– Завалил камнями призрака. Серьезно? А ты прям герой… В следующий раз будь так добр подорвать шахту вместе со своей тупой башкой!

Последние слова она выкрикнула, гневно ткнув меня указательным пальцем в висок. Селира развернулась и быстро зашагала к лагерю. Я же, кляня свое дурацкое любопытство, пошел следом, прикидывая, как именно будет надо мной издеваться Люнсаль, когда обо всем узнает.

К моему вящему удивлению, Селира и мельком не обмолвилась о случившемся, когда мы вернулись к лагерю. Люнсаль проводил нас задумчивым взглядом, но ни о чем не стал спрашивать. Я думаю, он уловил эманации выплесков силы. Между тем почти стемнело, и тишину опускающейся ночи нарушал лишь перезвон лесных цикад. Неподалеку от костра уже была разбита палатка, куда уложили основную часть поклажи с лошадей. Ночевать же предполагалось под открытым небом. Несмотря на наши уговоры, жрица отказалась воспользоваться преимущественным правом и расположиться в палатке, решительно заявив, что не собирается пользоваться какими бы то ни было льготами.

К моменту, как наша группа начала отходить ко сну, рабочие натаскали приличную горку хвороста, и часовым оставалось лишь подкидывать его в огонь. Это был первый день путешествия, и еще никто не успел вымотаться, поэтому засыпать мы не спешили. Однако сказывалась малознакомость друг с другом, от чего разговор не очень-то клеился. Клойд с Фугой не особо от этого переживали и тотчас же принялись рубиться в кости.

Я сидел у костра, глядя на пламя, и думал о том, насколько же разные пути привели нас всех сюда. Рядом со мной Барс размеренными движениями правил и без того идеально отточенное лезвие палаша. Сейчас в сгущавшихся сумерках он совсем не походил на того престарелого головореза, каким предстал во время нашего знакомства. Черты его лица будто вытянулись и заострились, а взгляд стальных немигающих глаз стал задумчивым и от того немного загадочным. Не зная, как затеять разговор, я простодушно буркнул:

– Доброе оружие. Давно он у тебя?

Оказалось, что Барс был глубоко в каких-то своих мыслях. Он не сразу понял, что обращаются к нему, а когда ответил, то мне показалось, что воин нарочито делал вид, будто не думал ни о чем.

– С десяток лет, выходит. Этот меч мне даровали за выполнение особых боевых задач, когда я сражался за Ведьмин бор, что восточнее мыса Черной лисицы.

Только присмотревшись еще внимательнее, я обратил внимание, что палаш разительно отличался от тех, что были у Фуги и Клойда. Вкрапления на рукояти были заменены на красное дерево, а гарда имела светло-фиолетовый отлив, что наводило на мысли о примеси метеоритного железа. Кроме того, клинок был покрыт вязью из мелкого письма. Буквы переплетались друг с другом, образуя замкнутую кривую. Я никогда раньше не видел ничего подобного.

Оторвавшись от созерцания меча, я поймал взгляд Барса, в котором читалась гордость от обладания таким оружием. Кажется, мне удалось задеть струны его души, всколыхнув давно отодвинутые в старый чулан воспоминания. Боясь спугнуть, я, деликатно выждав паузу, спросил его:

– Должно быть, интересная история. Я никогда не слыхал о том, что наши служили в Авалле. Ты что, родом из Княжества?

Было видно, что Барсу польстило внимание к его персоне, и он, рассеянно отхлебнув из миски, допивая остатки похлебки, начал рассказывать.

– Нет, я родился в здесь. Война с вендази всегда стояла для империи на первом месте. Нынешние мирные договоры и прочая дипломатия не более чем пережиток незавершенных дел. Как по мне, я бы добил тварей. Гнал бы их через весь материк, пока не сбросил в море, и топил, покуда руки не устанут. А когда бы уставали руки, отдыхал и снова топил. – Он поставил миску на землю и достал кожаный бурдюк, приложившись к нему и сделав несколько больших глотков. – Пограничные столкновения, теперь это так называется. А для Авалле это была самая настоящая война за мыс Черной лисицы, которая шла на их территории. Вендази всегда пытались заграбастать побольше, а тут такой лакомый кусок! Княжество вышло из состава империи уже давно, в союзы и пакты не вовлечено. Кто за такого заступится? Но наш император решил, что мы не будем стоять в стороне. Честно говоря, я никогда не задумывался, он так решил, или кто другой из его маршалов. Однажды к нам в казарму вошел человек по имени…

В этот момент он замялся, поняв, что чуть не сболтнул лишнего. Повернувшись ко мне, Барс весело подмигнул и продолжил:

– Ну, скажем, его звали Ральдос. Я сразу понял, что тип из разведки. Офицер переговорил с нашим капитаном, после чего оба закрылись в штабе. Скоро туда стали вызывать по одному, но не всех. Ребята выходили чаще задумчивые, на все вопросы отвечая кратко: «Военная тайна». Когда вызвали меня, я был готов к любой гадости, но все оказалось довольно банально и просто. Этот Ральдос собирал десантно-штурмовую бригаду для войны в Ведьмином бору. Не всегда империя старалась оказать помощь всем потенциальным союзникам и перспективным в плане взаимодействия расам. Людей попросту не хватало, порой весь мир лежал, охваченный пламенем войны, которая вспыхивала то тут, то там. Но были направления приоритетные, куда не послать помощь было и вовсе нельзя, и как раз Авалле в ней остро нуждалось в тот момент. Расчет вышел простым – хоть мятежное княжество и не находилось в составе империи, оно было в меру лояльно к нашим людям. Все-таки столько веков бок о бок, считай, дальние родственники. Попади они под власть Зоркундлат, и по прошествии каких-нибудь двадцати лет мы получили бы под боком воинствующих дикарей.

Я лишь кивнул. С подобными доводами нельзя было не согласиться. Вендази всегда отличались страстью к насильственному присоединению. Так, однажды империя лишилась тальгедов, а с ними и колдовства. Это, пожалуй, тяжелейший удар, какой стая наносила Арскейя.

Сначала тальгедов выжили из Монарского леса утаремо. Результатом их конфликта стало то, что мы скоро увидим, – Гнилолесье. Тальгеды хоть и потеряли свой дом, но дорого продавали свои жизни. Когда смошадор столкнулся с их некромантией, сама земля рыдала, крича о помощи. Колдуны оставляли за собой огромную территорию проклятой земли, гниющей под небесами, без какого-либо шанса на рассвет.

Приняв выживших, император велел дать беженцам новый дом, и тальгедов расселили на юго-востоке Бронзовой излучины в княжестве Корви. Поколения сменялись, а жизнь тальгедов никак не могла наладиться. Теперь, будучи самой южной границей Арскейя перед Зоркундлат, они как щит стояли между империей и вендази.

Стая начала планомерно год за годом изматывать тальгедов карательными операциями, а союзники из Рассветного стояли в стороне. Почему-то считалось, что война в глубине континента не сможет навредить огромной Арскейя, а колдуны сами должны защищаться от мелких укусов. Речь действительно не шла о нападении целой армии, а вассал империи, лояльный своему императору, должен был показать себя. Не знаю, для кого как, а мне так очевидно, что это стало роковой ошибкой.

Голос Барса, зазвучавший чуть громче, прервал мои мысли, и я, поняв, что бессовестно отвлекся и не слышал его последних слов, деловито закивал.

– Задачей десантно-штурмовой бригады было создание сумятицы в положении в регионе, – продолжал он. – Внести дисбаланс в расклад сил и инсценировать более численное присутствие, чем то, которым могли бы похвастаться. Отбирали самых опытных и бесшабашных. Мы совершали набеги на лагеря стаи, не оставляя в живых никого, устраивали диверсии, перехватывали обозы с продовольствием.

– Послушай, приятель, а как там вообще смогли очутиться вендази? Авалле ведь не имеет общих границ с Зоркундлат. Вести целую армию через джунгли утаремо тоже та еще задачка, да и мыс находится с востока, а не с запада. – Маки несколько оживился, видимо, заскучав от того, что не шел сон.

Барс оскалился и растянул губы в улыбке.

– Слыхали, парни? – обратился он к Фуге и Клойду. – Границы, говорит, там нет!