Голову внезапно пронзила вспышка боли. Сломалась еще одна печать памяти, которую он сам и поставил. Эта же самая карта, только в совершенно другом месте…

— Ка-а-алеб. — молодой герцог поморщился. Он ненавидел, когда наследный принц так вольно обращался к нему — это означало лишь одно: ему что-то нужно. Подняв глаза, он пристально наблюдал, как наследный принц медленно, с хищным прищуром глаза, в которых затаилось безумие, и ухмылкой на губах. — Ты ведь знаешь, что рыться в чужих вещах нехорошо?

— Как и пытаться сломать мой блок. — маг крови продолжает с невозмутимым видом читать потертые блокноты принца, даже не удосужившись встать с его кресла и поприветствовать. Вынув из кармана брошь, он бросил ее на стол, — Еще раз сделаешь подобное, можешь больше не рассчитывать на меня.

— Надо же, ка-а-акие угрозы. — расплывается тот в гадкой ухмылке, беря в руки брошь, и рассматривая ее с таким видом, словно видел впервые, а затем хитро смотрит на советника императора, — Ну как, интересно?

Калеб прищуривает глаза, и с раздражением захлопнул блокнот. Насмешка Нортона была ясна — блокноты были исписаны на древнем языке самые первых магов этого мира, когда летопись только начали вести. Никто не знал древний язык, но… Усмехнувшись, советник отбросил его, неторопливо поднимаясь с места. Он умел хранить собственные секреты, но кое-что его заинтересовало. Указав на карту, которая небрежно лежала на столе, чстично свесившись с края.

— Что это?

— Это? — глаза принца темнеют от внезапной вспышки ярости, и герцог напрягается, — Так, ерунда, всего лишь мои исследования.

— Вот как, любопытно, а что означают эти цифры? — Калеб продолжал пристально следить за эмоциями на лице принца, но тот вновь натянул маску насмешки.

— Ка-а-алеб, не будь таким дотошным. Помни наш уговор, иначе я реши, что ты и вправду шпоин.

Тот раздраженно фыркает, признавая поражение, и бросает последний взгляд на карту, запоминая ее. Интуиция подсказывала, что она ему понадобится.

Спустя год.

Он сидел в собственном кабинете, и лихорадочно чертил на карте эту странную алхимическую формулу. И расставлял нумерацию над населенными пунктами. Закончив работу, герцог выругался, обессилено откинувшись на спинку кресла. Все совпало. Даже последовательность.

— Оливия… Ты знала!?

Юная девушка, сидящая перед его столом, вздрогнула, но не испугалась. И хуже для него самого, даже не попыталась оправдаться. Она лишь улыбалась. А ее глаза… они были безумными. Калеб лихорадочно стал оглядывать девушку, и остановил взгляд на браслете в форме змеи. Только не это…

Калеб очнулся от пощечины Оливии, и схватился за голову, которая нещадно раскалывалась, и выругался:

— Как долго я был под контролем?

— Я не знаю, Калеб! — в голосе Первой появляются панические нотки, а ее руки лихорадочно ощупывают мужчину на наличии украшений и побрякушек, — Ты что-нибудь чувствуешь!?

Прислушавшись к своим ощущениям, тот качнул головой. Только раздражающая головная боль. М обрывки фрагментов… Вот он разговаривает с императором, а затем с принцем…

— Оливия… Он знает, что моя мать из рода девяток!

— Чт… Вот дохлый гоблин! Дьявол! — и тут девушка внезапно согнулась от боли и громко надрывисто закашлялась. Испугавшись, мужчина опустился рядом с ней, и с ужасом смотрел, как на ее ладони осталась кровь. Много крови.

— Оливия, что с тобой?!

— Не только ты был под контролем. — невесело усмехается та, вытирая ладонь о подол платья, совершенно не заботясь о его чистоте, и резко встав, пошатнулась, и, если бы не герцог, рухнула бы. — Он все идеально продумал. Калеб… он взял ребенка под контроль! Нашего ребенка!

— Нашего? — ошарашено переспрашивает маг, отшатываясь от девушки, — Это… это невозможно! Ведь мы же не…

— Да, Калеб, мы попали в ловушку. Он выиграл эту битву.

— Не говори так, Оливия! Битва еще не закончена…

Однако Первая отрицательно мотает головой, горько усмехаясь:

— Калеб, я сама далее ему право трех приказов! Понимаешь? Он прикажет нашему ребенку открыть врата!

Как только видения прошлого бывшего советника императора исчезли, в комнате воцарилась гнетущая тишина, прерываемая треском огня в камине. Все были обескуражены новым подробностями.

— Тот фрагмент… — владыка демонов поддался вперед, силой сжимая подлокотники своего кресла, — Шарлотта не твоя дочь?

— Нет, моя. — снисходительно хмыкнул Калеб, а затем посерьезнел, — Я показал этот фрагмент лишь с одной целью — первый принц умеет манипулировать сознанием, и призываю вас быть осторожными с ним.

— Ладно-ладно, мы поняли. — повелитель драконов начал скучать, — Скажи, тогда какого дохлого гоблина ты объявляешь свое герцогство независимым, да еще и королевством делаешь?

Осталось последнее место, где еще не произошли массовые смерти — это небольшой город на территории моего герцогства. — Калеб пристально взглянул в глаза Гайяру, — Ветер бедствии однозначно подует со стороны столицы, и я должен перекрыть свои границы для всех. Как ты думаешь, Гйяр, как много приближенных к твоему отцу точат на меня зуб? И что они сделают, если я, будучи герцогом или вассалом империи, вдруг приведу вооруженные войска к границам?

— Война. — вместо второго принца отвечает князь дроу с насмешливой улыбкой, — Скорее всего гражданская. Лично я не вижу в этом никаких проблем — поубивай всех, и спи спокойненько!

— Сойр, заткнись! — фыркнул демон, — То, что прокатило у тебя, здесь совершенно не прокатит!

Князь лишь беззаботной пожимает плечами. Остальные собравшиеся лишь качают головой, но на их лицах появляются улыбки. Восхождение Сойра на княжеский трон дроу было весьма эпичным, и, как раз, под шум гражданской войны. В своем время им даже пришлось оказывать ему поддержку, чтобы быстро подавить мятежников. Нельзя сказать, что они поступали по совести, и были правы, но… даже в тот момент каждый искал выгоду — им нужен был надежный союзник, а значит на трон нужно было посадить кого-то из друзей.

— Как Сойр верно и подметил — подобные действия приведут к гражданской войне, и массовым ненужным смертям. Если же я провозглашу себя королем, и выставлю на границах войска — да, это тоже будет напряженная обстановка, но логичные действия для данной ситуации.

— Калеб. — подал голос до этого молчавший император Гилберт, а его фиолетовые глаза внезапно ярко засияли. — Центр круга — деревня, где ты жил последние несколько лет?

— Верно…

— Вот как… Калеб, следуй намеченному плану, первый принц силен и непредсказуем. Что-то мне подсказывает, что затея не увенчается успехом, но мы хотя бы должны попытаться. И… Гайяр, ты знаешь, где твой брат?

Тот лишь неопределенно дернул плечом, мол, не имею понятия, где он, и полубог раздраженно скрещивает руки на груди, пристально глядя другу в глаза:

— Фениксы обладают способностью чувствовать друг друга. Даже перевертышей.

— Мы с братом давно поставили блоки. — буркнул тот и неприязненно поморщился, резко вставая, — Да и какая разница уже?

— Большая, Гайяр. Мы можем решить все проблемы, если ты сейчас пойдешь и убьешь где. — второй принц бросает неприязненный взгляд на повелителя драконов, который развел руками. — Мы бы и сами справились, но, боюсь, замучаемся убивать. Вы, фениксы, имеете отвратительную привычку возрождаться. А полубогам к вас не убить — запрет.

Феникс силой сжимает кулаки, а во взгляде пылает ярость. Дракон напрягается, активируя магию. Он и сам понимал, что перешел черту, но сегодня кто-нибудь все равно произнес эти слова. И теперь получил предельно ясный ответ. И не только для себя. Все в зале поняли это. Второй принц слишком любил и, не смотря ни на что, заботился о брате. И, ведь, не упрекнешь его в этом… Любовь к родным — она просто есть и все, тут ничего не поделаешь.

— Так, ребята, давайте без драк, ладно? — князь эльфов неспешно встал, выходя в центр зала, обводя все пристальным взглядом, а затем поворачивается к императору Авалонэ, — Герберт, как тяжело будет помешать Норту активировать круг?