Ой, говорю так пафосно, словно сам каждый день толпы народу на фарш рублю.

— Валь, а можешь какую-нибудь метель устроить? — обратился я к некромантке. — Тебе то в некроформе эта вонища нипочем, а я уже хвалю богов, что поужинать не успели. Эх, хорошо щас нашим зверушкам, на полянке там щас ужинают кто чем. Главное, конечно, чтоб не друг другом. Хорошо хоть мешок с ктулхой не снял, уровня наберет…

— Подними девочку с земли. — прошелестела личиха и глазницы ее начали наливаться синезеленым сиянием.

Я поспешил закинуть малолетку на плечо и, как только я это сделал, от Увалии по земле потекла ледяная волна. Поток этой дироловой морозной свежести замораживал все, к чему прикасался, словно на землю плеснули жидкого азота, и стремительно растекался по всему полю боя. Заморозило все настолько крепко, что я даже не сразу смог оторвать ноги от земли, когда эта волна достигла моих конечностей.

В этот миг стал заметен столб огня, медленно-медленно поднимавшийся над тем холмом, где засел местный кощееимитатор со своей костяной ящеркой. О, а это Гарик там развлекается. Ну да, огонь то берсе не подчиняется, я это еще после первого выстрела заметил. Интересно, как вообще наш врыв в эту битву со стороны выглядел?

К слову, противники уже начали заканчиваться к этому времени. Армия Скъяаррла в виде призрачных демонов знатно проредила армию прямоходящих шакалов с тыла. Ну как проредила… Испепелила. Два мясоуборочных комбайна в виде Алексея и Шииран заканчивали уборку урожая с этого края. Остатки собачьего войска пытались двигаться хоть в какую-нибудь сторону от этих монстров, но разница в скорости восприятия реальности была явно не на их стороне. Да еще и Валькина заморозка прилепила почти всех противников к земле, как язык прилипает к железной качельке в разгар крещенских сибирских морозов. Ну, это когда на улице минус пятьдесят и даже воробушки из дому не выходят, потому что к кормушкам прилипают, если осмеливаются выбраться из своего убежища. Когда собаке выносишь пожрать горячей каши, а доедать ей уже приходится мороженку.

Короче, уже все закончили сражение и просто молча стояли и смотрели, как вращающийся Леха и вращающая двумя стальными мельница Ши с двух сторон добивают последнюю кучку псоглавых противников. Как спагеттину. А не! Как котенок Гав со щенком в мультике сосиску ели! Правда, в этой сосиске, что у Ши и Лехи, мяса явно поболее будет!

Финальную точку в сражении поставил звон столкнувшихся мечей наших воинов-монстродеров. Ошметки порубленных тел упали на оледеневшую поверхность поля боя и начали стремительно оледеневать. А Леха с Ши стояли и растерянно осматривали опустевшее поле боя. К слову, клинки им обтирать не было никакой надобности. Мечи-вампиры валькирии впитывали кровь противника без остатков, а налипшие ошметки вражеской плоти засыхали и осыпались с их поврехности. К Лехиному мечу, такое ощущение, что и вовсе ничего не прилипало. Над полем боя медленно поднимался Гартаил, с торжественным видом взлетая с холма с вражеской штаб-палаткой. Хотя, не думаю, что там кроме пепла, щас что-то осталось.

— Спасибо за помощь, незнакомцы. — поклонились сошедшие с коней богатыри. — Но кто ж вы такие будете? Не знал, что Берун благославляет тех, на ком бороды русой нет.

— Ну, мы типа странствующих жрецов его. — кивнул я на небо. — И как бы да, Берун велик, и много кого благославляет. Но, будете смеятся, или нет, но бороды с Лехой у нас русые, как ни у кого больше в этом мире! Я ее просто сбрил, чтоб кровью вражьей не запачкать. Домой приду — новую отращу, еще шикарнее, чем была когда либо! Ладно, я силушку богатырскую отключаю, битва то уже кончилась.

Маны мне теперьхватало, и потому способка Мардукоровая не отключалась, подпитывая всех, кого я ею усиливал, без перерыва. Поэтому я просто отключил «Ярость Мардука», и берса вырубилась у всех.

— Берун Милостивый! — резко упали на землю в поклоне богатыри. — Прости, не признали! Как же ты без бороды то ходишь? Или это чтоб никто подумать не мог, что ты это?

Ну вот, опять *рукалицо* делать пришлось.

— Лех. — помахал я рукой растерянно крутившему головой посреди ратного поля напарнику, привлекая его ерпаршье внимание. — Объясни мужикам, что не беру я… Тьфу, не Берун я! Я другой, не менее прикольный бог, и жрец его по совместительству!

— Я подтверждаю. — рыкнул упавший рядом с небес летающий икарус, сжимая в передней лапе какой-то мешок. — Высший жрец он вашего бога, я их лично вместе видел, клянусь небесами. Кстати, это вам. Думаю, князь оценит трофей.

С этими словами крылатый ящер вытряхнул на землю из мешка… Связанного по рукам и ногам, с кляпом во рту Мастера Смерти.

Доброслав — главный богатырь в этой славной компании, упаковал что-то мычащего в кляп Мастера Смерти обратно в мешок и, заставив того заткнуться парой оплеух, приторочил его позади своего седла. Ну, то есть не своего, лошади своей… Ну вы поняли, надеюсь. И посоветовал всем, как до столицы княжества доберемся, крепленого вина выпить, сколько влезет. Если у нас, конечно, с собой нет. Даже малявке, которую после увиденного зрелища колотило, а я даже немного начал волноваться, не придется ли искать психиатра в этих диких землях. Леха успокоил, сказав, что мозги и лекарь-целитель поправить может. Это, кстати, довольно распространенная работа у них, мозги после битвы солдатам править.

Я само собой сказал, что крепленое вино у меня всегда с собой и даже более того — прямо во мне. Да и вообще — Аз есмь спирт! Богатыри ничего не поняли и лишь осуждающе покачали головами. Пришлось являть чудо народу и создавать бочонок крепкого вина. Осуждающее качание головами усилилось. Ну да, бухать прямо на трупах вражин… Не подумал я. Так что отбуксировали бухло до стоянки прямо на Гартаиле. Заодно и Доброслава с Землебором прихватили. Не, ну а че? Когда еще мужикам на настоящем летучем змее полетать доведется?

Стоянка нас встретила дружным сонным сопением во все дырочки нашей ездовой скотины. Да, кони проснулись и затревожились, когда Гарик на посадку зашел. А вот Гуля с Потапычем хоть бы хны. Ну, груллатка моя еще один глаз приоткрыла, убедилась, что это мы, да обратно закрыла. Возле сухого куста лежала горка из нескольких заичьих тушек. Ну, будем считать, что заичьих. Зверушки были покоренастее, помускулистее наших, сибирских ушастиков, да и не такие ушастики. Но в целом, родственные связи у зверушек обнаруживались.

— Ну что, кто еще не напотрошился? — спросив, оглядел я компашку.

Эдюффт еще раз сблеванула и отключилась. Покачав головой, я наломал на скорую руку хвороста с куста и поджог кучку дровишек заклинанием огнемета. И поскольку все сидели хмурые и не желали разделывать тушки, я бросил к дичи мешок с Ктулхой, приказав тому ужинать. Кальмара уламывать не пришлось, и он аппетитно захрустел заячьими косточками, утянув к себе в мешок сразу две тушки. Я же, раз уж никто разницы не ощущает, сотворил легкий ужин без мяса. Огурчики, помидорки, вареные куриные яички. Подумав, добавил большую миску картофельной пюрешки. И набор одноразовых ложек-вилок.

Но все все-равно сидели хмурые и к еде не очень были расположены. Я подумал, что дело в том, что все забрызганы кровью и потрохами псоглавцев. Поэтому прошелся по отряду и «Великим творением» очистил всех от грязи. Сразу стало заметно легче дышать. До этого момента то мы все немного принюхались, не замечая вонищи. А вот ужин уже пришлось переделывать. Пока стоял, пропитался этой трупной вонью. Но аппетита все-равно ни у кого особо не было. Да и трясло народ малость. Да и меня, чего уж греха таить.

Доброслав, мужик опытный, сказал, что щас всех расслабит, и, наполнив котелок вином из бочонка, поставил тот на огонь, после чего достал из своего походного мешка небольшие мешочки и насыпал оттуда каких-трав и порошков в винишко. Глинтвейн, однако! Я подошел и, понюхав, сотворил пару зерен гвоздики и пару палочек корицы. Протянув приправки богатырю, я спросил, можно ли добавить, или у него какое-то зелье алхимическое варится. Тот понюхал, подумал и дал добро. Спросил, не могу ли я еще и меда душистого пару ложек создать. Я сказал, что могу и сотворил небольшую пластиковую баночку меда, как в магазинах продают. И пока Доброслав там химичил с котелком, я насоздавал термокружек. Чтоб напиток быстро не остывал, да не обжигаться. Да и не было такого количества кружек у нас с собой, все с фляжек пили.