В общем, собравшись, мы выехали в сторону странных жрецов-кузнецов. Что самое удивительное, дорога прошла без приключений, а сам я старался не чудить, вспоминая последний привал у озера с купанием и добычей артефактов со дна. По пути я качал «волю творца» светляками и невидимостью, да проницательность опознаванием всех встречных деревьев, камней, кустов и грибов. Процесс шел уже медленно, и опознавание знакомых растений почти не приносила опыта в способность. Всего путь до поселения занял три дня со средней скоростью. На закате второго дня вернулась наша пассажирская авиация. Долго они возились по той причине, как выяснилось, что мелкая не просто перерезала всех своих обидчиков, но еще и нарезала с их спин и животов больших лоскутов кожи. И на скорую руку их как могла, выделывала, чтоб по дороге они не начали киснуть. На вопрос, нахуя, а главное — зачем они ей, она ответила, что из кожи врагов выходят отличные доспехи. А поскольку мы идем к кузнецам, там ей и помогут их сделать. Поскольку у остальных присутствующих не возникло ни капли возмущения по данному поводу, я подумал, что в этих диких землях это норма и не стал забивать себе голову этим фактом. Каждый сходит с ума по своему, и если пытаться понять чужую шизу — своя быстрее наступит.

В селение мастеров мы приехали вечером, когда солнце уже клонилось на закат. Ну что тут сказать… Деревня как деревня. Домишки из грубо обработанного серого камня, главное в которых — не внешний вид, а качество кладки и условия жизни. Некоторые домики были крашены белой краской, а некоторые — все же даже были обмазаны глиной, и такие крашены были все. Видимо, их жителям внешний вид все же имел значение. Никакой ограды вокруг селения. Вся деревня — домов тридцать. Главным отличием можно отметить лишь одну вещь — у каждого дома было по кузнице. Иначе эти постройки, из которых раздавался звон металла, а из труб которых валил дым, назвать было и нельзя. И в центре деревни, вместо дворца правителя, огромная, метров пять высотой и двадцать шириной… Да, кузница. Но не потому, что там тоже стоял грохот ковки. Тут как раз была тишина. А потому что надпись висела — «Кузница-Храм».

Перед этим их храмом собралась разношерстная толпа. Рыл на тридцать. И люди, и орки, и дварфы. И несколько крылатых человеков. Типа ангелов, только крылья черные, как и волосы. Судя по опаленным бровям и накачанным рукам — тоже кузнецы.

Кто-то стоял, кто-то сидел на деревянных чурбанах. Дров вокруг под навесом было немало. А так же каменного угля. От компании, увидев наше приближение, отделился суровый дварф и направился к нам. Когда он приблизился к нам, проницательность помогла мне опознать незнакомца.

«Бумбахмолот, 571 уровень»

В общем, как выяснилось, перед храмом толпились лучшие кузнецы Грамзы, живущие за пределами деревни и которые при этом были тайными служителями того самого бога-кузнеца. Почему тайными? А вовсе не потому, что запрещено. А потому, что начнут расспросами теребить, от дела отвлекать. Основной вопрос, которым загружали тех, кто признавался в таком покровительстве — как тоже привлечь к себе внимание Велхенста. Ответ на этот вопрос был известен давно и секретом не был — нужно искренне любить свое занятие и относиться к богу с должным уважением. И тогда, когда он поймет, что ты достоин, он сам обратит на тебя внимание. Но всё это дурачье свято верило в то, что отвечающие им врут и обижалось на то, что с ними не хотят делиться секретами. Потому братство молота и наковальни приняло единогласное решение стать тайным. И когда изредка в мире появлялся новый осененный благостью Велхенста, его отыскивали и, пока того не задолбали идиоты, посвящали его в свои ряды, открывая после церемонии эту простую истину — не общаться лишний раз с дураками. Леха на это объяснение с умным видом покивал, мол, в нашем с ним родном мире была похожая история с каменщиками и скульпторами.

А еще общим решением было принято переместиться в гостевой дом, что при храме-кузнице находился, да там обсудить, зачем Велхенст объявил всеобщий сбор, очевидно, потратив на этот внеплановый зов немалую долю своих сил. Признаться честно, я представлял эту постройку серым мрачным грязным помещением. Но оказалось, что это просторный каменный дом, с выкрашенными изнутри белой краской стенами и потолком, с пятнадцатью небольшими комнатками на трех человек и большим вместительным залом для общего сбора. Строили помещение явно с запасом на всякий случай, при котором может получиться так, что гостей будет много.

Местные жители притащили нам несколько больших котлов каких-то вареных клубней, похожих на картошку формой и вкусом, и не похожих на нее насыщенным синим цветом. Хотя, может ее просто с джинсами варили. И плюс бочонок какой-то ягодной бражки, по крепости больше походящей на квас, нежели на нечто официально алкогольное, и три больших копченых окорока каких-то лесных антилоп. С чашками-ложками никто заморачиваться не стал. Не у графов в гостях, в конце концов. Тут все люди простые, работяги. Кому надо — сам себе чашку найдет, а поесть и руками можно. В чем-то мне эта позиция даже понравилась. Нас, по сути, даже кормить тут никто не обязан, уже за это спасибо. А уж о всяких высокородных этикетных штучках тут и подавно не задумывались — не до этого. Работать надо. А когда ты целый день кувалдой махал, то тут уже не до того, чтоб задумываться, в какой руке ложку держать, а в какой нож. Под вечер, бывает, их даже хер в руках держать сил не остается. По своей прежней, грузчиковой, работе помню, что, когда домой изъебаный вдоль и поперек приходишь — там иногда даже похер, что пельмени сырые. Главное — что разморозились. И то не всегда даже и это и так уж и важно. Если кто в гости приходил в подобный будний вечер — сами себе готовили.

К слову, на мое предложение выпить чего покрепче вместо этого ягодного кваса, кроме Скъяаррла никто не повелся. Мол, сначала дело сделать надо, а хорошую вещь ковать надо на трезвую ясную голову. Вот справим нам снарягу, там уже можно будет и отпраздновать, тем более что просто так Велхенст свои силы тратить не будет и поделки должны выйти знатные.

— В общем, послание нашего покровителя весьма однозначное. — перешел к делу Енор, как старший жрец-кузнец и показал рукой на нашу толпу. — Среди них есть тот, кто освободит Велхенста из его плена. Его, и его сородичей. Сколько поколений наших предков кануло в вечность, оберегая его заветы, уже и не счесть. И вот настало время, когда цель нашего братства почти достигнута. Даже не думал, признаться, что стану свидетелем его возвращения…

Некоторое время Енор молчал, но никто даже не пытался нарушить тишину.

— Издавна известно, что лучшее оружие и лучшая броня для воина выходят из-под его собственной руки. — это главкузнец обратился уже к нам. — И сам Велхенст однозначно мне сказал, что каждый из вас должен создать себе сам то, что пожелает. Мы все здесь затем, чтобы вам в этом максимально помочь. Мы будем вашими подмастерьями, мы скажем вам, что и как делать, мы поможем вам молотом, мы направим ваш удар, но только как подмастерья. Вы сами должны придать заготовкам форму. Вы сами должны будете заточить свое оружие. Вы сами должны расставить все заклепки на броне. И когда все будет готово, мы испросим у Велхенста благословения для ваших изделий.

Эта пафосная речь не вызвала у меня ничего, кроме усмешки. Ну, просто пробовал как-то по пьяни пару ножей выковать. Был у знакомого даже самодельный горн, мы с ним за парой рюмок вискаря развлекались раз в год маханьем кувалдой. Конечно, первые опыты ставили на арматуре, и результат был с почестями похоронен за сараем, а над его могилой был установлен памятник нашему рукожопству из обломка кирпича. Однако последующие попытки с каждым разом венчались все большими и большими успехами. Второй раз, уже обгуглившись по самые уши, мы перековывали пару толстых полос почти нержавейки, бывшие когда-то, в своем советском прошлом, лезвиями от электрического станка-рубанка. Поскольку помимо кувалды и наковальни из куска рельсы мы вооружились болгаркой и наждаком, заготовки испортить уже было трудной задачей, и через десять часов ебли и двух литров армянского сорокоградусного топлива для нашей шизанутой музы мы получили два кривовастеньких, но вполне себе годных ножа. Конечно, из-за своей ширины они больше напоминали небольшие мясницкие топорики для рубки мяса… Но поскольку носы у них были острые, мы гордо называли их ножами. Этот образец до последних моих дней на Земле служил мне кухонником, превосходя своими режущими свойствами любой китайский современный нож, которые делают не то из крашенного под металл пластика, не то ваще из пластилина. Хотя не, даже заточенная полоска пластмассы режет лучше, чем современный заводской ширпотреб.