Убедившись, что они еще не заметили нас, я знаками дал понять ведьме, чтобы она выбиралась ползком. Солы продвигались очень медленно, изучая каждый куст и каждый камень, что давало небольшую фору во времени. Пока девушка преодолевала путь до моего укрытия, изредка одаривая меня многозначительными взглядами, я продолжал всматриваться в надвигающихся на нас врагов, изучая их, насколько позволяло расстояние.
Фуркоди вынырнула рядом со мной из-под переломленного ствола ели, и уже собиралась устроить отповедь, но я ее опередил. Перехватив занесенную для удара кисть, я прижал девушку к себе, поцеловав в губы. Она вздрогнула от неожиданности, но нисколько не сопротивлялась, запустив пальцы ко мне в волосы. Насколько это было умно, предстояло думать потом, если мы выживем. Прильнув к ее правому уху, я быстро зашептал:
– До них ярдов сто, не больше. Идут цепью, в группах по четыре. Сколько жрецов среди солдат не скажу, но думаю, что не так много. Наверняка, среди них один магистр, от него смердит чудовищной мощью. Нам не одолеть таких в открытом бою, но убегать еще более бессмысленно.
Она коротко кивнула, давая понять, что слушает.
– Ты сможешь укрыть нас так, чтобы они прошли мимо? – продолжил я, посматривая по сторонам.
– Думаю, да, – игриво поблескивая глазами, ответила она. – Я накрою нас самым мягким одеялом, какое мы бы могли найти в этом лесу, дорогуша!
– Слава Богам, сработало, – подумал я, с облегчением выдыхая. – Ее надо было встряхнуть. Такая ведьма принесет делу больше пользы.
Несмотря на прагматизм и конечные цели подобной выходки, что-то кольнуло в моем сердце, заставив на миг задуматься. Мы стояли в самом центре довольно дремучего ельника, и свет падал лишь в узкие щелочки, между густых зеленых лап деревьев. Один из теплых и ласковых лучей полуденного солнца касался щеки ведьмы. Я ухмыльнулся, подумав, как бы объяснили этот феномен магистры сол? Ведь это прямое напоминание о том, что война на суше лишь возня беспечных смертных, а для стихий мы все равны.
Ветер шелестел в вышине, донося до нас отголоски и запахи далекой битвы. Повинуясь инстинкту, я положил руки на талию Фуркоди, глядя в ее глаза. Легкое головокружение возвестило меня о том, что ведьма пускает в ход свои чары, но отчего-то не было желания им противиться. Самое странное в жизни – все время бежать, не давая себе возможности остановиться даже в малом, в самом простом и важном.
Так не к месту и не вовремя, я вдохнул запах паленой хвои и вспомнил переход через Гнилолесье. Каким удивительно далеким и прекрасным показался мне этот миг, хоть и нельзя сказать, чем именно. Словно глоток воздуха из другой жизни. Хотя, в сущности, так и было. Тряхнув головой, я отогнал сковавшее меня наваждение.
– Отлично, – пошептал я, подмигнув девушке. – Ударим по моей команде, когда они пройдут, как можно дальше. Не пытайся убить сразу всех. Устроим представление! Приготовь самые жуткие образы, на какие способна. Пора показать нашим солнечным зайчикам, кто в этом лесу волк.
Ведьма, пристально глядя на меня, нашарила за поясом крошечную склянку. Откупорив ее ногтем, она капнула на указательный и средний палец своей руки бесцветной жидкостью, которая тотчас начала испаряться. Фуркоди поочередно коснулась своего и моего лба, беззвучно шевеля губами. Я почувствовал легкий укол ее силы, и подался вперед, все глубже погружаясь в чары девушки, неотрывно следя за каждым движением. Ведьма обвила мою шею левой рукой, вновь запустив пальцы в волосы, когда мир вокруг подернулся рябью, растворяя свои границы.
Мир вздрогнул и пропал. Я недоверчиво повел головой по сторонам. Нас окружала кромешная мгла, и не осталось ничего, что бы свидетельствовало о происхождении этого места. Здесь не было ни тепло и ни холодно, ни сыро и ни сухо. Тьма давала только покой, который вселял уверенность и чувство безграничной свободы.
– Что это? – спросил я, восхищенно осматриваясь.
– Мой мир, – ответила она, продолжая плотоядно пожирать меня взглядом. – А сейчас он только наш.
Внезапно ее силуэт растворился в воздухе, но ощущение присутствия ведьмы осталось. Я замер, не двигаясь и сохраняя молчание, давая ей вволю насладиться производимым эффектом.
– Ты никогда не думал, где обитают темные души? Те, кого не приняли, ни здесь, ни там. Вы, людские академики, такие скучные, когда считаете, что знаете все, – пропела Фуркоди, так и не являясь мне воочию.
Мурашки побежали по моей спине, когда я почувствовал движение чужеродной силы за моей спиной. Стало не по себе. Это было сродни прикосновению медузы. Сначала едва ощутимое и холодное, а потом обжигающе горячее.
– Не играй со мной, маг, – раздался шепот прямо над моим ухом.
Кожи на шее коснулось что-то острое, словно несколько лезвий прочерчивали линии, но я продолжал стоять без движения, храня спокойствие перед сущностью, которой вверил свою жизнь. Я знал, что это бритвенно острые когти, способные в мгновение ока пронзить мою плоть, разрывая трахею и ломая позвонки, но оставался безмятежен.
– Совсем не боишься? – вновь прозвучал ее голос, уже с другой стороны.
Плеча коснулись пальцы, могильный холод которых, начал мгновенно расползаться по моему телу. Я оставался непоколебим и ждал, когда она закончит свою демонстрацию могущества.
– Посмотри на меня, – шепнула мне ведьма, убирая руки и отступая назад.
Сердце в груди застучало с неистовой силой, распространяя жар по моим венам, и учащая дыхание. Ей все-таки удалось меня пронять и заинтриговать. Чары Фуркоди плотно засели в моем мозгу, смешивая мысли и возбуждая от осознания того, что сейчас я находился в ее абсолютной власти.
– Ей нельзя доверять! Никому из таких, как она! Будь то темный или обладатель тальгедской искры… Их сила зиждется на лжи, – подумал я. – Но до чего же хочется ею насладиться!
– Посмотри на меня, – прошептала она вновь, ласково и нежно настолько, что окончательно подчинила мою волю.
Я обернулся, и наши глаза встретились. Но не было ни страха, ни ужаса или смятения. Это был ее истинный образ, и он был по-своему прекрасен. На меня смотрела бледная девушка, с черными прямыми волосами, достающими до самых колен. Её губы были светло-голубыми, а рот следка приоткрыт, будто она только что, хотела заговорить. Короткое платье из тончайшего льна, которое подчеркивало безупречную фигуру. Но оторваться я не мог от ее глаз. Не имеющие зрачков, они на первый взгляд казались лишенными эмоций. Но стоило чуть задержаться, и ты уже сам не свой, готов был на все ради нее.
Девушка не отводила взгляда, и мой разум все глубже проникал в недра ведьминых глаз, встречая на своем пути целый океан такого, что недоступно смертным, чья искра еще не разгорелась. На меня смотрела сапфировая бездна, и я знал, что уже готов ей проиграть.
– Теперь ты знаешь меня, а я тебя, – сказала она, украдкой улыбнувшись.
– О, поверь, ты не знаешь меня, – устало ответил я, вытирая пот со лба.
– Неужели? – прошептала она, склонив голову на бок, глядя куда-то мне под ноги.
Опустив взгляд, я увидел темную гладь воды, по щиколотку скрывающей мои ступни. С поверхности мелководного пруда смотрели две фигуры, очертания которых скрывала вытягивающая свет и окружающая нас тьма. Легкая рябь искажала наши отражения, но я отчетливо понимал, кого вижу сейчас. Охотник, что смотрел на меня, был молод, как и сотни лет назад. Змеиная кожа, усеянная татуировками, изумрудные глаза, горящие решимостью, словно он был вырван из боя мгновение назад. В этом взгляде не было безумия черного жнеца. Я видел чистую силу рожденного в джунглях, истинного хозяина Ломкай-гора. Он не был отмечен бездной, хотя ритуальные письмена смошадор покрывали его тело, как кузнец, покрывал узором эфес меча.
Наслаждаясь моим замешательством, Фуркоди весело рассмеялась:
– Не переживай, твоя тайна останется здесь. Я не так болтлива, как может показаться. Кстати, нам пора…
Окружающая нас тьма несколько раз мигнула и начала рассеиваться, обнажая стволы деревьев, выплывающие из колдовского тумана морока, наведенного ведьмой. Вокруг было тихо, только время от времени раздавалось пение одинокой ночной птицы. Я огляделся по сторонам, не веря своим глазам. За время нашего отсутствия лес накрыли сумерки, в которых растворились остатки войны. Пожары стихли, буря улеглась, а далекие отзвуки боя более не доносились до нас. Фуркоди осторожно коснулась моего плеча, обронив:
