Люди немного воодушевились, но глаза у всех оставались серьезными, и крики поддержки звучали довольно мрачно. В центре, где в основном находились гвардейцы, рыцари из Дю Бана и несколько отрядов Ястребов, люди хлопали друг друга по спинам, подбадривали, а опытные воины старались поддержать боевой дух в новобранцах.

— Ваше величество, — обратился к Ксандеру сержант Эшвин, — эти ублюдки несут еще один белый флаг.

Ксандер посмотрел на юг и увидел небольшую группу всадников, размахивающих белым флагом. Они остановились посередине между двумя армиями.

Гвен подъехала к нему вплотную.

— То же самое дерьмо, — с отвращением сказала она. — Что нового они могут нам сказать? Особенно сейчас.

Бреннан и Маркос подали сигнал, что завершили построение и готовы к атаке по первому его слову. Если все пройдет как задумано, кавалерия сомнет каресианскую армию с флангов, загоняя ее на центральные силы, и враги окажутся зажаты с трех сторон в мясорубке. Если все пройдет как надо.

— Ваше величество? — повторил Эшвин. — Я жду приказаний.

— Гвен, Эш, Сигурд — со мной. Если они хотят поговорить, мы с ними поговорим. Устроим заварушку. Остальным — стоять на позициях.

Король выслал коня вперед, но не пустил его в галоп. Ему хотелось, чтобы солдаты вражеской армии хорошенько его рассмотрели. За ним стояла вся армия ро, готовая устремиться в атаку по первому приказу. Ксандер знал: каждый из его солдат рвется в бой. Об этом говорили их глаза, позы, неподвижность, с которой они замерли в ожидании приказа. Будто туго сжатая пружина, ожидающая, пока король ее спустит. Одно слово или жест — и праведная ярость выплеснется неистовой бурей мечей.

Они доехали до Псов, попросивших о переговорах, и остановились — две небольшие группы между огромными армиями.

— Говорите! — повысил голос Ксандер.

Псы сняли шлемы, и странно было видеть не безликую массу доспехов, а живых людей, скрывавшихся под ними. Оказывается, у них тоже есть лица, на которых отражаются чувства и эмоции, хоть они и выглядели несколько заторможенными, будто в своеобразном трансе.

— Я погонщик Терв Раме, — произнес пожилой воин, чье смуглое лицо избороздило множество шрамов. — У меня к вам предложение от Госпожи Боли. Вы можете спасти свою жизнь и жизни своих людей. Все, что от вас нужно, — вернуться в свой город и отказаться от Тор Фунвейра. Эта земля больше не принадлежит вам. Но мы готовы отдать вам герцогство Хейран, если вы принесете клятву верности Искривленному Древу.

Терв Раме внимательно оглядел короля со свитой. Он нахмурился при взгляде на Ксандера, презрительно усмехнулся Эшвину, злобно глянул на Тира Сигурда и ухмыльнулся Гвен. Все в нем казалось фальшивым, нелепым. Узкие глаза, залитое потом лицо, множество мелких шрамов.

— Не принимается.

Погонщик кивнул и выпятил круглый подбородок.

— Если вы отвергнете наше предложение, я должен буду вырезать вам глаза и заставить вашу жену съесть их, а потом я изнасилую ее ятаганом.

— Хорошо, что ты это сказал, — спокойно ответил Ксандер. — Мне не придется раздумывать, убивать тебя или нет.

Он не успел закончить фразу, как мимо него пролетел доккальфарский кинжал Гвен. Она метнула его из–под руки, выхватив из ножен на бедре, и он со свистом рассек воздух и вонзился в горло погонщику.

— Это второй мужчина под белым флагом, которого я убила, — заметила она, когда остальные каресианцы в ужасе побежали прочь.

Ксандер вытащил из ножен Миротворец и набрал воздуха в грудь, чтобы его голос слышали обе армии:

— Мы Ястребы Ро — сдавайтесь или умрите!!!

Из–за его спины протрубили три рога, и воздух наполнился оглушительным ревом — его армия бросилась в атаку. Псы, которые заполонили все пространство от горизонта до горизонта, остались на местах — у них не было ни коней, чтобы встретить вражескую кавалерию равной силой, ни особого желания сражаться.

— Останься в живых, любимая, — прошептал Ксандер жене, получив те же слова в ответ, а потом его подхватила волна вооруженных воинов.

Сигурд оторвался от их группы и присоединился к отряду своих соплеменников, а Ксандер, Гвен и Эшвин скакали в первых рядах. Рыцари Рассвета шумели больше всех: закованные в доспехи кони медленно набирали скорость, но потом их было уже не остановить. Кавалерия Бреннана опережала их, но оба крыла его армии сконцентрировали усилия на флангах Псов.

— Пусть нам суждено погибнуть на этой земле! — проревел Даганэй откуда–то из гущи солдат. — Пришло время сразиться за своего короля!

Ксандер был далеко не новобранцем. Его боевой опыт насчитывал сотни сражений, но еще никогда ему не доводилось выступать против пятидесяти тысяч Псов. В истории Тор Фунвейра не случалось таких массовых сражений, и сейчас оно произошло только по его королевскому желанию. Всего несколько лет назад творящееся вокруг показалось бы ему невообразимым кошмаром. Плохая стратегия, слишком опрометчивые действия, слишком агрессивный стиль, и в результате сражения они не получат ничего — не отвоюют территории, не заставят Псов покинуть Ро Вейр или уйти на юг. Но если они победят — значит, они могут победить. Пусть хотя бы сегодня, в одной–единственной битве. Пусть только для того, чтобы дать Нанону и Кейше возможность убить колдунью.

Король поднялся в стременах и напряг ноги, зажав поводья в кулаке. Другой рукой он поднял свой меч в воздух, а вокруг него реяли красный ястреб Хейрана, черный ворон Канарна, золотой орел Тириса и белый голубь Арнона. Объединенные силы четырех великих городов народа ро.

— За Одного Бога и короля Александра Тириса! — прокричал нараспев Маркос из Рейна, и его рыцари опустили копья.

Звук столкновения двух армий оглушал. Первые несколько рядов Псов возникли и тут же пропали: кавалерия просто смела их, втоптав в траву. Мир сузился до черного моря колышущихся доспехов прямо перед глазами. Королевская армия врезалась во врага, убив сотни Псов копытами и сталью, но перед ними стояли многие тысячи, и лобовая атака оставила в их массе всего лишь небольшую вмятину. Ксандер не видел ни флангов своей армии, ни Бреннана, ни Маркоса. Перед ним были только враги, которых нужно убивать.

Кони начали спотыкаться, и всадники спешились и побежали вперед. Псы яростно набрасывались на них, не выказывая ни хорошей выучки, ни навыков боя, и умирали один за другим. Но атака захлебнулась только из–за их огромного числа. Ксандер потерял Гвен из виду — в последний раз она дралась где–то слева от него, — и только знакомый нескончаемый поток брани выдавал местоположение Даганэя. Король попытался сосредоточиться на битве, отгоняя Псов от своей лошади огромным полуторным мечом. Он поворачивал коня влево и вправо, сметая врагов на землю и забивая копытами до смерти.

— Генерал! — прокричал Эшвин, когда лошадь встала на дыбы и сбросила сержанта.

Ксандер рубанул мечом по черепу ближайшего врага и спрыгнул на землю. Его конь заржал и понесся прочь, опрокинув целую группу Псов на грязное поле.

На Эшвина навалилась черная толпа. Он лежал на спине, защищаясь щитом, который держал обеими руками, и яростно ругался. Ксандер увернулся от замаха, парировал прямой удар, перерезал шею еще одному воину, а второго поразил в грудь. Пнул головой Пса, пытавшегося схватить его, потом поднял Эшвина на ноги и поискал глазами Гвен, но ее по–прежнему не было видно поблизости. Воины, атаковавшие Эшвина, повернули в его сторону непроницаемые узкие забрала. Двое побежали прочь, еще двое погибли от ударов Миротворца, и последнего добил Эш.

— Не умирай, — сказал Ксандер, помогая ему встать прямо. — Ты еще должен будешь выправить мой меч после битвы.

Но у Эшвина, весьма искусного кузнеца, не нашлось времени, чтобы ответить, а Ксандер даже не успел спросить, все ли с ним в порядке. Вокруг были Псы. Очень, очень много Псов.

Битва продолжалась, и воины сражались на чистом упрямстве, все больше выдыхаясь. Ксандер представил себе, как они идут за ним, стиснув зубы, ввязываясь в каждую новую схватку, не заглядывая в будущее и не думая о своих друзьях и соратниках. Псы — плохие воины, но они сражались достойно: колдовство и наркотики давали им стойкость и целеустремленность, которую было нелегко сломить. В малых группах их легко запугать, но огромную армию… король боялся, что его отряды не смогут превзойти врага одним только упрямством и хорошей выучкой.