Публичные проявленияе любви со стороны офицера на дежурстве не одобряются. Однако потребность утешить явно расстроенного Дегорска ошеломила Траниса. Он провел рукой по руке доктора. — Мы будем осторожны, имдико.
Дегорск судорожно сглотнул. Они подошли к дверям отсека, которые послушно открылись перед ними.
Группа двухместных истребителей была меньше, чем одноместных, и они пришвартованы вдоль дальней стороны ангара. Поговаривали о прекращении их использования из-за большей эффективности и скорости кораблей меньшего размера. Быстрота и маневренность отменили необходимость иметь в экипаже двух летчиков, сидящих лицом в противоположные стороны, чтобы вести огонь по врагу. Транис радовался, что до этого ещё не дошло. В противном случае, Лидону пришлось бы лететь в одиночку.
Члены экипажа уже готовили один из кораблей для него и Лидона, загружая припасы, которые понадобятся им для пятидневной разведки. Транис прошел базовую подготовку по пилотированию и стрельбе из оружия, взяв за правило получать как можно больше опыта во всем, что связано с кораблем класса эсминец. И все же он знал, что это была игра Лидона. Как только они окажутся в полете, за них будет отвечать нобэк, пока они не приземлятся. Первый помощник спокойно к этому относился.
Когда они направились к истребителю, Дегорск пробормотал: — Нобэки и молодые драмоки, стремящиеся заработать новые почетные отметины, не знают, как быть осторожными.
Лидон искоса взглянул на него. — Мы не идиоты, мой имдико. Когда моего возвращения ждешь ты, я буду крайне осторожен. Для нобэка, — поправился он. Не было никакого смысла лгать о безопасности миссии, когда все они знали, что Лидон будет делать свою работу, чтобы обеспечить безопасность империи, независимо от опасности для себя.
Дегорск остановился, схватив их за руки, чтобы они тоже задержались. Он переводил взгляд с одного мужчины на другого, и лицо его выражало страдание. — Тогда обещайте. Поклянитесь, что вернетесь целыми и невредимыми.
Взгляд Лидона был мягок, но его тон не предполагал компромисса. — Ты лучше всех знаешь, что никаких гарантий нет.
— Тогда солги мне, черт бы тебя побрал. Я не хочу думать, что мне придется оплакивать ещё двоих мужчин. Я не могу пройти через это снова, Лидон. Это уничтожит меня. — Имдико дрожал, и Транис почти отчаянно хотел его обнять. Ради своего звания он не мог этого сделать.
У Лидона не было таких сомнений. Он погладил Дегорска по щеке. — Через пять дней мы снова встретимся здесь. Мы будем уставшими и грязными, но целыми и готовыми затрахать тебя до потери сознания. Это мое обещание тебе, мой имдико.
Дегорск ещё мгновение пристально смотрел на него, а затем, наконец, резко кивнул и перевел отчаянный взгляд на Траниса.
Драмоку ничего так не хотелось, как стереть с лица Дегорска безнадежное, отчаянное выражение. Не то чтобы он остался здесь ради спокойствия доктора. Нет, все существо Траниса было настроено на то, чтобы уберечь этого мужчину от надвигающейся трагумской угрозы. Больше, чем чего-либо, Транис хотел, чтобы Дегорск не боялся, чтобы ему не пришлось столкнуться с опасностью, чтобы он не пострадал от злобного врага. Сила этого чувства его ошеломила.
Он не мог не задаться вопросом, это ли чувствует драмок по отношению к имдико, с которым предполагает создать клан?
— Мы ещё вернемся к тебе, Дегорск, — сказал Транис, стараясь не выдать своих бурных эмоций. — А если я буду недостаточно здоров на твой вкус, даю разрешение надеть на меня наручники и заставить делать все, что тебе заблагорассудится.
Попытка Траниса пошутить не впечатлила Дегорска. — Думаю, это придется сделать, так или иначе.
Имдико на шаг отступил от них. Он резко повернулся и выбежал из отсека, направляясь обратно в недра корабля. Ушел.
Нарочитое отсутствие эмоций у Лидона выдавало, насколько он взволнован на самом деле. — Он достаточно силен, чтобы пережить ещё одну потерю, если до этого дойдет.
Транис свирепо посмотрел на него. — Лучше бы до этого не дошло, нобэк. Ясно тебе?
Лидон недоуменно заморгал. После недолгого колебания он склонил голову. — Да, драмок.
Они поспешили к своему истребителю, не произнеся больше ни слова. Дважды проверили подготовку к полету и запасы провизии для путешествия.
Час спустя эсминец был всего лишь пятнышком света далеко позади истребителя. Транис глядел, как корабль становился все меньше, чем дальше они улетали. Лидон смотрел вперед, пилотируя так же умело, как если бы все ещё летал почти каждый день. Перед ним рос газовый гигант Суджаптрин вместе с его крошечной луной Фесксо, где располагалась колония джошаданцев-землян.
У двухместных истребителей на самом деле не было передней и задней части, только направление полета. Корабль имел заостренную форму с обоих концов, сопла реактивных двигателей располагались снаружи по бокам. Он напоминал двухстороннее копье, а посадочные стойки, вооружение и плазменные реакторы прятались внутри портов.
Перед каждым пилотом располагалась консоль, через которую управляли навигацией, вооружением, наведением и информацией о потреблении энергии. Их данные были усилены постоянным потоком, идущим от более чувствительных приборов. А пока Транису нечего было делать. Он просто поглядывал на свою консоль, чтобы видеть, как безупречные навыки пилотирования Лидона с поразительной легкостью проводят их сквозь плотную сетку безопасности трагумцев.
Когда они прошли, Транис позволил себе расслабиться. Впереди у них ещё оставались часы пути, а возможностей скоротать их внутри тесного истребителя не слишком много. Он посмотрел на Лидона, сидевшего рядом с ним лицом в противоположную сторону.
— Итак, Дегорск.
Лидон включил автопилот, чтобы доставить их в колонию Фесксо, прежде чем встретиться взглядом с Транисом. — А что с ним?
— После всего, что ему пришлось пережить, он, наконец-то, снова подумывает о клане. Для имдико это было бы не так уж трудно, учитывая, как их мало по сравнению с нашими породами. Но у нобэков твоего возраста обычно уже есть драмок.
Лидон медленно кивнул, не отрывая пристального взгляда от лица Траниса. — Шансы создать клан невелики, если мы сосредоточимся на поиске драмока, который будет близок нам по возрасту и рангу.
— Не говоря уже о том, что не всем мужчинам легко будет перенести постоянные поддразнивания Дегорска. И ты знаешь, что я не хочу тебя обидеть, когда говорю это. Мне нравится Дегорск.
Нобэк ничуть не обиделся. — Его юмор — это защитный механизм, к которому он прибегает, чтобы не подпускать никого слишком близко. Он боялся связывать себя с кем-либо с тех пор, как потерял тех, с которыми был связан.
— Это я уже понял. Если не обращать внимания на шуточки, он — имдико, который стоит того, чтоб его заполучить.
Лидон улыбнулся. — Да, совершенно верно. Если ни один драмок не возьмет нас обоих, то я все равно буду довольствоваться им одним.
Транис задумался на несколько мгновений, понимая, что вот-вот ступит на опасную почву. — Могу я задать очень личный вопрос?
Лидон удивленно поднял бровь. — А ты когда-то задавал другие?
Транис рассмеялся в ответ: — Ты очень терпеливо относишься к моему любопытству. Впрочем, за этот можешь и ударить. В такой тесноте я не смогу избежать побоев.
Теперь уже обе брови поднялись вверх. — Ну вот, теперь ты меня заинтриговал. Спрашивай, что хочешь, Транис. Если я обижусь, то подожду, пока у тебя будет достаточно места, чтобы убежать, прежде чем приду за тобой.
Транис нахмурился: — Я никогда не говорил, что побегу. Пространство для маневра, чтоб дать отпор — это все, о чем я прошу.
— Заметано. Задавай свой вопрос, — Лидон ухмыльнулся.
— Ты любишь Дегорска?
Лидон пристально на него посмотрел. Нобэки, как правило, не имели привычки заявлять о своей любви ни к кому, кроме своих матерей, маленьких детей и матар. Было вполне допустимо восхвалять женщин как словом, так и делом. Но среди воинов разговор о более мягких чувствах к другим мужчинам часто воспринимался как слабость. Считалось, что нобэк, произнося такие слова в адрес своего избранника драмока или имдико, оскорбляет их. Это было признание того, что он не способен защитить своих сокланников.
