«Дорогая обувь важна для мужчины, уговорите его потратиться на неё, убедите что он может себе позволить самую новую модель. Не сомневайтесь, у вашего объекта отложится будто это вы сделали ему подарок.»

Дыхание перехватило. Я задыхался под тяжестью обиды и злобы.

Кулак прилетел в зеркало, колючее крошево брызнуло в стороны. Отражение треснуло так же, как треснуло что-то во мне этой ночью.

Чтобы не начать крушить всё вокруг, я вернулся в кресло и зажмурил глаза, перебирая в голове строчки книги.

«Не упускайте возможность подыграть его гордости. Расхваливайте силу и ум, мужчины любят ушами не меньше, чем женщины».

«Бойтесь! Кричите! Зовите на помощь! Дайте шанс мужчине спасти Вас, пусть даже и от мотылька. Он этого не забудет».

«На нашем тренинге мы на примере показывали, как радоваться подаркам. Не важно, как вы относитесь к подношению, радость ваша должна быть безгранична».

«Каждый мужчина жаждет единственную. Не продавайтесь за побрякушки, повторяйте, что ждёте настоящую любовь, и он захочет завоевать её для Вас».

Я старался, действительно старался вспомнить хоть что-то о Лизе, что одновременно нравилось мне и не было взято из чёртовой книжонки. Что-то кроме её выточенного в спортзале тела и подкаченных ботоксом губ. Бесполезно.

«Объект смотрит на Вас долгим задумчивым взглядом? Улыбается вашим якорям и звонит больше положенных двух раз в день? Поздравляем. Цель достигнута. Объекту присвоен статус – завоёван. Что с ним делать дальше – решать Вам. Но не забудьте купить: «Связан и счастлив. Инструкция по эксплуатации».

Опустошение было полным. С трудом переставляя ноги, я покинул кабинет.

Разговор с Лизой вышел бурный. Она плакала, просила прощения и умоляла. А я всё высматривал в этих метаниях человека без книжной обложки.

В конце концов она сказала:

«Если тебе всё нравилось, если ты был счастлив, то ни всё ли равно откуда я взяла эти женские штучки?»

«О чём ты говоришь!? Ты обманула меня! Игралась, как с куклой. Добилась чего хотела? Только мне такая любовь не нужна!»

«Неужели?» – Лиза расчётливо улыбнулась, кошкой подбираясь ближе. Куда-то делись слёзы, теперь о них напоминали только припухшие щёки. Лизин взгляд сделался растерянным, она оплела меня руками и зашептала: «Не оставляй, пропаду без тебя». Юркие пальчики уже трудились над ремнём. Накатила волна тепла с пеной мурашек. Скала доводов потерялась в пучине и руки сами собой потянулись к знакомому и любимому.

«Самый лучший мужчина, самый важный для меня».

Эти слова выдернули мой разум из страстей. Я словно со стороны увидел сплетенные на простынях тела и полное похоти лицо Лизы. Правильное лицо. Правильные стоны. Прописанные кем-то другим слова.

«Любая ссора решается сексом. Он как транквилизатор для мужского пола».

Горечь накатила с новой силой. Всё закончилось быстро и не принесло удовлетворения. Наоборот – высушило до дна.

«Ты завтра же покинешь офис,» – твёрдо сказал я, не глядя на чужую мне женщину. Быстро оделся и сбежал. Я больше не собирался быть «Объектом».

Она не ушла. Повысив её до старшего менеджера отдела, я украл у себя власть над её судьбой в компании. Уволить её мог только совет, о чём Лиза мне и сообщила на следующий же день после знаменательной ночи. Я решил: «Переживу». И не ошибся, но кто бы знал, какой тяжкой стала эта жизнь.

Лиза не страдала долго, очень скоро переключившись на директора филиала. Обтянула булки потуже, снарядила пятки шпильками и вперёд, на новые завоевания. Идеальная машина соблазнения. Мужские взгляды так к ней и липли.

Убиваемый ревностью и обидой, я утешался тем, что сохранил остатки гордости. Разгадал обман. Вот только, что мне это дало? Одиночество? Холодную кровать? И стоило ли так беситься, подумаешь – книжка, подумаешь – подсмотрела. Разве не для меня она всё делала, разве не я был до сумасшествия счастлив? Чего стоило просто наслаждаться… Лучше бы я никогда не находил проклятую книгу.

В глубине души, я малодушно был готов всё простить, если бы только она сделала первый шаг. Если бы только взглянула, как раньше.

Тут Лиза вошла в мой кабинет за подписью в Договоре поставщика.

Пульс застучал в ушах. Я молча поставил закорючку на протянутый лист и грубо сказал, перекрикивая непослушное сердце:

– В следующий раз оставь у секретаря, как это делают все. Для тебя здесь нет исключений.

– Как скажете, Владимир Борисович.

– И где твой бейджик? Потеряла. Вечно у тебя ветер в голове.

– Он на перевыпуске, там меняют должность. – Она собралась уходить.

Собрав волю в кулак, я выдавил:

– Ты ничего не забыла мне сказать? Я готов тебя… выслушать.

– Нет, – ответила Лиза и вдруг добавила, опасно понизив голос: – Я прошу Вас запомнить, Владимир Борисович. Я никогда. Ничего. Не забываю.

Лиза ушла, а я, оглушённый, бессмысленно пялился в столешницу. «Ничего не забывает,» – пробормотал я, – «Но ведь сумку то…”. Меня словно обухом ударило. Жалкие крохи гордости превратились в пыль. Я заплакал.

– Все мужчины одинаковы. Тайные фантазии однотипны. Поначалу стыдливо, потом безразлично. Знай себе, повторяй, как старая пластинка, до скрежета в зубах надоевший диалог. – Ирма изображает зевок, откидывается на спинку железного стула, обегает взглядом коробку помещения, чуть дольше задерживаясь на вытянутой камере в верхнем углу. – Я рассказывала это тысячу раз и никакого толку. Я жива – это моя заслуга, я в тюрьме – ваша.

Её собеседник с другой стороны стола открывает кожаную папку и достаёт блокнот. Шея его перехвачена галстуком так крепко, что остаётся удивляться, как он дышит.

– Я понимаю ваше состояние, но я здесь как раз потому, что в деле появились новые факты. И возможно, только возможно, то, что вы мне сегодня поведаете, подарит вам свободу, – голос мистера Вайэра сух, цепкий взгляд следит за каждым движением заключённой.

Женщина скрещивает руки, запрокидывает ногу на ногу. Театрально поправляя волосы, она задумчиво тянет:

– Из меня получилась бы прекрасная актриса, вы так не думаете?

– Убийца из вас получился лучше.

Ирма замирает, с лица её сходят краски.

– Если вы так считаете, то зачем припёрлись?

– Я лишь озвучил мнение суда, вы с ним не согласны?

– Это была самооборона. У меня не было выбора.

– Ирма, послушайте. Я на вашей стороне, я хочу помочь, но для этого вы должны хотеть помочь себе тоже. Давайте попробуем сделать это вместе.

Ирма молчит, смотрит в стол. Теребит рукав серой тюремной робы. Брови её сходятся у переносицы. Потом она кивает. Мистер Вайэр открывает блокнот, что-то коротко там записывает.

– Расскажите мне всё сначала, миссис Миррор.

– Наша конторка хорошо известна в определённых кругах. Качественное обслуживание, обученные девочки, красивые сценарии. Почти театр голосов. Почти искусство. Экстренная помощь, виртуальная подружка.

– Но не все клиенты желали разговоров о сексе?

– Да, далеко не все. Многие звонили просто выговориться в пустоту, кто-то в серьёз считал, что девочка ждёт только его. Красивые голоса и правильные слова кого угодно заставят почувствовать себя особенным, а что там за ширмой – разве важно? Толстуха или анарексичка, старуха или ребёнок. Он был одним из тех, кого не интересовал секс. Он требовал больше. Требовал понимания. Я дала ему это, стала его Алисой.

– Алиса? Это ваш псевдоним?

– Для него. У нас много имён, много голосов. В конторе мы скидывали с себя человеческий облик, становясь многоголовыми гидрами. Роза. Алиса. Каролина. Но никогда Ирма. Никогда.

– Ваша семья была в курсе?

– Боже, конечно, нет. Для них – я всегда оставалась божьим одуванчиком, что помогает людям, работает на телефоне доверия, спасает жизни. По сути, так оно и было. Свою я всё-таки спасла.

– Когда вы познакомились с…?