— Но тогда я буду вдали от всех клубов.

Да, это стоило принять во внимание.

— Если я попробую погладить пса, он откусит мне руку?

Я хохотнул и обошел Цыпу, чтобы тот оказался между нами. Здорово, что Шарп дотягивался до собачьей головы даже не наклоняясь. В поглаживании собаки есть что-то целительное. Я заметил, как Итан окончательно оправился от последствий ночи.

— Знаешь, если из-за тусовок и случайных связей тебе становится паршиво, в результате чего ты напиваешься, чувствуешь себя дерьмово и испытываешь стресс, то, может, задумаешься?

— Прикалываешься? Я обожаю трахаться.

Я не собирался подталкивать Шарпа к просветлению.

— Хочешь зависнуть у меня на диване и посмотреть футбол, пока я прибираюсь?

— Да, давай. Найдется одежда для меня?

Нашлась. Я отдал ему спортивные штаны, футболку и толстые носки. Пришлось весьма кстати после душа, в котором Итан смыл с себя запахи сигаретного дыма и алкоголя. Он включил не футбол, а Netflix, и вырубился под него на диване. Я убрал вокруг Шарпа и Цыпы. Пес приоткрыл глаз, только когда я стукнул его пылесосом.

Позже, около четырех, я разбудил Шарпа и приготовил ему омлет с тостами. После еды и холодного чая он выглядел гораздо лучше и собрался уходить. Прежде чем выйти на тротуар к вызванному мною такси, он, вопреки обыкновению, обнял меня.

Я так и не поел: хотелось дождаться Яна. И к тому же, я настолько волновался, что ни за что не смог бы проглотить и кусочка.

Чуть позже мне позвонила Мин, расстроенная после еженедельного обязательного визита к матери.

— Вы, ребята, понимаете, — пожаловалась подруга. — Почему же она не может?

Я вздохнул.

— Она беспокоится, что если ты не выйдешь замуж и не заведешь детей, то не обретешь истинное счастье в жизни.

Выдох Мин в равной степени был и раздраженным, и грустным.

— Но вы же знаете, что это неправда. Я люблю свою работу и свою жизнь. Мне нравится ходить на свидания. Я счастлива, за исключением тех моментов, когда приходится иметь дело с матерью.

И тут меня осенило.

— Ты рассказала ей о Дженет, бестолочь?

Она хихикнула.

— Глупо вышло, да?

— Нет, — утешил я. — Ты радовалась за подругу и поделилась новостью с мамой. Ты не думала, что слова вернутся бумерангом и прилетят тебе же в лицо.

Я услышал настоящий смех.

— Да, это точно.

— Думай, прежде чем говорить, Мин, — поддразнил я. — Ты же адвокат, в конце концов. Не мне тебе рассказывать.

И на этом все закончилось. Мин расслабилась, когда я крайне удачно изобразил ее мать, Сун Бок Квон. Женщина так и не приняла ни меня, ни Кэтрин, но очень любила Аруну и Дженет.

— Твоя мама меня терпеть не может, — сказал я в восьмимиллиардный раз.

Мин не запротестовала.

— Ах ты шлюшка!

— Не на первом свидании, — уточнила она.

— О господи, — застонал я. Все мои друзья — и мужчины, и женщины — были невыносимы.

— Ты нормально спишь?

Я поспешил закончить разговор, а Мин пообещала обсудить это в следующий раз. Мне не хотелось рассказывать о том, как мало я отдыхаю. Но было приятно болтать и с ней, и с Дженет, и с Кэтрин по крайней мере раз в неделю, а то и чаще, даже спустя столько лет после выпуска. Я всегда буду благодарен за то, что не потерял подруг после их отъезда из Чикаго.

Вечером по пути в аэропорт я продолжал размышлять о Мин, обо всех остальных друзьях и о появившейся у меня семье. Но по прибытии мысли о девочках вылетели из головы, и я снова забеспокоился. А все из-за того, что чуть раньше мне на ум пришла одна мысль, и стоя недалеко от ограждения в зоне ожидания, прислонившись к стене рядом со скамейками, я понял, что у меня внутри больше не порхали бабочки. Там буйствовал полноценный торнадо. В голове крутилось одно и то же: остыв, Ян мог пожалеть о сказанном в пылу эмоций. Я надеялся, что он по-прежнему захочет видеть меня в аэропорту, когда выйдет из зоны прилета вместе с остальными членами команды.

— Тебе не кажется, что это походит на засаду? — раздался позади меня женский голос.

— О чем ты? — ответил другой.

— Он возвращается домой после миссии, которая продлилась на четыре месяца дольше, чем должна была, и сразу же по приезде жена одного из его друзей устраивает ему свидание вслепую.

— Могла бы отказаться, если так думаешь.

— Я бы и отказалась, наверное, но тебе пришло в голову показать мне его фотографию.

Следом прозвучал веселый смешок.

— Говорила же, что Ян Дойл — великолепен.

Меня словно ударили в живот.

— И ты уверена, что у него нет никого особенного?

— Забирая Пола, я никого не заметила.

— Но Поли — новичок в команде. Всего лишь вторая поездка с ребятами, и в прошлый раз он вернулся часов в шесть утра, да? Тут вообще кто-то был кроме тебя?

— Нет, — огрызнулась вторая женщина. Очевидно, это была больная тема. — Остальные парни вообще-то думают о своих женах и девушках и не заставляют их приезжать в аэропорт на рассвете.

— Ну, в таком случае может оказаться, что Ян женат. Откуда тебе знать?

— Не исключено. Пол тоже не в курсе. Он сказал, что Ян не слишком разговорчив, но оно и понятно, Ян ведь не только военный, он еще и федеральный маршал. Сексуально же?

— Сексуально, — промурлыкала первая. — Реально горячо.

— Ага. Именно поэтому мы здесь и приоделись получше, чем для рядовой поездки в аэропорт — чтобы захомутать для тебя мужчину, — хихикнула она.

Мне необходимо было взглянуть, что надела эта женщина, собираясь увести любовь всей моей жизни. Я обернулся, притворившись, что смотрю назад, и увидел четырехдюймовые каблуки, черные колготки, длинный кремовый ангоровый свитер с капюшоном и бежевое кашемировое пальто. Не распутно, не вульгарно, элегантно, в сочетании с безупречным макияжем и украшениями. Она выглядела хорошо.

Ее подруга, жена Пола, оделась так же стильно: асимметричный свитер с воротником-шалью, джинсы и коричневые кожаные ботфорты на платформе; сверху — расклешенный черный тренч. Обе женщины выглядели шикарно, будто подготовились к выходу в свет.

Каждая из них слегка мне улыбнулась, и я ответил улыбкой, отворачиваясь.

Меня окатила нервная дрожь, потому что я до сих пор иногда беспокоился, хватит ли меня Яну Дойлу. В конце концов, в мире полно куда более симпатичных мужчин и женщин без огромного эмоционального багажа.

— Миро?

Я быстро обернулся к симпатичной блондинке, одетой подобно мне: повседневно, с желанием не выйти в люди, а поскорее вернуться домой.

На нас обоих были поношенные джинсы и футболки, но у меня сверху — белый вязаный шерстяной кардиган на пуговицах, а у нее — толстовка и косуха. Девушка носила потертые черные кожаные сапоги выше колена, и они были совершенно лишены каблуков, как и мои белые «Конверсы». Мы совсем не принарядились.

— Да, — ответил я. Она подошла ближе и протянула в приветствии руку.

— Меня зовут Стейси Куреши. Я жена Мо.

Я сдержанно ей улыбнулся, пожимая ладонь.

— Простите, я не знаком с… Мо?

— Мохаммед, — дружелюбно проговорила она, чуть сузив глаза.

— Да, я немного не в теме.

— Не переживай. Здорово, наконец, сопоставить лицо с именем. Ну, или часть лица хотя бы, — пошутила Стейси. — Слишком светло, маршал? Пришлось надеть темные очки внутри терминала?

Я указал на глаз под «авиаторами».

— Заполучил это на работе. Выглядит хуже, чем есть на самом деле, но все равно. Не хочется пугать людей.

Девушка пренебрежительно махнула рукой.

— Милый, я тут забираю «зеленого берета». Думаешь, он возвращается домой без ссадин?

Я усмехнулся и снял очки, повесив их на воротник футболки.

— Ох, вижу, — вздохнула она. — Фингал потрясающий.

— Ты очень мила.

— Нет, — лукаво ответила Стейси. — На самом деле, нет. Вообще-то, скорее стерва, но ты узнаешь меня получше и поймешь, что это даже очаровательно.

Я широко улыбнулся.

— О да, однозначно красавчик. Отлично представляю вас с Яном вместе. Должно быть, то еще зрелище, когда вы идете рядом. Машины останавливаются и все такое.