В этот миг дым начал белеть. Во! Пошел процесс! Теперь я точно — кальян! Я посмотрел на свою руку, из которой шел дымок. Но вместо нее увидал только большой толстый шланг с массивным курительным наконечником. Я попробовал пошевелить рукой, и рука пошевелилась. Ну отлично, значит меня просто начало накрывать! Ха-хах-ха!

— Денис, ты это, ха-ха, горишь! — пытаясь сдерживать смех, сказал Леха.

— Да, я вообще горячий парень! — горделиво выпятил я грудь и похлопал себя по ней второй рукой.

Вторая рука тоже превратилась в шланг с насадкой, а грудь отозвалась стеклянным звоном. Я с удивлением наклонил голову посмотреть, че за хуйня, и мне показалось, что голова у меня необычно большая. Я прижал ко лбу шланг и почувствовал, что реально горю. Лоб был просто кипяток, словно внутри моего котелка бушевал огонь. Но при этом мне было даже не хорошо — мне было охренетительнищно! Я расслабил второй шланг и положил его на широкие поля железной шляпы.

— Я в прямом смысле. — хохотнул Леха, уже надышавшись испускаемого мною дыма. — А вообще, шикарная шляпа, ха-ха!

Стоп. Какая шляпа? Почему она железная? Сознание начало плыть, но я сосредоточился и создал небольшое зеркальце с ручкой, обвивая эту самую ручку правым шлангом, сняв его со шляпы. И посмотрелся в отражение. Из зеркала на меня смотрел огромный кальян с массивной тарелкой для щипцов, которую я принял за шляпу. На башке была огромная чаша из ананаса, размером с ведро, накрытая фольгой, а сверху — кучка горящих углей. Под полями шляпы на блестящей синей металлической поверхности сидели два огромных стеклянных глаза и улыбающийся безгубый рот, из которого тянулись слаааабенькие струйки дыма. Туловище мое превратилось в огромную синюю стеклянную колбу. Правда, жидкости там не было. Непорядок!

— Князь! — обратился я к икнувшему Славозвезду, или как там его. — Вели бочку вина прикатить! Будете кальян на вине тянуть! Ну, чего уставился? Пых-пых, мазафака!

Когда мне прикатили требуемую мною бочку вина, я просто-напросто сунул в нее руки-шланги и хер его знает как, но закачал себе через них в пузо-колбу винишко.

— Ну что, кто первый на пых-пых? — веселым звенящим голосом, эхом отдающимся в пузе, огласил я комнату, выходя на середину зала и оттесняя затихших в полном ахуе музыкантов. Оглядев бардов, я дыхнул на них смачным клубом дыма, добавив: — А ну-ка, сыграйте мне «Ели мясо мужики»!

— Ну, давай я. — усмехнулся первым Скъяаррл.

Я протянул ему начавшую резко удлиняться руку-шлангу. Музыканты тем временем посинели, позеленели, потом пожелтели, после чего приняли нормальный цвет и неожиданно начали играть на своих инструментах Короля и Шута. Играли хреновастенько, но тут дело скорее всего было в инструментах. Ну не предназначены эти перегусли-недогитары для такой божественной музыки. Так что я еще раз дыхнул на музыкантов. Струнный инструмент и барабаны поплыли и превратились в современную ударную установку и двухгрифовую электрогитару. Один гриф был нормальным, а второй от бас-гитары. По бокам у гитариста повисли примочка и колонка. Где у него находилась розетка, я постарался не представлять, но с учетом маразма происходящего, не удивлюсь, если в заднице. Посмотрев на растерявшегося гитариста, пытавшегося быстро-быстро переставлять руки с одного грифа на другой, я покачал головой и дыхнул на них дымом третий раз. У чувака выросла еще одна пара рук. Радостный, гитарист сразу взял нужный аккорд и рявкнул:

— За столом сидели! Мужики и ели…

Вот, теперь отлично! С радостным улыбальником я осмотрел начинавший веселиться и хохотать зал и провел второй удлиняющейся рукой-шлангом вдоль столов. Развеселившиеся дружинники наперебой бросились затягиваться.

— Да ладно, ладно вам! Зачем драться то! — воскликнул я и протянул в сторону раздухарившейся толпы третью руку. Третью?! Че за хрень? Пусть я и кальян, но я и человек пока еще! Конечности должны быть четными! Четвертую шлангу я отрастил на спине и протянул к противоположному столу. Вот теперь нормально! Но мало. Выпустив еще одну пару шлангорук, я принялся водить ими по сторонам, поливая всех страждущих жирными клубами веселого дымка. Про бухлишко все тут же позабыли, чем я и пользовался, по-тихому выкачивая содержимое кубков руками-шлангами.

«В ночном лесу костер горел,

А у костра усталый дедушка сидел

Трогал усы, трубку курил…» — Завели тем временем музыканты новую песню, а дружинники пустились плясать.

Эх, только светомузыки не хватает! Ну, щас исправим! «Воля творца» есть — ума не надо! Быстренько отыскав в меню модификацию «светляка», я принялся стрелять из шлангорук во все стороны переливающимися разными цветами светящимися шарами. А все же, в этом мире круче, чем в моем родном. Вот разве можно у нас воплотить магией такие разные стробоскопы и прочие вечериночные атрибуты? А тут захотел — высрал светляка, да сиди бухай дальше. Или кури… Какое забавное слово — «кури». Кури, гусы… Ха-ха! Хорошая трава получилась!

Тем временем в углу три богатыря, оглядываясь на меня, о чем-то пошептались, а после взяли под руки тролля и куда убежали. Через пару минут они вернулись, но уже с бочками. Огромные, литров на двести, забитые бочки. Тролль нес под мыхами сразу две бочки, по одной с каждого боку, а мужики катили за ним еще одну.

Музыканты закончили сагу про обидевшегося лешего, и затянули новую, про князя с дружбанами:

«Собрались у дуба старинные друзья.

Гремит в лесу посуда, готовится стряпня.

Уже накрыт огромный стол, зажарен чудный поросенок

И славный тролль несет добротного пивца бочонок…»

Ну, допустим, не бочонок, а бочищи. Но если там пивко, то будет прикольно. Кальян на пиве я ни разу еще не пробовал! Должна будет получиться мега-пенная вечеринка! Мужики распечатали бочки и… Да! Там оказалось пиво! И судя по обильной пене, наконец-то хмельное! Ну, в том смысле, что там хмель, как растение, за основу взят. Я уж и не надеялся его отыскать в этих краях! Подбежав к одной из бочек, я присел, дабы не рассыпать горящие угли на макушке и, обняв бочку шлангами, наклонил емкость и отхлебнул прямо через край. Да! Оно! Охренительное пиво! Сосредоточившись, я впитал винишко, находившееся у меня в стеклянном пузе, и принялся наполнять себя пивчанским. На этот раз не через шланги, а через рот, дабы в полной мере ощутить этот вкус настоящего, с душой сваренного напитка. Опустошив бочку, я понял, что сам теперь похож на бочку, только уже из стекла. Пузо-колба раздулось, и я остался сидеть, где сидел, отращивая дополнительные шлангоруки и от души поливая округу белым веселяночным дымом. Дым заполнил комнату и уже не рассеивался, ибо некуда было. Поэтому клубы просто стелились по полу, постепенно поднимаясь выше и выше. И, когда помещение было уже заполнено дымом, как водой, грозясь утопить в себе столы с угощениями, дым достиг нижнего края окон и полился на улицу.

— Пожар! Терем княжий горит! — завопил кто-то на улице.

— Не горит никто! — повысовывались из окон дружинники. — Это веселье тут у нас такое, дымное!

В зал, распахнув пинками двери, вбежали мужики и бабы с ведрами с водой, и застыли с открытыми ртами, увидав происходящее. Поняв ситуацию по-своему, они выплеснули воду в мою сторону, за что едва не получили пиздюлей. Повезло им, что дружинники не могли злиться, а просто заржали и попадали в дым, держась за животы от хохота. Дым катастрофически быстро утекал в распахнутую дверь.

— Чувааааакииии, закроооойте двееери, кааайф выхооодииит. — протянул я, подражая укуренному наркоманскому голосу.

Но никто не спешил выполнять просьбу. Дружинники уже укурились в хлам, а новоприбывшие застыли изваяниями, глядя на меня, разинув рты. Так что пришлось вытягивать шланги-щупальца и закрывать двери самостоятельно. И как только я это сделал, три бабы из этих горе-пожарных завизжали и бросились к окнам с явным намерением выпрыгнуть из окна. Ага, щас! Не в мою смену! И похуй, что этаж первый. Перехватив убегающих от своего счастья гостей шлангоруками, я обкрутил их пару раз и заткнул визжащие рты источающими дым наконечниками и поддал напор.