Фену стало вдруг грустно и одиноко. Он ждал, пока прекратится метель, и шел размышлять, забираясь на покосившийся сигиллит. Рунный камень всегда был теплым, ибо хранил в себе пламя.

Огонь вспыхивал все чаще. Зимние грималкины появлялись одетыми по погоде, автоматически получали профессию, наиболее подходящую под их характеристики. В армии вороньего глаза уже состояло почти пятьдесят котов, и у всех был высокий «напрыг» и «кусь».

Только больше никто не нападал.

В одну холодную, тихую ночь, когда Фен предавался размышлениям, он услышал мягкий шорох перьев. Белая тень пролетела над ним, зависла в воздухе напротив камня, раскинув могучие крылья.

Другой сфинкс. Цвета наступившей зимы. Фен присмотрела, и понял, что черты лица тоже отличаются. Значит, странных кошек много? Он освободил одну, но так больше и не видел ее, а ведь прошло почти полгода.

Странная кошка поманила его лапой. Фен спустился. Вождь ждал, что она заговорит, но крылатое создание оставалось безмолвным. Сфинкс взялась за тонкую деревяшку и нарисовала на снегу человечка.

— Урмяу? — спросил Фен. Она ничего не ответила. Лишь начертила стрелочку, и еще одного человечка, но маленького и с треугольными ушами.

Грималкин? Стоп, это же он. Человек, который с помощью технологии превратился в цифрового кота. Что же она хочет этим сказать?

И еще один человек. У этого в руках были ромбик и кружок. Меч со щитом? От него стрелочка вела к фигурке, лежащей на столе, или быть может, кровати. Рядом другие человечки стояли на коленях, приложив ладони к лицам.

Они плачут. Человек с мечом был ранен, и теперь сильно болен, может даже умирает. Этот ребус Фен смог разгадать.

Эту картинку сфинкс соединила с тем же самым грималкином. Вождь котиков снова запутался. Она стерла каракули крылом, и принялась рисовать на чистом сугробе.

Много котов с вопросительными знаками над головой. Все, кроме одного. Странная кошка обвела рисунок кругом. Снаружи человек с торчащими волосами и кошка с крыльями. Еще люди.

От них в круг идут тонкие линии. Когда линии касаются грималкинов, сфинкс стирает вопросительный знак. Вот здесь, Фен окончательно потерял нить повествования.

Внезапно раздалось сердитое фырканье. Из-за сугроба появилась Ириска вместе со своими пушистыми помощницами, народившимися за осень.

Ведьма взмахнула посохом, посылая в сторону кошки кружащийся зеленый шар. Сфинкс закрылась от огня крылом. На белых перьях остались бесформенные пятна копоти.

— Мрряв! — крикнул Фен. Ему хотелось узнать, что хотела сказать сфинкс. Зачем ведьма на нее напала? Разве он давал такой приказ?

Но Ириска не обратила на вождя никакого внимания. Помощницы ведьмы начали торопливо тереть лапки и бормотать «мявмявмяв». Их хозяйку окружили синие светящиеся руны. Сфинкс сорвалась с места, грациозно развернулась в воздухе и нырнула в снег.

Словно рыба в озере она стремительно поплыла сквозь сыпучую белизну. У нее на пути вновь разорвались сферы изумрудного огня.

Крылатая кошка вынырнула совсем рядом с ведьмами. Она широко распахнула рот, обнажив острые зубы, совсем не похожие на человеческие. Ведьмы бросились в разные стороны. Ириска проскользнула под сфинксом, взмахнула посохом. Огненный шар раскрылся, растопив часть крыла.

Фен не знал, как ему поступить. С каждой секундой битва все сильнее разгоралась. На крики стали сбегаться и другие грималкины. Ситуация выходила из-под контроля.

Он не желал сфинксу зла, но все же решил прибегнуть к котовству.

…

Нужно было всего лишь немного усложнить алгоритмы. Увеличить количество кубитов, и снизить требования к температуре. Они показали ему чертеж, объяснили сам принцип работы модуля. Собрать его было гораздо легче, это вполне можно было сделать и с земными материалами.

Доктор Беляев соединил несколько обновленных модулей, и синхронизировал их с экспериментальной установкой.

Эту штуковину он построил еще в подвале своего дома в пригороде, задолго до того, как корпорации развлечений стали воевать за право стать первыми пользователями революционной технологии.

В капсуле, заполненной проводящей жидкостью, лежал мужчина. К его затылку был подсоединен толстый кабель, уходивший куда-то вглубь установки, что выводила данные на пару старых мониторов. На одном бежали бесконечные ленты чисел. Доктор периодически сверялся с ними, отмечая несоответствия в блокноте.

Внутри цифровой среды, тот же самый человек спускался по узкой горной тропинке. Сухие листья хрустели у него под ногами, а нос щипало от резкого запаха морской соли. Над ухом пролетел жирный ворсистый слепень.

Пройдя по берегу, испытуемый сел на плоский камень, опустил ноги в прохладную воду, разогнав стайку мелких синих рыбок.

— Потрясающе, — сказал он. — Не ожидал увидеть настолько реалистичную среду. Ты просто сам себя превзошел.

Эта конструкция работала без алгоритмов растяжения. Собеседники могли общаться, будто находились в одной комнате. Чисто технически, так и было.

Беляев пропустил похвалу мимо ушей. — Всегда есть к чему стремиться, Лев. Ты просто слишком впечатлительный.

— Помнишь ту игру, которую в прошлом году выставляли «ИноКо»? Когда все орали о прорыве в реализме, и чуть ли не на нобелевку претендовали. Какое же там все было фальшивое!

Лев отогнал от себя мысли о черных швах на стыках локаций, и ощущении елочных игрушек, которые не приносят радости, что создавала та игра. Не удивительно, что она в итоге провалилась.

— Помню, — равнодушно ответил доктор. — Я проверил их программу. Игре не удавалось в полной мере обмануть пользователя. Подсознательно, мозг ощущал несовершенство среды.

— Вот и я о чем! А ты, похоже, сумел избавиться от этого эффекта. Если бы не знал, что сейчас лежу в капсуле, ни за что бы не поверил в симуляцию.

— Если будешь долго смотреть на океан, заметишь очевидный паттерн в движении волн. Граница зоны в трех километрах от берега, потому не было возможности смоделировать замкнутую природную систему. — Беляев положил папку на стол, а затем повернул вентиль на трубке охлаждения капсулы. — В лесу три или четыре вида насекомых, они загружаются, только когда ты находишься в непосредственной близости. Эта среда гораздо более примитивна, чем та, которую я разработал для «Вортекс». Застрянешь в ней — умрешь с голоду через пару дней.

— Я вообще не хотел бы застревать внутри симуляции.

Беляев на секунду застыл, будто эта мимолетная фраза сбила ему весь настрой. Доктор потер вспотевший лоб, вспоминая, какие именно манипуляции ему необходимо провести. — Это было бы довольно жестоко. Но ты ведь и сам знаешь, для чего мы сегодня проводим этот тест.

Лев нахмурился. — До сих пор всерьёз считаешь, что сработает? Лично я согласился на эту авантюру только потому, что хочу доказать обратное.

— Все расчёты указывают на конкретный результат.

— Миш, это бред, — вздохнул помощник. — Даже если ты оцифруешь сознание, кто будет его поддерживать? ИскИн? А в чем тогда смысл? Давай тогда изначально создавать копии, управляемые системой. Посмотришь, как они будут себя вести. Нет, допустим — можно скопировать какие-то черты и модели поведения, но в чем тогда смысл?

— Не веришь, — мрачно произнес Беляев.

— Нет, не верю. Среду ты кодируешь гениально, и модули твои — это прорыв, не спорю. Но вот тут ты конкретно дал маху.

— Лев, как ты себя чувствуешь? Что-то изменилось?

— Пока нет. Были какие-то свербящие помехи, но это, скорее всего из-за прямой связи.

— Интересно. Я отключил тебя от капсулы около пятнадцати минут назад, и запустил безопасное пробуждение, — доктор щелкнул переключателем, и от капсулы начал идти пар. Температура внутри повышалась.

— То есть как? — смутился Лев, не находя слов. — А как же окна отключения, все это…?

— Очень просто. Как я уже говорил, при резком разрыве связи, полноценное сознание остается в среде. Еще неделю назад ты был бы прав, и само существование цифровой копии без подключения к оригиналу было невозможным.