— Я шучу, Ева. Расслабься, — усмехается Давид. — Просто дождусь Куратова, переговорю с ним и тут же уеду. Не стану мешать вашей семейной идиллии.

Под чужим пристальным взглядом у меня не всё получается. Я волнуюсь, когда он смотрит и мечтаю о том, чтобы мой муж поскорее приехал, отправив Давида домой.

— Вы с Русланом друзья? — задаю вполне безобидный вопрос.

Чтобы скрыть волнение начинаю с ним обо всякой ерунде разговаривать. Что-что, а поговорить он любит. Таким образом убиваю двух зайцев — нарушаю между нами гнетущую тишину и узнаю что-то новое о своем супруге.

— Как тебе сказать, — усмехается Давид, потирая заметно отросшую щетину на подбородке. — Мы далёкие родственники, товарищи, но больше нас связывает не дружба, а общие дела. Я помогаю Куратову с предвыборной кампанией, он — помогает мне по бизнесу. Мы слишком разные, чтобы дружить, но у нас взаимовыгодные отношения. Тем не менее, я доверяю Руслану больше, чем кому-либо.

— Как интересно, — улыбаюсь в ответ и бросаю румяные ломтики мяса к овощам. — Зачем вообще Руслану понадобились выборы?

Давид щурится, глядя на меня. Взгляд хитрый, с огоньком. Возможно, я спросила что-то лишнее, чего не должна была, но интерес и правда переполняет меня в этот момент.

— Куратов не делится рабочими моментами со своей женой? Узнаю его, узнаю, — произносит Давид. — Он представил свою кандидатуру на выборах лишь потому, что на пост мэра баллотировался Измайлов. Мерзкий тип, желающий захватить власть во всем городе. Если это случится, то будет плохо нам всем. А Рус… Рус всего лишь захотел ему помешать в этом.

Я мелко нарезаю зелень и внимательно слушаю каждое сказанное им слово. Теперь Куратов представляется мне эдаким добрым рыцарем, спасающим город от злого разбойника. Чушь какая! Руслан тоже не праведник. На нём много грехов, а кресло мера всего лишь даст ему ещё больше власти и возможностей.

Нож выскальзывает у меня из рук и проходится прямо по пальцу. Кровь брызжет по столу, пачкает лезвие ножа, зелень, которую я собиралась бросить в приготовленный ужин. А ещё нестерпимо жжёт в области пореза. Я громко ойкаю и зажимаю палец в ладони.

— Ты порезалась? — встревоженно спрашивает Давид, поднимаясь с места.

Кажется, он начинает искать аптечку, открывает и закрывает ящики, пока я почти теряю сознание от обилия крови и тошнотворного запаха, который пробивается мне в ноздри.

— Нашел перекись водорода, — произносит радостно Давид и достает из шкафчика пузырек с прозрачной жидкостью.

Открывает крышку, берёт мою руку в свою. Неприятный запах крови усиливается и перед глазами ползут мушки. Кажется, что я вот-вот упаду в обморок от происходящего. Это просто порез, Ева. Просто немного крови. Вспомни, сколько её было, когда застрелили твоего отца.

— Что здесь происходит? — слышу позади себя низкий голос Куратова и тут же успокаиваюсь.

Он подходит ко мне сзади, обнимает за талию, скользит пальцами по животу и целует в висок. Он здесь, он рядом. Всё будет хорошо. Руслан забирает у Давида пузырёк с перекисью.

— Давай сюда, маленькая, — просит меня спокойным голосом.

Берёт в свою руку мой израненный палец, обильно поливает его прозрачной жидкостью.

Я слушаю забавное шипение, замечаю, как Давид возвращается на своё место и млею от того, что Куратов прижимается ко мне своим телом сзади. Он пахнет терпким парфюмом и дорогим алкоголем. И от этого запаха внутри меня разливается привычное тепло.

— Сейчас только пластырь найду, — Руслан отступает от меня на шаг, проходит по кухне и достает из нижнего ящика то, что искал.

Осторожно заклеивает рану, приподнимает пальцами мой подбородок и смотрит на меня своими чёрными глазами. Я ощущаю, что тону в них. Они такие глубокие и притягивающие, что я не в силах самостоятельно от них оторваться.

— Я соскучился, Ева, — произносит Куратов и приближает моё лицо к себе.

Упираюсь ладонями в его грудь, ощущая кончиками пальцев крепкие мышцы под белоснежной рубашкой. Не замечаю ничего вокруг и не обращаю никакого внимания на то, что Давид, наверное, за нами наблюдает.

Ладонь Руслана опускается мне на затылок, а горячий язык проталкивается в мой рот. Я не могу ничего сказать ему в ответ, но думаю он чувствует, что я тоже по нему соскучилась.



Тело покрыто липким потом, дыхание сбитое и неровное. Я опускаюсь на чёрные простыни, пододвигаюсь к разгоряченному телу Руслана и непроизвольно обвиваю его шею руками. Он тоже часто дышит. Гладит рукой мои спутанные волосы и молчит. И эти секунды после секса, что мы проводим вместе кажутся мне такими… правильными и естественными.

Я больше не прошу его остаться, поэтому спустя несколько минут Куратов поднимается с кровати, надевает на себя брюки, накидывает на тело рубашку. Замирает у моего письменного стола и протягивает руку к эскизам.

— Ты не задумывалась над тем, чтобы выпустить собственную линию одежды?

— В детстве, — усмехаюсь ему и прикрываю обнаженное тело одеялом.

— Подумай об этом и сейчас, Ева, — произносит строгим тоном Руслан. — И в ближайшие дни сообщи мне, что решила.

Его голос звучит серьезно и нет никакого шанса на то, что он сейчас шутит. Ему правда понравились мои эскизы или он просто хочет сделать мне приятно? В любом случае и то, и другое тешит моё самолюбие и поднимает настроение до самой высшей отметки.

— Спасибо, Руслан, — только и могу выговорить.

Скрывать улыбку не получается, поэтому я лежу на кровати и глупо во весь рот улыбаюсь. Куратов направляется на выход моей комнаты, витая в мыслях о предвыборной кампании и сделках. Я знаю, что, несмотря на позднее время, он сейчас не будет спать, а будет работать.

— Доброй ночи, Ева.

— Надеюсь, что попугай не нарушит наш разговор? — спрашивает ревниво Ника, когда мы встречаемся с ней после занятий.

Попугаем она называет Лину за смелость в выборе нарядов. Я же считаю, что стиль у моей новой подруги особенный. По-моему здорово, что она может выражать индивидуальность даже таким образом.

— Она нормальная девчонка. Зря ты так, — улыбаюсь подруге в ответ.

— Как быстро ты меня на неё променяла, — хмурится Вероника. — Мы с тобой столько всего прошли вместе и только смена учебного места повлияла на то, что мы стали реже видеться.

— Да, это так. Но я по-прежнему люблю тебя больше, чем её. Поэтому даже не смей ревновать.

Вероника начинает улыбаться во весь рот, сверкая своими идеально белыми зубами. А потом мы долго и увлеченно разговариваем. Мне интересно как дела у сокурсников, с которыми я проучилась три года, как дела у самой Ники и отошёл ли Егор Прилуков после больницы.

— Лучше расскажи, как твоя семейная жизнь с самым сексуальным красавчиком нашего города?

Мои губы сами плывут в улыбке, а сердце начинает стучать чаще обычного. В последнее время такая реакция на Руслана является для меня почти нормой. Это симпатия или что-то большее, я не знаю, потому что ничего подобного раньше не испытывала, даже к Прилукову.

— Похоже, что все отлично? — догадывается Ника и хитро прищуривается, требуя подробностей.

Вибрирующий в сумочке телефон прерывает наш разговор на самом интересном месте. Тянусь рукой в боковой карман, достаю оттуда мобильный и вижу на экране номер сестры. Тут же ощущаю себя виноватой за то, что не приезжаю к ней и не нянчусь с племянником, хотя раньше делала это гораздо чаще, чем сейчас.

— У меня есть для тебя важные новости, — сообщает Ира, едва я отвечаю на её звонок. — Надеюсь, что, хотя бы сейчас, когда дело касается жизни и смерти, ты приедешь ко мне?

— Приеду. Через час буду у тебя, — отвечаю обреченно.

Ника кривится, потому что она явно не собиралась так рано со мной прощаться, но я обещаю ей, что мы ещё обязательно встретимся с ней на этой неделе.