Тихонько подойдя к третьей двери, Леська протиснулась внутрь просторной спальни, и приблизилась к кровати. Молодой мужчина, казалось, мирно спал и она затаила дыхание, в который раз, украдкой его разглядывая. Ему, видимо, было жарко, одеяло сбилось в ногах, на груди темнели курчавые волоски и тонкой полоской убегали вниз, к поясу джинсов. Алеся как завороженная проследила за этой черной дорожкой, и, набравшись смелости, дотронулась прохладными пальчиками до живота.

Кожа обожгла, на ней блестели бисерины пота, испарина покрывала и лоб незнакомца. С того вечера, когда отец вместе с тем парнем привезли его, он не приходил в сознание, первые трое суток метался в бредовой лихорадке, и Леська неустанно находилась при нём, меняла компрессы, ухаживала за ранами и прикладывала к его губам мокрую марлю.

Он же что-то тихо бормотал хриплым голосом, и глухо стонал, цепляясь за края кровати. Ей ничего не объяснили, ни кто он, ни что с ним случилось, ни зачем нужно от всех скрывать, что он в их доме. Алеся была неглупой девушкой, и догадалась, что должна держать язык за зубами, а этот раненый, скорее всего, попал в очень страшную передрягу.

Алеся замерла, почувствовав, что дыхание его выровнялось, но руку не отдернула. Она впервые видела мужское тело обнаженным, вернее, почти обнаженным, и с жадным любопытством упивалась картиной. Руслан — так звали незнакомца, она слышала, как тот парень на джипе сказал об этом отцу — был очень привлекателен, несмотря на разбитое лицо и жуткие ссадины и синяки. Когда Николай отлучался из дома, она часто приходила сюда под предлогом сменить повязку на плече, на самом же деле тайком вот так позволяла себе маленькие шалости.

Закусив губу, девушка придвинулась ближе, села на край кровати, и дотронулась до спутанных темных волос мужчины. Его бы не мешало искупать, но он совершенно беспомощен, и всё, что она может для него сделать сейчас, это принести в спальню таз с водой и попытаться осторожно обмыть его.

Мысль эта смутила Леську. Ведь тогда придется раздеть его…

Но упрямым и стойким характером она уродилась в отца, и решительно направилась во двор, чтобы в бане взять всё необходимое. Николай был военным хирургом, вытаскивал чуть не с того света ребят, которые попадали под обстрел или натыкались на гранату, и ему Леся доверяла. У Руслана легкое сотрясение мозга, отец пичкал его лекарствами, и девушка подозревала, что среди прочих были и мощные анаболики, наверное, поэтому он всё время спал… А лекарственных препаратов, в основном, в компактных ампулах, в довольстве имелось в аптечке, и Николай заверил, что серьезной угрозы для жизни нет.

Сознание вернётся, скорее всего, это следствие удара головой. Еще что-то объяснял про какие-то пластины, но Алеся не вникала, услышав самое главное — их странный гость скоро придет в себя и поправится…

Вооружившись необходимыми банными атрибутами, она принесла их в комнату, затем согрела воду. Шагнула к Руслану, и, набравшись смелости, взялась за ремень. Руки дрожали, пальчики не слушались, но Алеся, стиснув зубы, продолжала свое занятие. Пришлось приложить усилия, чтобы стянуть штаны, их нужно постирать. Отец будет дома не раньше, чем послезавтра, у него очередной рейд с приезжими. А на охоте Николай пропадал по два — три дня.

Какое-то время она сидела, оцепенев, и уставившись на него. Стащить боксеры представлялось для неё задачей невыполнимой, но Леська пересилила ступор, и, ухватив за резинку, потянула вниз. Гость зашевелился, кожа его уже не пылала жаром, лихорадка спала. Девушка зажмурилась, так и не осмелившись расправиться с трусами, и, намочив мягкую тряпицу, принялась обтирать его лицо.

Покончив с этим, осторожно положила его голову себе на колени, и взялась за шампунь. Мытье волос немного отвлекло её, сердце выровняло ритм, и Алеся провозилась долго, аккуратно отдирая спекшуюся кровь. Подбросила в печь дров, чтобы он не почувствовал озноба, принесла чистую воду.

Щеки горели смущением, когда она, боясь придавить чуть сильнее, скользила мокрой тряпицей по широким плечам, стараясь не задеть повязку, потом вниз от груди до живота. Коснулась свободной ладошкой едва заметного пресса, погладила тугие кубики. Её охватила дрожь, к паху прилила кровь, но Алеся не понимала природу этих ощущений.

И всё же они ей нравились.

Вздохнув, она бросила тряпку в таз, сполоснула руки, но что-то удерживало её на месте. Взгляд так и притягивало туда, где меж его бедер выступал бугорок под тканью боксеров, и Леся, воровато оглянувшись, придвинулась к мужчине. В груди гулко отбивала барабанная дробь, в ушах гудело. Робко накрыв пальчиками резинку трусов, она сглотнула, и всё же осмелилась стащить их. Просто не думать об этом, сделать свое дело…

Мужской орган предстал перед глазами во всей красе, и Алеся, совершенно забыв, что хотела быстренько завершить процедуру купания, не отрываясь, его рассматривала. Сейчас, в спокойном состоянии, он не вызывал в ней трепетного ужаса, но с анатомией она была знакома благодаря подружке Ирке, которая просвещала её в подробности интимной жизни.

Пенис был темнее, чем остальная кожа, бархатный на вид, и ей нестерпимо захотелось прикоснуться к нему. Затаив дыхание, Леська легонько провела по нему кончиками пальцев, и сжала ноги. Невыносимо жарко становилось внизу живота, незнакомая сладкая волна захватила тело, и она непроизвольно дрогнувшей рукой надавила на стержень.

На запястье сомкнулись мужские пальцы, заставив Алесю вздрогнуть. Она повернулась вправо, и обомлела — на неё смотрели синие глаза Руслана.

— Принеси чё-нибудь попить. — хрипло попросил он, облизнул губы, и она испуганно вскочила, опрокинув таз с водой.

Какой стыд, неужели он почувствовал, что она там делала? Или очнулся только несколько секунд назад?

— Да… Подожди, я сейчас… — суетливо вытирая воду, залепетала она, боясь на него смотреть.

— Чё это за дом? Ты кто? — слабо спросил он, скосив на неё взгляд.

— Алеся. Иванцова. — нерешительно сказала она, — дочка егеря.

— Как я здесь оказался?

— Не знаю… Тебя привезли мой отец и какой-то парень, имени он не называл. А ты… — она быстро посмотрела на него. — ты помнишь, что с тобой случилось? Это была авария?

Он не ответил, хмуро уставился в потолок, и задавать новые вопросы Алеся не осмелилась. Подхватив таз, метнулась вон из спальни, испытывая стыд за свое поведение…

Гришку он увидел еще издали, когда вышел из машины. Рига уверенно шел между рядами памятников в сопровождении двух охранников, и Алекс уже начал сомневаться, удастся ли поговорить с ним тет-а-тет, как вдруг старый, что-то сказав парням, властным жестом отпустил их.

Было нечто символичное в том, что они, заклятые друзья (или враги?) встретятся именно здесь, среди безмолвия могильных плит. Алекс машинально провел ладонью по куртке, нащупывая сталь оружия, и прогулочным шагом двинулся к могиле Мары.

Григорий стоял у низкой оградки, выполненной плетением цепей, у обелиска лежал свежий букет белых роз. Он не оглянулся, хотя явно слышал шаги за спиной, и Никитин, выхватив пистолет, приблизился вплотную, тотчас вдавив дуло в левый бок старика.

— Здравствуй, Лёша. — невозмутимость, с которой держался Белозёров, злила Алекса, но он загнал ярость поглубже.

Если поддастся ей, всё полетит к чертям, а в этом деле ему нужно хладнокровие.

— Здравствуй, Гриша. — скривил губы Алексей, бросив взгляд на фотографию Мары. — сейчас без суеты идешь со мной, мы едем к нотариусу, и ты быстренько переоформляешь свои тугрики на внучку. Ты меня знаешь, Гриша, я не делаю резких движений, всё будет честно.

— Лихо. — хмыкнул Григорий, скосив глаза вправо. — а на кой тебе это, Лёша? Какое отношение имеешь ты к Алисе?

— Самое прямое, старый козел. — прорычал Алекс, больно всадив дулом в его легкие. — тебе о том знать не положено. Так что, договоримся? Ты один хер, одной ногой в могиле, небось, место себе тут присматривать приехал, а? Короче, базар простой — свои ворованные бабки отписываешь Алиске, и мы с тобой расходимся, как в море каравеллы.