Дома к пальцу привязали лист цветка алоэ. Палец долго болел, нагнаивался. В больницу меня не водили, лечили домашними средствами: привязывали то тёртый картофель, то печёный лук, приговаривая: «До свадьбы заживёт!» Действительно, пальчик мой поправился, но только я уж не просилась больше с папой на рыбалку. Я долго жалела ту щуку, по моей глупости папа покалечил ей голову ножом. Хотя и жалеть было глупо: все равно её съели!

Сухая, тёплая осень 1935 года. Только что кончились летние каникулы и началась учёба в третьем классе. В рабочий клуб, так его у нас называли, привезли фильм «ЧАПАЕВ». Многие мои одноклассники уже его посмотрели, и особенно мальчишки взбудоражились: разговоры только и слышались, как о Василии Ивановиче, Петьке, Анке, пулемётной стрельбе, белых бандитах и прочем.

Учительница, Елизавета Павловна, на уроке сказала, что кто ещё не посмотрел фильм о Чапаеве, посмотрите сегодня или завтра, показ фильма заканчивается, а мы будем писать сочинение о героях гражданской войны, конкретно о Чапаеве. Я вернулась из школы, и у домашних стала просить пятьдесят копеек, такова цена за билет. Обратилась сперва к папе, он самый главный в доме. Отказал, по какой-то причине. Просила у мачехи – не дала. Обратилась к сводной сестре, она была уже студенткой, тоже отказала мне. Я плакала, говорила им, что у меня домашнее задание, в школе будем писать сочинение, мои мольбы были напрасны! Пятьдесят копеек, вероятно, были большие деньги! Я металась, не зная, как мне быть?

Я знала, что сестра собирает медяшки, копеечки. Какое-то в её среде появилось увлечение однокопеечными монетками и у неё их набралось уже больше ста. Она их у всех выпрашивала, наказывала, если появятся, то отдавать их ей! Для хранения монеток папа сделал ей деревянную копилку: маленький ящичек, со всех сторон цельные стенки, только в одном месте небольшая щёлочка для опускания монет. Свою копилку сестра держала за русской печью, между стеной и печью было небольшое пространство, узкое, но длинное. Она печной кочергой уталкивала туда копилку, а когда надо, кочергой же и вытаскивала.

За мной не водилось порока брать что-либо мне не принадлежащее, но в данном случае я решилась на это! Сестра только что положила заветные монетки, убрала копилку и ушла из дому. В доме я осталась одна, сердце моё сильно колотилось, я разрывалась от противоречивых чувств: и надо, и стыдно, но «надо» пересилило всё остальное.

Мне не понадобилась кочерга, я была маленькая и тоненькая, свободно бочком ходила в запечной щели. Взяла маленький столярный папин топорик, достала заветную копилку, острием топорика раздвинула соединения дощечек, ничего не сломала. В образовавшуюся щёлочку вытряхнула монетки, отсчитала ровно пятьдесят. Остальные положила внутрь, приколотила дощечки плотно одну к другой, всё убрала на места и убежала в клуб!

Поспела как раз вовремя, к началу фильма и забыла все тревоги. Погрузилась в бурную жизнь героев. Не заметила, как кончился фильм. Домой иду уже в сумерках, в уме пишу сочинение. Сочинение получилось в стихотворной форме, три четверостишия. Начиналось так: «Хоть пулемётом строчили в героя, И хоть руку ранили ему, но не выдал он город советский, и не сдался белому врагу!» Два других четверостишия теперь уж забыла. На следующий день в школе мы писали сочинение. Я отдала учительнице стихотворение, ей оно очень понравилось, она прочитала его всему классу, похвалила меня и поставила отличную отметку, и дала чистую тетрадь специально записывать сочинённые стихи и приносить к ней. Но после кино, накануне, я шла домой сияющая и от впечатления и от сочинённого стихотворения. Вот, думала, удивлю и обрадую!

Но меня там ждали две Клавдии, сестра и мачеха, злые-злые! Мачеха за волосы подтащила меня к злополучной копилке, которая присутствовала, как доказательство моей виновности. Всё же следы от топорика остались! Я призналась в содеянном. Мне был вынесен приговор: все пятьдесят копеек, монетками, какие взяла, где угодно достать, но вернуть! Я несколько месяцев расплачивалась с сестрой, а потом они ей стали не нужны, она унесла их в магазин.

Моё Менделеево, где я работала, было железнодорожной станцией Свердловской железной дороги, а по административному названию по Пермской области – посёлок в Карагайском районе. Я работала там тринадцать лет. Врачи районной больницы моё Менделеево прозвали «Страной чудес» за то, что в районную больницу приходилось везти таких больных, с лечением которых без специалистов хирурга или гинеколога своими силами не справиться. «Вот, опять «Страна чудес» чудит!» – ворчали они на меня, правда, ласково, шутя, когда я привезу к ним больного. Случаи бывали, действительно такие, каких не только в нашем районе, но и вообще нигде! Всё потому, что в посёлке ежедневно была масса проезжающих по железной дороге и по шоссейной дороге, соединяющей станцию с северными районами области, как город Кудымкар, сёла Белово, Кочёво, Юсьва, Юрла и др. То авария с автомашиной, то поездом покалечит. Где народ, там и случайности.

Вот случай совершенно из ряда вон, не поверишь, если это не рассказ очевидца. А я была при этом действующим лицом. О случае этом врачи Карагайской больницы хотели писать в Министерство Здравоохранения, как уникальном, небывалом. Не знаю, писали, нет. Я удивила их, привезя к ним родильницу, попросту говоря, женщину, только что родившую ребёнка. У меня и у самой было уже двое маленьких детей, и довольно солидный опыт в акушерстве, но такое видеть привелось впервой! Медику нервы нужны железные!

Был конец ноября. Настоящая зимняя погода, с укатанной санной дорогой. После рабочего дня, поздним вечером, за мной прибежали две колхозницы, досмерти перепуганные и ничего толком сказать не могут, что случилось, только выговаривают: «Скорее, скорее пойдёмте!» Я, было, собралась накормить детей и уложить их спать, пришлось поручить это мужу, мигом оделась и – была, да нет! Побежали!

Дорогой женщины мне кое-что рассказали, но сами почти ничего понять не могут. Привезли они в больницу молодую колхозницу, о беременности которой как-то никто не подозревал, ни те, с кем работала, и мы, медики, хотя задачей нашей было выявление ранних сроков беременности и профилактика патологий. Не обращалась и на глаза не попалась! Зашли они к ней вечером, что-то им показалось подозрительно, докопались до истины, скорее запрягли лошадь и повезли в родильное, к нам. Немного не успели: у самых дверей больницы произошли роды, когда женщину вели в помещение! Ребёночек, девочка упала на снег! Ребёнка унесли, женщину завели, санитарка помогла раздела, уложила на кровать и послала женщин за второй фельдшерицей, что жила ближе моего. Та прибежала, глянула, и поднялась тут великая сумятица: ребёночек родился не тем путём, каким рождается на свет божий каждый человечек! Моя коллега растерялась и послала за мной. Что она женщинам сумела сказать, словами не передать! Не литературное слово. Акушерка находилась в отпуске.

Я забежала в прихожую, на ходу сбрасываю одежду. Выбегает из родильного отделения моя коллега, лица на ней нет! Говорит мне: «Баба родила в пах! Что будешь делать?» Вот такое заключение сразу вынесла не просто женщина, а медицинский работник, фельдшер! Не видя родильницы, соображаю: как можно родить в пах? Что за патология? Вхожу в родильную комнату. Больничка наша в небольшой, но из двух половин избе, соединённой общими сенями. В одной половине амбулатория с аптекой – в другой родильное отделение на две койки.

Надела халат, обработала руки, подхожу к страдалице. Женщина молодая, по лицу вижу: ведёт себя мужественно. Ребёночек запелёнатый, сладко спит! Девочка. Приподнимаю простыню над родильницей, чтобы осмотреть: сама пришла в ужас! Овладела собой, не этично показывать растерянность, ведь женщина надеется на меня. Улыбаясь, разговариваю с ней, задаю вопросы. Она отвечает здраво, точно.