Я удивленно открыл глаза и посмотрел на довольно и гордо улыбающуюся Миюффт. Та вся сияла в прямом и переносном смысле. Поморгав и покрутив глазами, я с удивлением обнаружил, что все похмелье как рукой сняло. А, ну да, рукой его и сняло. Маленькой детской ручкой.

— Надеюсь, так ты поймешь, что лучше меня ты жены себе найдешь? — хихикнула мелочь. — Никогда никакого похмелья!

Охренев от такой предъявы, я вытащил руку из волос и отвесил ей легкого подзатыльника.

— Ай, за что?! — возмутилась, надувшись, Миюффт.

— Алкаши должны страдать. — наставительно ответил я. — Похмелье есть величайшее наказание за несдержанность и излишние возлияния. Денис Веселитель не одобряет пьянки до поросячьего визга, ибо это ведет к острому алкоголизму, от которого страдают как сами мои последователи, так и их близкие!

Почему-то так совпало, что на этих словах Леха уронил ложку на пол. Гарик хрюкнул и подавился кашей, закашлявшись. Ши недоуменно посмотрела на меня, словно у меня выросли ослиные уши, но продолжила трапезу.

— Да-да-да, мне можно! — ответил я на повисший в воздухе не озвученный вопрос. — На моем примере это зло познают другие и, возможно, хоть кто-то да научится на чужом дурном опыте и встанет на истинный путь кайфующего веселого пьянчужки, а не запойного кончелыги. Души таких грамотных своих последователей я буду возвращать в мир живых, дабы они несли мои заветы и культуру пития в массы, а синяки продолжат синячить в моих чертогах, не причиняя более никому вреда!

— Так ты говоришь, антипафосная клизма где-то у меня? — задумчиво глядя на ложку, вылез из-под стола Леха, отлепляя от нее какой-то волосок и вытирая пальцы об стул.

— Не дамся! — прищурился я, глядя на воина и отвешивая еще один легкий подзатыльник мелкой. — Ты не врач и даже не санитарка, такие рецепты выписывать!

— Ээээ! — возмутилась Миюффт, потирая почему-то макушку. — А щас чего?

— А это за то, что у взрослых мужиков по коленям лазишь. — щелкнул я ее по носу и поставил Миюффт на пол. — А это за навязчивость. Сиськи отрастишь — может и сам засмотрюсь на тебя, лет через десять. А пока нефиг.

— Бе! — огрызнулась та, показав мне язык и, надувшись, как рыба-шар, уселась на свое место и продолжила поедать кашу. Прожевав ложку еды, добавила. — И вообще не десять, а восемь. Речь была про восемнадцать лет, я помню.

— Будешь умничать — буду добавлять по году. — ответил я, указывая в ее сторону ложкой. — Так что через одинадцать.

— Эй! — воскликнула та. — Так нечестно!

— Двенадцать? — наклонил я голову, ядовито улыбаясь.

— Давай восемь, и я тебе поесть наложу? — неожиданно переменившись с надутой на милую и безобидную, предложила мелкая.

Я подумал и одобрительно кивнул, протягивая той тарелку.

— Семь, и я тебя с ложки покормлю? — довольно сияя, притащила та полную чашку каши.

— Не борзей. — усмехнувшись, принял я угощение.

— Ну, попытаться стоило. — довольно пожала та плечами и вернулась на свое место, продолжив прием пищи.

— Знаешь, мне кажется, вы действительно подходите друг другу. — хитро прищурившись, усмехнулся дракон, от чего Миюффт вообще засветилась. В прямом смысле.

— А мне кажется, я ни разу одному своему питомцу через интерфейс «поручений» не отдавал. — задумчиво произнес я, размазывая кашу по тарелке. — Как думаешь, может местным сортиры почистить надо?

Гартаил посмотрел на меня безмятежным покерфейсом, но от его взгляда мурашки решили даже не убежать, а просто закопаться в кожу, выкопав в моей туше противоракетный бункер.

Дальше все просто молча доели, думая каждый о своем, после чего отправились, наконец, в кузницу.

Изнутри храм-кузница напоминал огромную мастерскую. Помещение средней степени затемненности, освещаемое местами, как ни странно, магическими светильниками, как у того старого знакомого мага-графа на потолке. Только тут они висели на козырьках над верстаками, расположенными таким образом, чтобы не светить в глаза, но хорошо освещать рабочую поверхность. У дальней стены располагался десяток разнокалиберных печей и из камня, и из кирпича. Возле одних стояли огромные меха, возле других поменьше, возле других вообще их не было. Я так понял, это типа горны, где металл греют. Что характерно, в этом углу освещения не было вообще.

По всему помещению во всю высоту нагромождались странные станки как с ручным-ножным приводом, так и без оных. А также кругом были разные лебедки с цепями. Как в автомастерской такие, может видели? Ими еще двигатели поднимают, потом наверху перекатывают и роняют под капот из-под потолка, превращая машинку в груду железного фарша. Короче, можно было подумать, что просто попал к мужикам в гараж, только гараж крутой, навороченный и с магическими приблудами. Ну, например, вон тот точильный камень явно такой.

Речь шла о широком, сантиметров десять в ширину и полметра диаметром точиле, вращавшемся на своей оси безо всякого мотора или иного двигающего его привода. Сверху, на защитном кожухе на нем красовался прозрачный кривой кристалл с кулак размером, напоминающий просто кусок стекла, с которого неаккуратно, зубилом, посбивали покрытие, сделав подобие кривых граней. Внутри этого кристалла колыхался фиолетовый огонек. Об этот камень точил какой-то инструмент один из крылатых человеков, а рядом стояла и с задумчивым лицом наблюдала за кристаллом увалия. Крылан осмотрел результат своей работы, покивал и нажал на кристалл. Огонек в нем замер и почти погас, а точильный круг перестал вращаться.

Охренительный девайс!

А еще среди всей этой трудовой суеты мелькала Да Ня. Получив свою визу, репортерша стала гораздо тише себя вести, так, что я даже периодически вообще забывал о ее существовании. Вокруг нее кружились ее летающие шарики-зонды, фиксируя все происходящее. Сама же репортерша делала свою работу молча, стараясь никому не мешаться. Вот бы всяким нашим ревизорро у нее поучиться!

Все вчерашние новые знакомые суетились по кузнице. Закидывали уголь в печи, но, что характерно, мехами огонь не раздували. Мехами орудовала у одной печки Лиса, переодетая в просторные кожаные штаны, простую тряпочную серую рубаху и кузнечный фартук из опаленной местами кожи. На ногах какие-то железные калоши явно размеров на пять больше, не спадавшие лишь по той причине, что ступни у нее были обмотаны парой килограмм портянок. Волосы ее были замотаны каким-то мокрым полотенцем. Рукава закатаны почти до подмышек, открывая нехилые такие, совершенно не женские мускулы и многочисленные шрамы. Что интересно, на плечах так же светились те самые символы, что и на рукавах куртки. Видимо, эмблема наемника завязана на тело, а не на одежду… Рядом стоял Бумбахмолот и что-то объяснял, периодически жестикулируя куском лома и кувалдой, зажатыми в массивных кулаках.

Енор увел Леху к расположенному по центру помещения железному столу. Ну, как столу… Железная плита метр высотой, и два на два метра длиной-шириной. Гарик с дварфами стоял у верстаков, и коротышки шумно и эмоционально обсуждали кинжал, зажатый в интересные, фигурные тиски. Шииран переодевалась в углу в кузнечный прикид. Что характерно, на нее даже не думал никто пялиться. Сказали, что не принято у них, на собратьев по молоту пялиться. Но я был уверен, что никто просто не желал полетать на пиздюлёвом топливе. Я тоже, поэтому культурно отвернулся. Хотя, вроде, уже все что надо, видел…

Мне выделили крылатого кузнеца в количестве одной штуки, предварительно поинтересовавшись, как у меня с контролем маны. Я честно сказал, что контролирую и, вроде как, даже че-то ею творю. Увалия меня немножко спустила с небес на землю, сказав Енору, что личностный магический контроль маны у меня на уровне первоклассника академии, но с помощью способностей могу ею управлять на уровне архимага для управления материей. В частности, напомнила, что кинжал дракона создан мною. Чтобы полностью меня не унижать, подчеркнула, что контроль, пусть и как у первоклассника, но в конце учебного года, когда уже идет экзамен для перехода во второй. Спорить я не стал, ибо в академиях у них не кончал и не знаю, как там на самом деле с этим дела обстоят.