Ева

— Что со мной будет? — спрашиваю у краснощекого следователя, который лениво листает моё дело.

— Можешь написать чистосердечное признание, — произносит он равнодушным тоном. — Срок, возможно, дадут меньше.

— Нет, спасибо, — вежливо отказываю ему.

Я до сих пор надеюсь на то, что моя родная сестра обязательно меня отсюда вытащит. Она обещала. И я живу здесь этими мыслями…

— Ну и дура ты, — следователь щурится, сосредоточенно разглядывая меня. — Чем больше сопротивляешься, тем больше срок тебе дадут. Я лично похлопочу.

В кабинет проходит конвоир и, подойдя к столу следователя, склоняется над ним и что-то шепчет на ухо. Краснощёкий кивает и поднимается с места.

— Тут с тобой поговорить хотели. Я оставлю вас.

Не успеваю ничего спросить, как он тут же испаряется.

В кабинете горит слабый свет. Здесь холодно и неуютно. Мне сильно хочется домой, но после того, что я сделала, это нереально. Несколько минут я сижу здесь одна. Хочу спать, хочу есть, хочу принять душ. Оказалось, что я совершенно не была готова к таким суровым реалиям, а теперь, конечно же, буду расплачиваться за свои ошибки по полной программе.

Слышится скрежет замка и лязг железной двери. По коже пробегает ледяной холод, когда я думаю о том, что могут со мной сделать в тюрьме. Отца у меня теперь нет, его защиты, связей и денег тоже.

В ноздри проникает незнакомый аромат древесного парфюма. От следователя пахнет неприятно, потом и сигаретами, поэтому я резко поворачиваюсь назад и обмираю. Прямо за моей спиной стоит Руслан Куратов. Человек, которого я ненавижу больше всего на свете. Человек, которого я хотела убить, да только в последний момент сдрейфила. Не смогла. И теперь нахожусь в следственном изоляторе.

Руслан испепеляет меня своими чёрными глазами. Высокий, широкоплечий, мощный, пугающий. В его образе определенно есть что-то демоническое, что в самый последний момент не дало мне нажать на курок.

Трусиха. Слабачка. Неудачница.

— Что Вы здесь делаете? — поднимаюсь с места и учащенно дышу, когда он делает уверенные шаги мне навстречу.

— Сядь, Ева, — произносит Руслан твёрдым голосом и проходит мимо меня, направляясь к рабочему столу следователя.

Инстинктивно отшатываюсь назад, когда он оказывается близко. Рядом с ним я кажусь себе совсем крошечной — его сила и мощь вблизи пугают меня. Если только захочет, то с легкостью раздавит меня, и ничего ему за это не будет.

Не знаю, почему, но я понимаю, что лучше всего не спорить с Русланом, поэтому возвращаюсь на место и вжимаюсь в стул, желая раствориться в воздухе или превратиться в невидимку. Ладони становятся влажными, тело пробирает мелкий озноб. Скорее всего, я была в состоянии аффекта, когда думала, что справлюсь с ним.

— Что Вам от меня нужно? — не выдерживаю я, потому что молчание давит.

Куратов проходит по кабинету, сунув руки в карманы брюк. Каменное лицо не выражает никаких эмоций, и я не знаю, что меня с ним ждёт. На нем чёрный деловой костюм и белоснежная рубашка, цвет которой подчёркивает его загорелую кожу, а на левой руке сверкают «Ролексы» со стальным браслетом.

— Как тебе здесь? — отвечает вопросом на вопрос Куратов и берется рукой за спинку стула.

Здесь ужасно. Вчера ночью в нашей камере мучили и избивали несчастную женщину, а охрана делала вид, что ничего не замечает. Здесь ползают тараканы и водятся крысы. Здесь нет горячей воды, женщины подобны дикаркам, а еда похожа на помои.

— Жить буду, — отвечаю ему, не желая признаваться в собственных страхах и слабостях.

Он усмехается. Суровое лицо трогает легкая насмешка, чёрные глаза смеряют меня заинтересованным взглядом.

— На свободу хочешь?

Я вздрагиваю. Этого я хочу больше всего на свете. Хочу отмотать время назад, чтобы всё исправить.

— Какой срок тебе светит? Лет пять? Семь? — его голос в маленькой комнате звучит чересчур громко.

Хочется закрыть уши ладонями и не слушать его. Его приход сюда всё равно не сулит мне ничего хорошего.

— От пяти до восьми, — сообщаю ему. — Я знаю, что виновата и буду нести наказание перед судом.

Мне кажется, или его усмешка становится шире? Раньше мне казалось, что такое чудовище, как он, улыбаться вовсе не умеет.

Руслан часто бывал в нашем доме. Он был вхож в нашу семью, а отец считал его почти своим сыном, потому что всегда его хотел, а родились мы с сестрой — две его дочки. Я всегда побаивалась Куратова. С опаской смотрела на его хищные повадки, зная со слов отца, на что он способен, и при первой же возможности бежала к себе в комнату, чтобы закрыться и не пересекаться с ним никогда и нигде.

— Какая ты честная, Ева, — насмешливо произносит Руслан. — Зачем только покушалась на меня?

Я опускаю глаза в пол в попытке сдержать накатившие слёзы.

— Чтобы отомстить за отца.

— Как трогательно, — он медленно походит к окну, словно хочет оттянуть время моей казни. — Ты можешь выйти отсюда уже завтра, Ева.

— В чём же подвох?

— Как ты слышала, я легализовался и в этом году баллотируюсь в мэры.

Киваю, потому что слухи о том, что Руслан отошел от дел, ходили давно.

— Взамен на свободу тебе нужно будет выполнить несколько моих условий. Первое — стать моей женой. Второе — родить мне наследника.

Я широко распахиваю глаза и хочу спросить у него, что за шутки такие? Но Куратов меньше всего похож на шутника.

Он не шутит. Он, черт возьми, не шутит!

— В случае отказа пойдешь под суд и отхватишь в полной мере, — произносит низким голосом, испепеляя меня своими дьявольскими чёрными глазами. — Думай, Ева. У тебя есть время до утра.

Он не дожидается моего ответа прямо сейчас. Конечно же, не уговаривает. Оставляет меня, ошарашенную, в пустом кабинете и уходит. А я слишком шокирована, чтобы говорить.

Слышу его удаляющиеся шаги за своей спиной; громкий скрежет замка, лязг железной двери. Только когда шаги его удаляются всё дальше и дальше, а потом и вовсе утихают, я вспоминаю, что так и не спросила — зачем ему я?

Почему именно я?

— Эй, ты спишь? — толкаю в бок свою соседку по койке.

— Чего тебе? — спрашивает недовольным голосом.

Мы познакомились с ней в первый день, после того как я попала сюда. Рита единственная вступилась за меня перед старожилами этой камеры, которые начали распускать руки и требовать от меня денег и сигарет. Я пребывала в шоке, поэтому ответить им не могла.

Рита, несмотря на то, что отбывала третий срок за свои двадцать два года, оказалась достаточно милосердной и тут же разогнала от меня озверевших женщин, за что я была очень сильно ей признательна.

— Рит, я помню, ты говорила, что у тебя мобильный есть, — шепчу, чтобы никто не услышал. — Прошу, дай мне позвонить!

Она матерится и ворчит, потому что я посмела нарушить её сон, но всё же сует руку под подушку и достает оттуда простой кнопочный телефон.

— Если спалят — мобила твоя, — бросает коротко.

— Да, конечно, — тут же цепляюсь в телефон пальцами, будто от него зависит вся моя жизнь. — Благодарю тебя, Рита.

Возможно, именно так и есть — от звонка родной сестре зависит моя дальнейшая судьба, ведь я ещё не решила, как мне дальше быть: пойти на поводу у Руслана или остаться здесь, дожидаясь подмоги от Иры. Будет глупо не воспользоваться шансом на свободу, но для меня являются неприемлемыми условия сотрудничества с Куратовым.

С этим человеком я не хотела бы иметь ничего общего. Меня пугает перспектива того, что придется заниматься с ним сексом, возможно, спать в одной постели и воспитывать общего ребёнка. Не ему я хотела подарить всю себя… Не так я мечтала прожить свою жизнь… У меня остается одна только надежда на сестру.

Накрывшись одеялом с головой, снимаю блокировку с телефона и быстро вбиваю номер Иры, который знаю наизусть. Прижимаю мобильный к уху, приглушаю звук динамика до минимума, слушая длинные гудки.