— Не хочу в монастырь… — тихо шептала Агриппина, смотря в одну точку.
— Я как бы тоже. Но что мы можем сделать? Василий Иванович решил не отдавать трон не сыну твоего брата, не своему бастарду. Не знаю, что вдруг на него нашло, но я не собираюсь ехать в монастырь! — я сжала кулаки.
Холодные сырые стены монастыря предстали перед моими глазами. Вечные молитвы, посты, бесцельное существование. Разве смогу я там принести пользу исторической Родине?!
— Устроим переворот?! — в ужасе шептала боярыня. — По силам ли нам?!
— Братца своего зови, будем действовать быстро. Видно Великий князь в этот раз слёг в постель в последний раз, собрался помирать, так мы ему поможем… — мне с трудом удалось сказать вслух эти слова. Я не планировала переворот и насильственный захват власти. Но что я могу сделать?!
— Не думала, что ты на такое способна… — боярыня словно бы прочитала мои мысли. Женщина была собрана, в глазах плескалась уверенность.
— Я и сама не думала… — я вытерла платком пот со лба и присела на скамью.
Спустя несколько минут Иван Оболенский стоял в моих покоях. Мужчина выслушал нас спокойно и ответил:
— Надо действовать сегодня. Завтра Великий князь созывает Боярскую думу, на которую приглашён также и его брат Андрей. Думаю, там всё и решится.
Вот значит как, Василий Иванович! Девок попортил, а власть брату!
— Сделай так, чтобы государь больше не проснулся, — тихо сказала я, смотря прямо в глаза князю. В этот момент внизу живота сильно скрутило, и я вскрикнула от боли. — Сегодня всё случится… Мы либо получим всё, либо умрём…
Спустя десять часов я была уже почти готова выдавить из себя младенца. И случилось то, чего я так боялась. Агриппина тоже стала рожать! В моих покоях находилась только главная повитуха, ей я доверяла, поэтому приказала принять роды и у боярыни Челядниной. Но я родила первой.
— Девочка… — расстроенно пискнула главная пупорезка и передала мне кроху на руки. Я испытала сильное разочарование. Ведь думала, что непременно родится сын! Иначе, зачем я вообще оказалась в теле Елены Глинской?! Мне ведь судьбой было предназначено стать регентом и править! Или нет? Неужели я сама себе это придумала? Не было у меня такого предназначения?
Тем временем рядом со мной пыхтела Агриппина. Лицо её было красным, на шее были видны синие вены. Спустя час нечеловеческих мучений боярыня протяжно вскрикнула…
— Мальчик… — ошарашено шептала боярыня Челяднина. — Мальчик! — женщина рассмеялась и посмотрела на меня, взгляд её тут же помрачнел.
— У нас есть только один выход, — обречённо сказала я, внимательно смотря в чёрные глаза Агриппины. — Скажем всем, что я родила двойню. Сына и дочь.
— А я?! — боярыня тяжело задышала.
— А ты будешь рядом с ребёнком, не уедешь в монастырь. Будешь моей правой рукой. Мало? Чего же ты ещё хочешь, Агриппина?!
— Оставим это на потом, Елена Васильевна, — тихо сказала боярыня и начала приводить себя в порядок. Женщина вымылась в небольшой бадье, надела чистое платье, причесала волосы. Кроме уставшего лица ничто не выдавало то, что боярыня Челяднина недавно родила.
Я велела сообщить всем в столице, что родила двойню. Этим занялся Иван Оболенский, который уже доложил мне, что государь завтра не проснётся. Я почувствовала облегчение. Мне не хотелось убивать Василия Ивановича, но разве же был другой выход?! Кто такой удельный князь Андрей Иванович? Как этот неизвестный мужчина будет управлять государством? И что мне с дочерью делать в монастыре? Ладно, я могу сбежать в другую реальность! Но ведь малышка ни в чём не виновата! Мою предшественницу подложили под Оболенского! Сам Великий князь и подложил! А теперь он, видите ли, передумал! С боярыней Челядниной покувыркался, а ребёнка её тоже в монастырь?! Сам в могилу, нас по монастырям, а братцу младшему трон?! Протестую!
Глава 5. Кто первый встал, того и тапки
28 октября 1526 года. Иван Фёдорович Телепнев Овчина-Оболенский.
Мне с трудом удалось выполнить приказ государыни. Убить Великого князя? Это измена! Но если бы я этого не сделал, то моя сестра, её ребёнок, Елена Васильевна и наш с ней малыш… в монастырь? В лучшем случае. Но бояре народ не шибко добрый, да и князь Андрей Старицкий чрезмерным добросердечием никогда не отличался. Труслив и молод…
Я без колебаний напоил Василия Ивановича сонным отваром, а после придушил подушкой. Сейчас все думают, что государь отдыхает и до завтрашнего утра его никто беспокоить не станет. Даже, чтобы сообщить о рождении детей.
Дети. Сестра моя — дура, понесла от старого умирающего Великого князя. На что надеялась эта баба?! Дура дурой, что ещё скажешь… Родила сына. А вот молодая Елена Васильевна, сразу после беременности переменившаяся характером, произвела на свет дочь. Мою дочь. Которая своим появлением обязана Агриппине. Уговаривала волочайка меня обрюхатить молодую девку, да я не соглашался! А когда государь приказал… что я мог сделать? Венценосный дурак на старости лет решил интригами заняться, да меня в то впутал. А сестра моя, гульня, на то Василия Ивановича подговорила, да и сама к нему в койку прыгнула и понесла. Вскроется правда — всем головы срубят, или даже четвертуют. Вскроется? Теперь уже вряд ли. Государь мёртв. Государыня Елена Васильевна родила дочь и «сына». Теперь главное власть удержать…
29 октября 1526 года. Иван Фёдорович Телепнев Овчина-Оболенский.
Я вошёл в Грановитую палату и присел на лавку. Бояре и князья уже собрались. Несколько часов назад всей столице уже сообщили о кончине Великого князя Василия Ивановича. Вопрос — кто займёт великокняжеский трон — не стоял. Хотя половина бояр в думе поддерживают удельного князя Андрея Старицкого, который, кстати, здесь присутствует.
Мчался тридцатишестилетний князь на всех парах, лошадь свою загнал, но живого брата не застал. Значит, передачи власти от брата к брату не будет? Будем на это надеяться…
Двери в палату распахнулись, и вошла государыня. Молодая женщина была бледной, но в глазах горела решимость. Как обычно никаких украшений и косметики. Темно-зелёное платье волочится по полу длинным шлейфом. Сестра Агриппина (вместе с какой-то приближённой боярыней) несут на руках младенцев. Половина бояр поклонилась, половина (вместе с князем Андреем) осталась стоять.
Елена Васильевна была молода, даже юна. Неприязнь бояр была понятна, не знай я всей правды… остался бы стоять. Государыня подошла к великокняжескому престолу и нисколько не задумываясь села… на рядом стоявший костяной трон Византийского императора, привезённый Софией Палеолог. Боярыни встали с обеих сторон от трона. Бояре довольно зашептались, даже те, кто изначально не поддерживал сторону Елены Васильевны. Своим жестом Великая княгиня показала, что на место мужа не метит, тем самым успокаивая шепчущихся друг с другом бояр.
Вдовая государыня смотрела на присутствующих мужчин цепко, но не зло. Губы стянуты в нитку, руки сжимают подлокотники. Спустя несколько минут Елена Васильевна подняла руку, чтобы все замолчали, бояре нехотя угомонились, хотя было видно, что те готовы сорваться в любой момент.
— Бояре, князья, — громко обратилась государыня к нам. — «Божьей милостью царь и государь всеа Русии и великий князь Владимирский, Московский, Новгородский, Псковский, Смоленский, Тверской, Югорский, Пермский, Вятский и Болгарский, и иных, государь и великий князь Новогорода Низовские земли, и Черниговский, и Рязанский, Волотский, Ржевский, Белёвский, Ростовский, Ярославский, Белозерский, Удорский, Обдорский и Кондинский»* скоропостижно скончался этой ночью. Но род Рюриковичей продолжен, — молодая женщина посмотрела на Агриппину. — Вот перед вами родной сын покойного Великого князя — Великий княжич Иван Васильевич. Законный наследник русского престола! И моя дочь, — государыня взглянула на малышку. — Великая княжна София Васильевна. Кто из вас, бояре и князья, в этом сомневается?
