– На юге так называют строй дождевых облаков при муссонном фронте.

– Именно это я имела в виду. Еще чуть-чуть, и я заплачу пьяными слезами.

– Скучаете?

– Да что вы, оттягиваюсь по полной! Обалденная тусовка.

– Согласен, вечер удался.

– Вы серьезно?

– Да. Непринужденная атмосфера. Много красивых и свободных женщин. Мне нравятся незамужние француженки. Они обладают каким-то особенным шармом послевоенных проституток.

– Теперь понятно, почему наши редактора ведут себя как пехотинцы генерала Монтгомери.

– Надо же хоть изредка разрушать условности.

Вивиан с интересом скосила на него глаза. Спортивный пиджак, модный галстук, джинсы Levi Strauss, коричневые замшевые сапоги. Американец. Фигура спортсмена, при этом тонкое умное лицо и цепкий, странно напряженный, почти мистический взгляд. В гладких черных волосах ранняя седина.

– Открою вам секрет, – Вивиан напустила на себя безразличие и скуку, – у нас в редакции особым шиком считается трах во время телефонного разговора. Вы готовы?

– О-о! Конечно. Аж дух захватывает.

Вивиан провела двумя пальцами по углам чуть раскрытых губ.

– Но есть одна проблема. Мне не надо никуда звонить.

– Позвоните маме.

На удивление Вивиан Джерри не чувствовал подвоха.

– Вы извращенец? – она опустила глаза от душившего ее смеха.

– Ничего такого я за собой не замечал.

Вивиан посмотрела на часы. Они показывали четверть десятого. В ее планы не входило задерживаться здесь так долго.

– Вы всегда так шутите? – спросил Джерри.

– Почему нет? Неплохое начало для знакомства, – Вивиан протянула руку. – Чем занимаетесь?

– Я ваш коллега и восхищаюсь вашими статьями.

– Неужели? Один коллега назвал мои статьи глянцевыми фантазиями могил.

– Наверно, вы ему отказали.

– Намеки, намеки, – Вивиан стало скучно. – И куда вы теперь?

– В Ригу.

– Но там нет никакой войны.

– Посмотрим. Шаткое равновесие может рухнуть в любой момент. Даже от случайно оброненного слова. Знаете, как появилась демократия в Древнем Риме? Нет? Все началось с изнасилования благородной римлянки Сегесты. Насильником оказался сын жестокого царя Тарквиния. В общем-то ничтожное событие. По историческим меркам. Но оно послужило поводом к восстанию, которое в один день покончило с тиранией.

– И кто же в Латвии исполнит роль Сегесты?

– Вот мы и посмотрим. После того как страны Балтии объявят о независимости, там неизбежно начнется кровопролитие. Резкие заявления. Баррикады. Трупы. По-другому не бывает. Свобода, она такая, – Джерри говорил медленно, взвешивая каждое слово. – Вы когда-нибудь были в Балтии?

– Нет. Но слышала, что Ригу называют маленьким Парижем.

– Ничего общего. Их сближает только бесконечное разнообразие серых тонов.

– Кстати. Кто вам слил информацию, что я еду в Латвию?

– Разве это секрет?

Вивиан посмотрела на Джерри в упор, потом снова на часы.

– Ну ладно, мне пора.

– Заканчивать вечеринку надо качакой. Бразильской текилой.

– Пусть будет качака, – Вивиан с раздражением почувствовала в себе размягченную сговорчивость. – И кофе, а то засну.

Джерри ушел и вернулся с двумя широкими бокалами, в которых плескалась прозрачная жидкость, и бумажным стаканчиком капучино. В петлицу его пиджака было воткнуто перо лука-порей[9].

Вивиан рассмеялась и похлопала в ладоши. Джерри галантно поклонился.

– Я где-то читал, что валлийские воины, отправляясь на битву при Хитфилде, воткнули порей в петлицы своих кожаных сюртуков[10]. Так мы встретимся в Риге?

– Не знаю, – Вивиан отпила глоток тепловатой жидкости. – Не хочу писать про Россию и ее разбегающихся сателлитах, – она отставила бокал в сторону и сняла крышечку с чуть теплого капучино.

– Напрасно. Россия – это женская тема. Все ужасы русской истории от тамошних баб. Тайный мотив коммунизма – желание восстановить матриархат. А то, что происходит в России сегодня, напоминает свальный грех.

– Все революции грешили групповухой, – Вивиан вылила остатки кофе на клумбу с цветами и смяла бумажный стакан. – Насколько я знаю, революция 1968 года началась с требований студентов Нантена допустить их в женские общежития.

– Что делать, если буржуазная культура загнала женщину в моногамную семью. Женское подсознательное – это борьба с запретными желаниями и месть.

– Чтобы поднять такую тему, мне придется перечитать Фрома и сходить к психоаналитику[11]. А я их на дух не переношу, – Вивиан взяла бокал и взболтала остаток текилы. – Мне действительно пора. Терпеть не могу расстраивать компанию, но я страшно устала.

У машины Джерри обнял Вивиан за талию, потом наклонился к ней и коснулся губами ее шеи.

– Я могу тебя отвезти.

Вивиан ощутила кончик его языка возле своего уха. Несколько секунд она смотрела на его отражение в дверном стекле машины, затем повела плечами и высвободилась.

– Нет. В гостиницу я поеду одна.

– Как хочешь, – Джерри убрал руки. – Может, встретимся завтра.

– Нет.

– Это уже четвертое «нет» за одну минуту.

– Завтра я намерена взять интервью. Кстати, у одного русского.

– У кого? – Джерри не мог скрыть любопытства.

– Он торговец оружием. Кроме того, поставляет русских проституток во французские и оманские бордели.

– Хм. Широкая география. Как его зовут?

Вивиан вынула из сумочки фотографию и протянула ее Джерри. На ней был изображен упитанный мужчина средних лет в одежде цвета хаки и бейсбольной кепке, надетой козырьком набок. Вокруг него стояли вооруженные люди.

– Его зовут Бальмонт. Как одного из знаменитых русских поэтов, – Вивиан протянула Джерри еще одну фотографию. – Здесь он в одной из самых беспощадных партизанских группировок в мире.

– Откуда у тебя эти фотографии? – Джерри, кажется, слегка оторопел.

– Один коллега по чистой случайности наткнулся на него в дебрях мятежной Анголы. Фотографии сделаны скрытой камерой.

– И где вы встречаетесь? Надеюсь, не во французском борделе.

– Нет. По чисто английской традиции мы встречаемся в пабе.

Вивиан сняла туфли, швырнула их на заднее сиденье. Несколько секунд она растирала онемевшие от высоких каблуков ступни, чтобы вернуть им способность нажимать на педали. Джерри не уходил. Повернув ключ зажигания, она резко рванула с места и помахала ему рукой.

По дороге в гостиницу Вивиан все время возвращалась мыслями к Джерри. Она уже не сомневалась, что это был Джерри Валлерстайн, один из директоров Нью Глобал Медиа. С этим американским агентством ее журнал и издательство сотрудничали уже несколько лет.

В начале своей карьеры благодаря Нью Глобал Медиа – мирового центра поддержки журналистов – Вивиан не раз ездила в Америку по программе «Защита мира и демократии». Она побывала не только в Вашингтоне и Нью-Йорке, но и на роскошных курортах Флориды и Калифорнии.

В программу поездок включались встречи с американскими конгрессменами, сенаторами, различными должностными лицами, директорами крупнейших мировых издательских корпораций. Все это напоминало шикарную презентацию. Отчитываясь в редакции об одной из поездок, она так и сказала: «Мне зачем-то разрекламировали Соединенные Штаты». Впрочем, эти поездки были полезными. Она познакомилась с коллегами и обсудила с ними все нюансы работы в горячих точках. Семинары проводили мэтры свободной журналистики. Ей удалось побывать даже в Пентагоне.

Сотрудники Нью Глобал оказались славными ребятами. Они предупреждали ее желания, возили по достопримечательностям, клубам и дружеским вечеринкам. С ними было легко и весело. Потом они не раз помогали ей добывать информацию или, как факиры, вытряхивали эту информацию из своих рукавов. Благодаря им она встречалась с, казалось бы, недосягаемыми людьми, торговцами оружием, лидерами террористических формирований, крестными отцами всякого рода мафий.