– Как думаешь, кто победил?

Я помедлил с ответом, пытаясь сориентироваться в пространстве. Скачек во времени смешал наши планы, хоть и спас жизни.

Вот, валун, за которым я укрылся, перед тем, как ведьма спрятала нас от жрецов. Он никуда не делся, значит, мы в том же самом месте. Но сколько прошло времени? Я опустился на колени и принялся изучать почву, насколько мне это позволяла царящая над миром ночь. Освещения не хватало, но пускать в ход силу я не спешил. Дух зверя без труда вывел бы меня на любые следы, но он больше не откликался на мой зов. К сожалению, переход в форму снежного волка оказался навсегда утрачен в момент смерти Кзора. Хоть тотемный покровитель и был связан с моей душой когда-то, он признавал определенного побратима из рода рунианцев, коим я больше не являлся. Нельзя сказать, что это было неожиданно, но по-своему печально. Сколько я к нему не обращался, зверь то ли спал, то ли не слышал меня.

Фуркоди некоторое время наблюдала за тем, как я обшариваю землю. Наконец, она не выдержала и снова заговорила:

– Хватит дуться, Малконри! Я ни в чем не виновата! В мире теней время течет совсем иначе. Я просто не думала, что промахнусь настолько сильно.

– А настолько это насколько? – огрызнулся я. – Это, надеюсь, ты знаешь, или тоже примерно?

– Не строй из себя зануду! – бросила ведьма, закатывая глаза. – Часов пять или шесть не больше. По правде сказать, во всем виноват ты!

– Ну, конечно же, – пробормотал я, раздраженно. – Кто бы мог подумать, что ты скажешь иное?

Искать следы лишь при свете звезд оказалось совершенно бессмысленным занятием. Раздражение, вызванное осознанием собственной слабости уже не раз, и не два будоражило мое самолюбие, лишая рассудительности и осторожности. Я не мог принять себя нынешнего, мальчишку, выпускника Конуманес. Древняя сила смошадор спокойно и бесстрастно ожидала своего часа, лишь изредка проявляясь и, словно, намекая мне на очевидный исход нашего внутреннего противостояния. Порой мне казалось, что она настолько коварна, что сама ставит меня в рамки, когда я не выдержу и выпущу на свободу шаманство утаремо. Как знать, быть может, этот момент настал?

Пока я убивался в попытках принять верное решение, ведьма не теряла время даром. Раздобыв где-то болотную фиалку, девушка осторожно вплетала ее себе в волосы. Надо сказать, такое украшение действительно интересно дополняло ее и без того необычный образ. Заметив мой взгляд, она чуть прищурилась, надув щеки, и высунула язык. Я не выдержал и рассмеялся. На нее просто невозможно было долго сердиться. Фуркоди, казалось, совершенно невдомек, что наше исчезновение не могло остаться незамеченным, что наверняка погибли люди, и что, наконец, мы являлись потенциальными дезертирами.

– Рыжая, разнюхай, хотя бы примерно, сколько солов миновало нас, и где они сейчас, – сказал я деловым тоном. – План со спектаклем в силе, а декорации уже на местах.

Ведьма театрально прижала правый кулак к груди, склонив голову.

– Прикажете, выступать? – пропела она, сделав жеманный шаг по направлению ко мне, и, не дожидаясь ответа, взмыла в небеса.

Мне оставалось только присвистнуть. Сколько же талантов она хранила вот так про запас? Упиваясь произведенным фурором, ведьма мчалась над верхушками деревьев, едва не задевая их крыльями.

Пока черный дрозд по имени Фуркоди кружил над окрестностями, выискивая стан врага, я начал готовиться к предстоящему бою. Раздобытые неподалеку головешки, пришлись как нельзя кстати, как и найденные тут же лунные поганки. Избавившись от куртки и кольчуги, я оборвал обе штанины по самые бедра, оставляя на себе минимум одежды.

Окажись поблизости враг, ведьма бы доложила немедля, а значит можно было, не скрываясь, разжечь огонь. Пламя жадно затрещало в неглубокой ямке, которую я вырыл кинжалом. Теперь, когда света стало больше, пришло время заняться своим внешним видом. Руки сами вспоминали давно позабытые навыки, разминая грибы и перемалывая в однородную кашицу. Подобрав с земли ветку, я принялся лепить на нее образовавшуюся массу, а после вывешивать над костром. Специфический запах томящихся на открытом огне поганок, тотчас же наполнил мои легкие, чуть пьяня.

Меня интересовал лишь выкипающий краситель, который я собирался использовать, как чернила. Из прогорающих грибов сочилось желтоватое ядовитое молоко. Субстанция уже вовсю пенилась, начиная стекать вниз, а мне оставалось только подставлять ладони. Прочерчивая растопыренными пальцами, я рисовал контуры ребер и костей на коже. Прочие участки тела наоборот закрашивались тертым углем, перемешанным с болотной тиной. Черные и зеленые полосы перемежались с тускло светящимися желтыми, образуя поистине жутковатый рисунок.

Когда работа над боевой раскраской была завершена, я с удовлетворением осмотрел себя. Все казалось на удивление привычным и родным, словно ношеная детская одежда, которую извлекли из старого сундука.

«Пусть враги страшатся меня, словно кошмар ожившей бездны!» – слова, будто сами всплыли в памяти, заставив ухмыльнуться. Как же давно это было!

Фуркоди пропала надолго. К возвращению ведьмы, я уже нервничал и даже собрался высказаться по этому поводу, но вовремя одумался. Воспитание придется отложить до момента, когда мы вернемся в расположение регулярных частей армии. Столь долгое отсутствие девушки могло означать что угодно, и я невольно представлял пугающие картины гибели моей напарницы. Как бы то ни было, она вернулась цела и невредима, хоть и порядком смущенной. Привыкшая производить фурор своими эпатажными выходками, девушка только и сделала, что раскрыла рот, увидев, как я успел украсить свое тело, пока она летала на разведку.

– Я насчитала три крупных отряда. Все забрались довольно далеко отсюда, но, похоже, их задача вовсе не в форсировании леса. Думаю, они ждут следующие диверсионные группы от нас.

– Очень хорошо. До восхода успеем добраться до какой-нибудь из них?

– В принципе, можем за пару часов нагнать ту, что встала в засаду на восточной границе леса, – подумав, ответила Фуркоди. – У меня есть кое-что для твоих глаз. Намного лучше не станет, но хоть не переломаешь ноги.

Девушка пошарила в карманах и извлекла еще одну крошечную склянку. Придирчиво изучив пробку, она содрала воск и протянула ее мне.

– Надеюсь не закапывать? – спросил я, брезгливо держа отвар двумя пальцами.

– Не думала, что человека, с ног до головы измазанного грязью, такое может смутить, – хохотнула она в ответ. – Нет, серьезно! Выглядишь просто потрясающе!

Поскольку выбора особо не было, я, внутренне съежившись, запрокинул голову, и две капли скользнули в мои глаза. Ни жжения, ни зуда не последовало, что уже можно было считать прекрасным результатом. Девушка подошла сзади и опустила ладони мне на лицо.

– Дай им привыкнуть, – послышалось за моей спиной. – Первый раз всегда трудно адаптироваться.

Она давно убрала руки, а я все еще продолжал сидеть с закрытыми глазами. В какой-то момент восприятие окружающего мира стало более резким. Звуки и запахи сами начали создавать в моей голове картины, которые были поразительно реальны. Несколько раз моргнув, я распахнул глаза и увидел перед собой ведьму. Она насмешливо смотрела на меня, скрестив руки на груди. Очертания предметов действительно стали просматриваться значительно лучше, и я мог без труда различить все ярдов на двадцать вокруг.

– Готова?

– Да.

– Тогда веди. Когда все начнется, помни, что обещала мне.

Ее глаза хищно сверкнули, и девушка бросилась прочь, петляя между стволами деревьев. Она бежала на удивление стремительно, будто совсем не ощущая усталости. Мы двигались молча, совсем не переговариваясь, лишь изредка останавливаясь, чтобы выбрать подходящий маршрут. Горячка ночной погони постепенно захватывала меня осознанием того, что мы выступаем в роли охотников, причем довольно самонадеянных. Это могло показаться смешанным ощущением, если бы так не пьянило своей дерзостью.

– Самовлюбленные жрецы должны ответить предательство! Посмотрим, что они будут делать, покуда их святило спит! – с кровожадной злостью подумал я, тотчас удивившись своим мыслям. – Как-то не похоже на меня. Словно эти чувства испытал кто-то другой.