— Сильные слова, старый ворон, — одобрительно заметил Магнус.

Бром улыбнулся, и стал еще больше похож на живого человека.

— Спасибо тебе, старый ледяной бородач. За это я расплачусь памятью о моей земной жизни, но оно того стоит.

Финиус не знал, где кончаются тени и начинаются боги: на этой встрече в чертогах за пределами мира размывались все границы. Будь он простым человеком, он пришел бы в благоговейный трепет. Но сейчас он испытывал только любопытство.

Радужное сияние замерцало над еще одним стулом. Белый цвет перетекал в пурпурный, красный, синий, черный, коричневый, пока не слился в сплошное серое сияние и на стуле не появился еще один человек. Темноволосый, гладковыбритый, широкоплечий, он носил простую серую мантию. Он был тенью, служащей Одному Богу и народу ро.

— Я брат Ториан из Арнона, — представился священник. — И я говорю от имени Тор Фунвейра и Каменного Гиганта.

Магнус сурово посмотрел на него и побарабанил по столу толстыми пальцами. Напряжение между ними почти осязалось, особенно учитывая их места: Бритаг посадил их друг напротив друга. У Одного Бога и Рованоко сложилась непростая история противостояния; в прошлом они были как вернейшими союзниками, так и непримиримыми врагами. Давным–давно они вместе боролись с Шаб–Ниллуратом, но потом люди ро вторглись на Свободные Земли. Рованоко многое мог простить, но только не покушение на свободу своего народа. А Один Бог терпеть не мог все, что угрожало его тщательно выстроенной иерархической системе. По крайней мере, так было раньше.

— Пурпурный священник, — заметил Магнус. — Подходящий выбор.

— Бородатый варвар, — в тон ему ответил Ториан. — Как неожиданно.

Бром все еще улыбался — добродушие Мирового Ворона влияло и на его характер. Он не мог принять чью–либо сторону, даже если бы захотел. Он посмотрел на Финиуса, поднял брови и кивнул, передавал право говорить своему избраннику. Финиус обдумал, стоит ли пока помолчать и дать теням высказать друг другу все свои обиды, но не хотел, чтобы старая вражда разрушила все их усилия по созданию союза.

— Можно я тоже выскажусь? — спросил он осторожно. Магнус и Ториан будто его не заметили. Они сверлили друг друга яростными взглядами, словно хотели выразить в них все возможные оскорбления, на которые обязана ответить другая сторона. — Полагаю, вам есть что обсудить, но земли людей не могут ждать, пока вы снова подружитесь. Шаб–Ниллурат тоже не будет ждать. Выясните, кто кому причинил больше зла, немного позже. Сейчас вашим избранникам нужна помощь.

— Бритаг никогда не обманывал нас, — произнес Ториан, все так же глядя на Магнуса. — Но этот невежественный плебей недостоин нашего доверия. Он воплощение Гиганта хаоса, слишком непредсказуемого, чтобы ему доверять.

— А ты так же холоден и туп, как и Каменный Гигант, который говорит через тебя, — огрызнулся Магнус.

Тень Рованоко окутало облако морозного воздуха, будто он уже не мог сдерживать рвущуюся наружу ярость. Брат Ториан напротив него зарычал, мышцы на его руках напряглись, стали похожими на нерушимый камень. Финиус понятия не имел, что произойдет, если эти двое сойдутся в битве. Волна землетрясений прокатится по всем землям людей? Обрушатся горы, океаны хлынут на сушу? К счастью, ему не представилась возможность проверить свои предположения. Еще над двумя стульями появилось сияние, и Магнус с Торианом наконец–то перестали сжигать друг друга ненавидящими взглядами. Их божественная ярость угасла.

Бром продолжал улыбаться, но в уголках его глаз промелькнула грусть. И пока мерцающие вихри над пустыми стульями не обрели человеческую форму, все три тени уставились на Финиуса.

— Странно, — сказал он. — Здесь я чувствую присутствие Джаа… но сама тень потеряна… скитается по свету, будто не может найти своего избранника. — Он повернулся к другому стулу, над которым медленно клубился густой туман. — А кто это такой, я не знаю. Но он очень древний.

Магнус ударил кулаком по столу.

— Зато я знаю, кто это. — Он разразился громким хохотом. — А я уже и забыл про него! На старости лет я стал очень рассеянным Гигантом.

Густой туман расплылся по сторонам, принимая форму выше и крупнее, чем все остальные участники собрания, вместе взятые. Затем из тумана проступила широкая клыкастая морда. Это был очень крупный тролль, сплошь покрытый густым мехом с серыми и черными полосами. Мускулы его казались дряблыми, а длинные когти согнулись в крючки. Но его вид ужаснул даже Финиуса.

— Мы — Грядущая Буря, — нараспев произнес тролль голосом, похожим на грохот камней. — И мы говорим за Варорга.

Ториан поднялся и посмотрел на огромного зверя, сидящего рядом с ним. Пурпурный священник не испугался, но, вероятно, и он, и Один Бог впервые видели тролля.

— Варорг и Рованоко — это одно и то же, — заявил он. — Два имени для одного и того же бога. Как такое возможно?

Грядущая Буря повернул взгляд глубоко посаженных сияющих глаз на Пурпурного священника.

— Мы прозябали во льдах долгие годы, человек камня. Пока он не призвал нас. — Он наставил крючковатый коготь на Финиуса. — Мы думали, что остались последними из Теневого народа. Мы рады узнать, что ошибались. Мы говорим за ту форму, которую принял Рованоко, когда впервые появился перед Ледяными Людьми.

— Так, значит, у Ледяного Гиганта за этим столом будет два голоса? — подозрительно спросил Ториан. — Возможно, мы вообще совершили глупость, придя сюда.

— У вас не было выбора, — заявил Финиус. — Если бы вы не пришли сюда, ваша сила постепенно бы угасла, и тогда никто не смог бы помешать Искривленному Древу поработить народ ро.

Ториан опустил голову, снова сел на стул и стиснул зубы.

— Если Мировой Ворон хочет поделиться с нами своей силой, мы с благодарностью примем ее. — Он повернулся ко все еще пустому стулу, над которым неуверенно закручивался вихрь силы Джаа, пытаясь обрести телесность. — И я, разумеется, больше достоин вашей поддержки, чем вероломный Огненный Гигант.

— Вот в этом я могу с тобой согласиться, — одобрил Магнус. — Возрождение Шаб–Ниллурата лежит на его совести.

Финиус потер глаза, и они с Бромом обменялись раздраженными взглядами.

— Думаю, Джаа сейчас слабее любого из вас, — произнес он. — Тень Далиана Охотника на Воров даже не может появиться на собрании, чтобы говорить от имени своего бога. У его тени нет избранника, который удерживал бы ее в реальном мире.

— Я знал его при жизни, — вдруг сказал Бром. — Его сын был моим другом. Если мы не поможем ему, он будет скитаться между мирами вечно.

— Ну и пусть скитается, — сказал Ториан. — Мы не будем оплакивать его отсутствие.

— Но Аль–Хасим захотел бы ему помочь, — заметил Финиус. — И мы не должны так легко бросать Джаа на произвол судьбы.

— Значит, ты разделишь свою силу между нами? — спросил Ториан. — Не слишком ли мало ее придется на каждого из нас?

Финиус, нахмурившись, тщательно обдумал его вопрос.

— Честно говоря, я не знаю. Но я видел, какой может быть Тирания Искривленного Древа. Я видел ее так отчетливо, будто сам проживал в то время. Шаб–Ниллурат изберет Тиранов для контроля над землями. Он уже выбрал нескольких из них. Я видел в Фелле создание хаоса, похожее на огромную кошку, уникального Темного Отпрыска — в Арноне, голову, отделенную от тела, — в Кессии, жестокого Укротителя Медведей — во Фьорлане, огромного паука — в Дальней Каресии и Госпожу Боли — в Вейре. Наших сил может не хватить. Но это все, что у нас есть.

Повисла тишина. Вокруг теней расплылось многоцветное неземное сияние, будто сами боги впервые за миллионы лет тоже чувствовали грусть за судьбы человечества. И пусть их противостояние и называлось Долгой Войной, но перемирие затянулось, и поле боя так долго пустовало, что внезапный ход Шаб–Ниллурата, который захотел прийти к власти, было трудно осознать.

— Мы примем вашу помощь, — произнес тролль. — Любую помощь.

— Спасибо, — ответил Финиус. — А ты мне нравишься, тень Варорга.