– Конечно, – Александр за локоть подвину Ольгу вперед себя, холодным взглядом смерив стоящих за ним людей, в чьих глазах закипало возмущение. После этого он не взглянул на ученого и не отпустил Ольгу, лишь переместив ладонь чуть выше по ее плечу. В полушаге впереди, на уровне его подбородка замерла ее макушка. Через пару минут осознав, что приходится удерживать себя, чтобы не приблизиться к ней, почувствовать аромат и гладкость ее волос, Саша разжал ладонь и поднял подбородок выше. Ладонь казалась раскаленной.
– Саша, вы знаете, где здесь спортивный инвентарь? – спросила Ольга, когда они втроем уселись за столик.
– Знаю.
– Покажите после завтрака?
– Разве, после завтрака вам не нужно работать?
– Мальчик мой, – усмехнулся Федор Иванович, – даже у сотрудников станции бывают выходные.
Александр засмеялся и пообещал:
– Покажу.
На улице было необыкновенно тепло: всего минус десять. Александр и сам соскучился по лыжам, но не планировал бегать здесь, в Арктике. Ольга изменила его решение и нельзя сказать, что он сильно противился. Когда они вышли на воздух и надели лыжи, Оля обернулась к спутнику. Он кивнул ей: «Вперед!»
С полминуты Саша наблюдал за ней. На лыжах Ольга бегала явно лучше, чем играла в шахматы – надо будет сказать. Кажется, это может сойти за комплимент. Живой проект засмеялся и двинулся следом.
– Как же хорошо!
Ольга вытянулась на лавочке в спортзале, пока Саша сдавал лыжи в примыкающем помещении. Сейчас здесь играли в баскетбол. То и дело слышались крики играющих и удары мяча. На лавках по периметру зала сидели несколько человек, ждущих своей очереди или просто наблюдающих. Александр подошел к Ольге.
– Знаете, чего я хочу? – спросила женщина, глядя на него снизу вверх. Она еле заметно улыбалась и не спешила подниматься, своей расслабленной позой выдавая удовлетворенную усталость и беззащитность, кои можно было посчитать как проявлением доверия, так и желанием довериться.
Заминка перед ответом сказала Ольге все, что она хотела узнать.
– Чего же?
– Натуральный кофе с коньяком.
– Вот как? – Александр устало засмеялся.
– Наверно, потому что это неосуществимо.
– Пойдемте, – он протянул руку, помогая Ольге встать.
Они вышли из спортзала и направились к лифтам. Остановившись у двери спутницы на жилом этаже, Александр спросил:
– Вам хватит получаса?
– На что?
– Принять душ, наверно. У меня именно такие планы, а потом я зайду.
– Хватит, – Ольга в замешательстве отвернулась к двери.
Он позвонил в дверной звонок в точности, как и обещал. Открыв, Ольга не знала, выходить ли самой или впустить Александра. Замерев в замешательстве, она дождалась приглашающего жеста:
– Пойдемте, – кивнул Александр вперед по коридору.
– Куда, Саша? Чего мне ждать от вас?
Саша догадался сбавить шаг и иронично предупредил:
– Сюрпризов.
Остановившись у двери профессора, Александр нажал на звонок.
– Я не один, – улыбнулся он, когда Федор Иванович появился в проеме отрывшейся двери. Каким-то образом в его ладони оказалась ладошка Ольги, и он сжал пальцы, чтобы не потерять ее. – Федор Иванович, у вас же есть настоящий кофе?
– И?.. – улыбнулся ученый, ожидая продолжения, которое явно должно было следовать за этим вопросом.
– И, могу поспорить, у вас определенно припасен коньяк.
Профессор засмеялся в голос и жестом пригласил войти:
– Вы пришли по адресу! Присаживайтесь.
Ольга со смущенной и одновременно радостной улыбкой смотрела на спутника. Через несколько минут по гостиной распространился аромат кофе. Она могла бы поспорить, что этот кофе – отголосок давней страсти и очень старых поставок, бережно сохраненный на особый случай. Ныне натуральный кофе стоил неадекватных денег и был в критическом дефиците. Мало кто мог позволить себе радость насладиться настоящим, а не синтезированным напитком. Федор Иванович распечатал бутылку коньяка и обернулся к Саше:
– Тебе тоже?
Александр пожал плечами, выдав мимолетную растерянность. Ученый отвернулся, поняв, что решать предоставили ему.
Когда еще через минуту Федор Иванович поставил на стол поднос с тремя чашечками кофе и печеньем, Ольга пискнула от восторга и потянулась к угощению. Саша медлил, наблюдая за девушкой. Если бы он в эти мгновения взглянул на своего создателя, то увидел бы выражение лица, необыкновенно схожее с тем, что было у его начальника в утро, когда Александр отправил письмо с просьбой об отпуске. Он увидел бы тонкую, почти нераспознаваемую улыбку, призванную скрыть добрую зависть и тихую грусть.
Федор Иванович присел в третье кресло и взял свою чашечку. Саша потянулся к последней.
– Спасибо, – тихо проговорила Ольга тем временем, сделав крохотный глоток. Она ни на кого не смотрела и ни к кому не обращалась. Мужчины легонько кивнули в ответ.
– Завтра повторим? – спросил Александр, держа чашку у подбородка.
– С удовольствием, – улыбнулась женщина.
Склонив голову, Саша сделал первый глоток. Новый вкус и связанные с ним ощущения побудили его закрыть глаза.
***
Вечером следующего дня Саше не пришлось заходить за Ольгой, чтобы захватить ее на ужин: они так и не расстались после завтрака дольше, чем на полчаса. Когда они зашли за Федором Ивановичем, профессор стал нечаянным свидетелем набирающего обороты спора и с каждой минутой взгляд его становился тревожнее.
Они тихо, но яростно продолжали спорить в очереди, не замечая взглядов окружающих. Они продолжили уже за столом:
– Да, как вы не понимаете! – возмущалась Ольга. – Возьмите сущность человека за единицу и, разделив ее на две части, положите на чаши весов. Это неизменно. Все, что в нем есть: генотип, воспитание, да, хоть дар божий! Все это! Положите на одну чашу весов все это, а душу, чувства, эмоции, способность любить и страдать, сопереживать и сочувствовать – на другую. И теперь возьмем проводника, к примеру, вы представляете его функции?
Александр поморщился. Челюсти его разжимались только для того, чтобы принять в рот новую порцию еды.
– У проводников в основе сильно развиты органы чувств за счет урезанной кинестетики, и очень серьезная физическая база, скорость, реакция, – ответил Федор Иванович, промолчав, что проводников создавали как прототип агентов специального назначения, которые так и не были реализованы ввиду смерти основателя компании, – Есть несколько неофициальных составляющих, например, за счет чего проводники вызывают доверие… но в том, какими они выходят на рынок, во многом заслуга биочипа и подготовки.
– Но и эта скоростная супер-обучаемость – тоже работа генетиков, – настояла девушка. – И вот теперь положите на чашу весов эти усиленные способности, как физические, как и сенсорные; эти физиологические особенности, что там – феромоны, наверно? Наша чаша ох как опустится, потому что они совершенны в своей деятельности. Но нельзя дать что-то, откуда-то не забрав.
– Что же не хватает проводникам, в таком случае?
– Человечности! Всего того, что я положила на вторую чашу весов.
Александр недобро засмеялся.
– Вы знакомы лично хоть с одним живым проектом? Общались хоть с кем-то дольше пары минут? Откуда такая уверенность в том, что они не умеют любить и страдать, ничего не чувствуют и никому не сопереживают?
Растопырив пальцы, Ольга прикоснулась к груди:
– Я знаю. Я… они работали рядом со мной. Я не говорю сейчас о повышенном болевом пороге. Но они как роботы, они холодны!
Профессор наблюдал за девушкой. Ему импонировала страсть, с какой она отстаивает свое мнение.
– Не велика потеря, – отмахнулся Александр. – Это не делает их менее полноценными, чем… хотя бы вы.
Ольга отклонилась назад. До сих пор она не притронулась к еде, теперь вовсе положила ладонь на край подноса, будто желая отодвинуть его.
– Они созданы искусственно, никто с этим не спорит! – продолжал Саша. – Но их, как вы выразились, холодность – это необходимость! Неужели вы не понимаете, какой трагедией может обернуться излишняя чувствительность и эмоциональность, окажись группа проводника в опасности?