В приграничных районах часто появлялись мелкие шайки басмачей, контрабандистов. Одни старались прорваться за кордон, другие тайно пробирались со стороны сопредельного государства. Банды нарушителей появлялись почти на всех участках южной границы. Басмачи грабили мирное население, зверски расправлялись с сельскими активистами. Озлобленные, они не щадили даже беззащитных жителей — стариков, женщин, детей. Бандиты иногда вырезали целые семьи дайхан.

Пограничники, держа тесную связь с населением ближних аулов, вступали в смертельные схватки с местными националистами. Исход сражений был разный. Как-то не вернулись с оперении двенадцать воинов во главе с политруком Роговским. А на другой день стало известно, что через один из аулов проскакала банда басмачей в окровавленных гимнастерках пограничников.

Али не знал покоя ни днем, ни ночью. Казарма заставы почти всегда пустовала. Тридцать человек, разбитых на несколько групп, обстановка не позволяла собрать воедино.

Однажды Аббасов получил телеграмму. Командир пограничников Орлов сообщил, что из Иолотани в сторону границы двинулась банда всадников в двести сабель. За ней идет обманутое местное население со скотом и имуществом. Бандитов и жителей ведет Керим-хан. Предполагая, что границу будут переходить на участке заставы Аббасова, командир отряда приказал задержать их до прихода помощи.

Двести сабель против тридцати! Али впервые за несколько недель собрал своих людей, сообщил о телеграмме. Он всматривался в мрачные лица пограничников. Нет, у людей не было отчаяния и трусости. Суровость их взглядов сочеталось с решимостью стоять насмерть, не пропустить врага за кордон, удержать от перехода обманутых крестьян. Общее мнение выразил политрук заставы Иван Романов.

— Я верю, товарищи, что мы не дрогнем и в этом бою. — Политрук говорил медленно, его слова доходили до глубины души. — Мы сильнее противника духом и правдой, за которую проливали и проливают кровь честные люди. И это главный фактор, который принесет нам победу. У нас есть пулеметы и боеприпасы. А храбрости нам не занимать. Покажем же, друзья, на что способны советские пограничники!

Тут же разработали подробный план отражения басмаческой банды. В предстоящем бою важно было перехитрить противника. Предполагалось, что Керим-хан попытается прорваться в одном из трех мест участка заставы. Наиболее удобные для перехода — фланги. Именно туда Али и послал всего по пять человек, придав той и другой группе по пулемету. Остальные двадцать вместе с начальником заставы расположились в центре, где, как поначалу многим думалось, Керим-хан не пойдет — открытая местность далеко просматривалась и простреливалась. Но Али знал, что делал.

Осторожный и хитрый главарь шайки выслал небольшие конные разведывательные отряды одновременно в двух направлениях — на фланги заставы. Как и ожидал Керим-хан, его разведчиков встретили ружейно-пулеметным огнем. Считая, что ему удалось обмануть пограничников, предводитель банды быстро повел своих людей по открытой местности.

Подпустив шайку на выстрел, двадцать замаскированных воинов открыли смертоносный огонь. Сбитые с толку бандиты, оставив убитых и раненых, в панике отступили.

Пограничники, обнаружив себя, готовились отразить новые атаки. Они последовали одна за другой. Налетая с гиканьем и свистом, стреляя на ходу, бандиты стремились подавить мужественную группу воинов, но всякий раз вынуждены были поворачивать своих ахалтекинцев. На поле боя в предсмертных судорогах бились копи, уползали прочь их недобитые хозяева. Поредели и ряды пограничников. Раненный в плечо начальник заставы продолжал командовать. Бой длился около четырех часов.

Потеряв много крови, Али почти в бессознательном состоянии услышал вдали раскатистое многоголосое «Ура-а-а!».

Встав во весь рост и подхватив приближавшийся воинственный клич, пошла в атаку горстка храбрецов маленькой заставы. Али остался на месте. Проблески сознания ему подсказывали, что свой долг пограничники выполнили. Помощь пришла вовремя.

Комиссар

ачало тридцатых годов. Разбита основная трехтысячная банда Ибрагим-бека, Главарь пленен. Но борьба с басмачеством продолжается. Многочисленные шайки, подобно волчьим стаям, рыщут по пескам Северных Каракумов. Они совершают дерзкие разбойничьи налеты на населенные пункты. Недобитые группы Дурды-Мурада и Ахмед-бека, входившие ранее в банду Джунаид-хана, объединяются, к ним тянется шайка Бяппе-Часа, присоединяются мелкие разрозненные кучки басмачей, оставшиеся без главарей. Обреченные на уничтожение, бандиты еще не теряют надежду на помощь извне, пробираются к югу, чтобы уйти за кордон.

Пограничники разрабатывают оперативно-войсковую операцию по полной ликвидации басмачества в Северных Каракумах, Создается ударная группа и добровольческий объединенный истребительный отряд. Ударная группа, действуя на северо-западном направлении, должна была навязать банде открытый бой, и, в случае отступления противника, преследовать его, тесня с трех сторон, чтобы навести на истребительный отряд.

Дурды-Мурад и Ахмет-бек уклоняются от столкновений с пограничниками, оставляют культурную зону и уводят своих головорезов от оазисов в пустыню, в район Сухого озера. Главари хитрят.

Превосходно зная местность, они все дальше и дальше увлекают за собой преследователей, чтобы без боя обречь на неминуемую, по их мнению, гибель. Держась на полусуточном расстоянии от красноармейцев, басмачи делают короткие привалы у колодцев, заполняют верблюжьи бурдюки водой и, засыпав или отравив источник влаги, поспешно удаляются.

Пограничники испытывают в пустыне невероятные трудности. Чтобы утолить жажду, напоить коней и верблюдов, они также вынуждены останавливаться у долгожданных колодцев и… не солоно хлебавши, двигаться дальше или откапывать их. За короткими передышками следовали длинные утомительные марши. Смертельно усталые, истомленные походом в жарой, воины продолжали преследование, которому, казалось, не будет конца.

Физически изнуренные красноармейцы в своем большинстве старались держаться бодро. Но люди есть люди. Они всюду и всегда разные: выносливые и малосильные, мужественные и слабовольные, морально устойчивые и нытики… «Не могу больше!» — плачущим голосом говорил один и садился на песок. К нему наклонялся товарищ, вливал в пересохший рот последний глоток теплой воды из своей фляги, поднимал, а верст через пять молча, без стона, с пеной на губах, сваливался сам. «Братцы! — вдруг сумасшедше вытаращив глаза, панически кричал другой. — Не выйдем отсюдова! Пропали!» — и бросался куда-то бежать. Его ловили, успокаивали и опять кто-то расставался с драгоценными каплями живительной влаги. О, как в такие минуты нужен был Степан Николаевич Карпов, человек с завидной легендарной биографией!

Ровесник Николая Островского, работник типографии «Оренбургская жизнь», Степан Карпов по-корчагински, пятнадцатилетним мальчишкой, взял в руки винтовку и ушел воевать за Советскую власть, прошел через все горнило гражданской войны. И еще на Тихом океане бойцы Красной Армии свой не закончили поход, а Степана Карпова демобилизовали как несовершеннолетнего. Он устроился на работу в Оренбургское железнодорожное депо. Похоронив в голодный год отца и мать, Степан определил двоих младших братьев и сестренку в железнодорожный детприют и в декабре 1922 года вступил в 3-й особый кавалерийский полк ВОГПУ. Развернувшиеся события тех лет в Средней Азии перебрасывали Карпова на самые горячие участки борьбы с басмачеством.

В апреле 1933 года, учитывая деловые и моральные качества закаленного в боях с бандами грабителей чекиста-пограничника, инспектора Политического отдела УПО Степана Николаевича Карпова включают в состав ударной группы, на которую выпала миссия навсегда покончить с басмачеством в Средней Азии.

Душа коллектива, Степан Николаевич появляется то в одном, то в другом месте колонны. Теплая беседа комиссара, простая человеческая шутка, большевистское слово «Вперед» вдохновляли красноармейцев, прибавляли невесть откуда бравшиеся силы.