешь, не так ли? Забвение. Смерть. Сладостное освобождение от мира, от которого ты устала теперь, когда ты больше ничего не чувствуешь. Твоя магия исчезла, как и твоё желание жить. А теперь тебе нужна передышка от тех ужасных мыслей и воспоминаний, которые крутятся у тебя в голове. Вот что привлекло тебя в Лире. Забвение.

Довольная улыбка Аэнор померкла, и она выглядела так, словно кто-то ударил её по лицу. Я попал точно в цель.

Потом она взяла себя в руки и снова просияла.

— Я думаю, что ты немного проецируешь. Именно так говорят люди, когда хотят сказать, что ты говоришь о себе и не осознаешь этого. Ты жаждешь смерти, не так ли? Потому что почти вся живая история ненавидит тебя до мозга костей. Какой смысл жить, если тебя никто не любит? В моём окружении таких людей немного, но у меня всегда имелся друг или два.

В груди у меня зияла пустота, и я промолчал.

Чёрт возьми, возможно, у нас больше общего, чем мне хотелось бы признавать. Может быть, мы оба жаждали забвения.

Я снова скользнул взглядом по её телу, осматривая мокрую одежду.

— Если хочешь, можешь подготовиться к нашему путешествию в одной из гостевых комнат. Затем встретимся в саду. Ты получишь свою силу обратно, и мы отправимся на Британские острова.

Скоро я исполню своё предназначение. Я найду клетку души, я убью Аэнор. Я сделаю всё это до тридцать первого октября.

Тогда истинная слава снова будет моей.

Я стояла в душе Салема, окружённая бледными каменными стенами. Пока всё шло так, как я и надеялась. Я верну свою магию, и мы найдём Мерроу. Я получу морское стекло.

И Салем считал, что это его идея.

Но я не питала иллюзий, что даже с помощью Мерроу убить Салема будет легко. Он чертовски опасен. В тёмной магии, которая скользила вокруг него, я чувствовала мучение. Это походило на нескончаемое предупреждение любому приблизившемуся, что он может сжечь всех до смерти. Он может одарить соблазнительной улыбкой, а затем вырвать душу из тела.

Теперь я наконец-то понимала, почему Салем уничтожил Ис. Это было наказание за утопление той женщины, которая хотела сжечь весь мир. Думаю, иронично, что, пытаясь сохранить Ис в безопасности, мы привели его к гибели. И всё же, по крайней мере, люди выжили. Никто не превратился в горячий прах на ветру.

Я позволила воде течь по моему лицу.

То, что я хотела сделать, было ещё одним заклинанием «что, если». Для этого мне нужно вернуть свою магию. А потом мне нужно остаться одной.

Что, если мне не удастся остановить Салема? У меня возникало предчувствие, что он будет выглядеть таким же огненным и разрушительным, как и в первый раз.

Я включила настолько горячую воду, что она сделала мою кожу розовой. Я схватила мыло, которое слабо пахло лимоном, и намылилась, смывая высохшую морскую соль. Вокруг меня клубился пар.

Кто эта женщина, которую я утопила?

Салем отчаянно хотел вернуть её. Он не похож на мужчину, который заботился бы о ком-то, кроме себя, так что мне пришлось задуматься.

Может быть, она его наречённая?

Я выключила душ, и вода свободно стекала по моему телу, когда я вышла. Ароматный воздух проникал через открытое окно и обдувал мою голую кожу.

Вытирая полотенцем волосы, я посмотрела вниз, на широкий двор. Салем жил в том, что я бы назвала дворцом. Комната, в которой я стояла сейчас, располагалась двумя этажами выше сада. Подо мной вдоль земляной дорожки росли фиговые и яблоневые деревья.

Мне кажется, или у худших людей была лучшая жизнь?

Я смотрела, как Салем вышел в свой сад, залитый лунным светом. Он плавно двигался в темноте, а его кошка бежала за ним по садовой дорожке. Я видела, как моя магия сияет вокруг его тела.

Эйфория поднялась в моей груди при мысли о том, каково это будет, когда магия воссоединится с моим телом.

С чувством нарастающего возбуждения я голышом вышла из ванной в спальню. Комната для гостей выглядела древней — грубые каменные стены, металлическая люстра, свисающая с потолка. В арочных нишах стояли статуи, в основном изображавшие женщин в непристойных позах, но каменная кладка была искусной.

Кто-то разложил на шёлковом одеяле чистую одежду — простую чёрную мини-юбку и блузку на пуговицах. Я оделась, тихонько напевая про себя «Suspicious Minds» в исполнении Элвиса.

Я потеряла туфли во время плавания, но кто-то оставил у кровати ещё одну пару точно моего размера. Я скользнула в них. Чистая и полностью одетая, я вышла из спальни.

Я поспешила вниз по лестнице. Но на лестничной площадке остановилась. На стене в окружении факелов висела картина. Вот только раму прикрывала шёлковая ткань.

Острый приступ любопытства заставил меня заглянуть под полотно, затаив дыхание. Под ним я нашла написанное маслом изображение прекрасной женщины. Восьмиконечная звезда сверкала на её лбу, а за спиной опускались крылья. Серебристые волосы рассыпались по бледно-золотистому платью. Лавандовый и персиковый свет озарял небо позади неё. Моё дыхание перехватило в горле.

Это была она, я не сомневалась. Это женщина в клетке души из коряг.

На мгновение, увидев её лицо, я почувствовала что-то вроде вины.

Затем мои челюсти сжались. Как я и сказала Салему, я сделала то, что должна была сделать для защиты морей.

Я доверяла своему видению, даже если Салем с ним не согласен.

Я снова закрыла картину и бросилась вниз по лестнице. Внизу стеклянные двери вели в сад.

Я распахнула створки. Фиговые и яблоневые деревья росли по обе стороны тропинки, а виноградные лозы цеплялись за наружные каменные стены. Грибы окружали некоторые стволы деревьев, а кроваво-красные цветы устилали пол. Всё это место было поистине прекрасным.

Когда мои глаза привыкли к темноте, я увидела Салема на тропинке. Моя сине-зелёная магия мерцала вокруг его мускулистого тела.

Меня окутал манящий аромат сада. Салем прислонился спиной к дереву, потягивая вино. Его глаза горели огнём, когда он смотрел на меня. Лёгкий ветерок слегка взъерошил его волосы. Он действительно выглядел так, словно ему всё равно. Странно, что он так спокоен, когда дымчатая магия, исходящая от него, заставляла мою грудь болеть от страха.

И ещё музыка его магии.

У некоторых существ звук магии был таким же мелодичным и сладким, как херувимы, играющие на арфах.

В случае с Салемом? Он звучал, как первобытные барабаны, эхом отражающиеся от стен пещеры. А под барабанами раздавались отдалённые крики. Вот какой была его магия.