Литмир - Электронная Библиотека
A
A

— Ну, пожалуйста, миленький, съешь хоть что-нибудь. За мамочку.

— Нет! — выкрикнул ей в лицо Адам и оттолкнул чашку так резко, что расплескал содержимое.

— Морган! — прошептал Сет.

Она обернулась. И он чуть не вскрикнул: на ней было то же самое платье, в котором он ее оставил, когда уезжал, все в жирных пятнах. Но больше всего он испугался, увидев ее лицо: веки набрякли, синяки под глазами приобрели бурый оттенок, на лице застыло выражение крайней усталости.

— Когда ты вернулся? — хрипло спросила она.

— Только что. Что происходит?

— Пытаюсь поставить Адама на ноги.

— Пытаешься!.. — Он сдержался, чтобы не рассердиться, подошел к окну и раздвинул занавески. При солнечном свете комната показалась еще грязнее, чем сначала.

Морган встала, подошла к окну и задернула занавески:

— Нет, не надо открывать, у него от яркого света болят глаза.

Сет схватил ее за плечи:

— Морган, сколько ты спала все это время? Она отвернулась.

— Достаточно.

Он поднял ее подбородок, и она взглянула ему в глаза.

— Отвечай правду.

— Но я все время нужна Адаму, иногда и ночью. Ты не хочешь поздороваться с сыном? — Она отвернулась и, улыбаясь, посмотрела на мальчика.

И Сет взглянул на него. Он побледнел, но вид у него был вполне здоровый. Сет улыбнулся ему. Адам отвернулся, схватил ложку и стал барабанить по маленькому металлическому подносу.

— Мама! — требовательно крикнул он. Морган объяснила:

— Это значит, что ему кое-что понадобилось.

— Но почему он больше не пытается это выговорить?

— Но он только-только научился говорить. Сейчас ему надо прийти в себя после болезни.

— Морган, не надо держать его в комнате. Ему нужны солнечный свет и тепло.

— Нет, я уже сказала тебе, что солнечный свет вреден для его глаз.

— Но этого прежде никогда не было. И он подошел поближе к мальчику:

— Не хочешь ли покататься со мной на лошадке?

Адам грустно взглянул на отца, повернулся к матери и захныкал:

— Мамочка!

Морган подняла одеяло и запустила руки ему в постель.

— Что ты делаешь?

— Проверяю, сухая ли пеленка.

— Но он уже вырос из пеленок, и давно, ведь он болел всего несколько дней.

— Но он все еще слаб, Сет, очень слаб.

Адам враждебно взглянул на Сета, продолжая хныкать.

— Тебе, наверное, лучше сейчас уйти. Адаму нужно отдохнуть.

Итак, ему дали отставку.

Он повернулся и выбежал из комнаты, чтобы в ярости не наговорить лишнего. Он ворвался в кухню, где Розелль и Мартин пили кофе.

— Что, черт возьми, здесь происходит? Меня не было только неделю, и что же я нахожу? Высохшую жену и в грязном платье, которая, наверное, всю неделю не спала, и сына, который все время скулит и чего-нибудь требует. Что случилось с мальчиком, который постоянно смеялся и резвился? Вы знаете, чем она занималась, когда я вошел? Она умоляла его есть. Моего сынишку, для которого в жизни главное — еда. И он, наконец, выучил слово «нет» и пускает его в ход, наверное, очень часто. И тарабанит этой чертовой ложкой о поднос.

— Мистер Колтер, мы знаем. Мы все это сами наблюдаем каждый день.

— Ну, значит, надо что-то предпринять. Может быть, я уговорю ее за обедом?

— Значит, вы хотите обедать внизу?

— Конечно, а где же еще?

— Но миссис Колтер больше не пользуется столовой. Она ест вместе с мастером Адамом наверху, в детской.

— Ас чего вы стали величать его «мастером» Адамом?

— Миссис Колтер считает, что так надо обращаться к молодому господину.

Молодому!..

Он повернулся и вышел. Наверное, никогда в жизни он так не злился. Нет. надо успокоиться. Сейчас он примет ванну и побреется и, может быть, сумеет переубедить ее.

Но, вымывшись и побрившись, он все еще сердился, хотя и понимал, что и сам отчасти виноват. Люпита была права. Надо проявить волю.

Она читала Адаму вслух. Адам сидел, нахмурившись, смешливых ямочек на щеках не было и в помине.

— Морган, ты готова? Надо идти вниз, обедать.

— Я останусь здесь, я нужна Адаму. Он взял ее за подмышки и поднял. Платье под мышками было влажное.

— Ты сколько дней не мылась?

— Не знаю. Я очень все это время была занята. Он привлек ее к себе и крепко обнял:

— Ну да ладно, я все равно тебя люблю. Пойдем, пообедаешь со мной, а потом я сам лично тебя вымою.

Сзади тихонько и плаксиво захныкал Адам.

Морган хотела было вырваться, но он все еще крепко держал ее. Морган яростно взглянула на мужа.

— Отпусти! — прорычала она. Он удивился и отпустил. Она подошла к кроватке, потрогала лоб мальчика и облегченно вздохнула.

— Морган, но ведь он уже не болен. Он совершенно здоров. Все, что ему надо — это встать с постели, бегать, прыгать и, может быть, даже покататься верхом.

Морган вызывающе смотрела на него, уперев руки в бока, и насмешливо улыбалась.

— Покататься верхом! Доктор сказал, что он заболел от укуса насекомого. И наверное, это случилось, когда он катался верхом. Так вот, если ты хочешь здесь оставаться, веди себя спокойно. А у меня на руках больной ребенок, и он требует всего моего внимания.

Сет мог поклясться, что в глазах Адама мелькнуло торжество. Он вышел и закрыл за собой дверь.

За обедом Сет не отрываясь глядел в тарелку. Он поклялся себе, что будет ждать ее, даже если потребуются годы, но он не может стоять в стороне и наблюдать, как она губит свою жизнь, а заодно губит и сына. Что же делать?

Особенно ему не понравилось, как она ведет себя с мальчиком. Малыш, которого он так полюбил, и хнычущий деспот там, в детской, — два совершенно разных существа.

«Колтер, — подумал он, — ты слишком долго держался в стороне. Больше так нельзя, надо утвердиться в правах».

Поднявшись наверх, он решил больше не заглядывать в детскую. На сегодня он уже видел достаточно и больше не испытывал желания это видеть. Он долго лежал в постели и думал. Ему нелегко было принять решение, но он его принял.

Утром он снова пошел в детскую. Морган спала. Никогда еще она не выглядела так плохо. Он поцеловал ее в щеку, и она мгновенно вскочила.

— Хорошо ли ты спала?

— У Адама была очень беспокойная ночь.

— Бедняжка! А как он чувствует себя сегодня утром?

— Наверное, получше, но никогда нельзя быть в этом уверенной. Так трудно теперь уговорить его поесть. Розелль делает сегодня пончики, и, надеюсь, я уговорю его съесть хоть один.

Сет улыбнулся:

— Не хочешь ли вместе со мной позавтракать?

— Нет, я должна быть с Адамом. Вдруг ему что-нибудь понадобится.

— Да, дорогая, ты права, ему что-нибудь может понадобиться.

Морган тоже улыбнулась. Она была благодарна ему за понимание.

Он опять поцеловал ее в щеку.

— Я сегодня вернусь поздно. На ранчо, наверное, уйма дел.

Он посмотрел, как Морган вытерла Адаму лоб. Отец с шутливой угрозой взглянул на сына и мог поклясться, что мальчик слегка улыбнулся. В коридоре он хохотнул. Сын, по крайней мере, тоже все понимает и просто подыгрывает матери изо всех сил. Значит, все дело в Морган.

Весь день он был поглощен хозяйством, расписывал, кому и что делать. Когда он вернулся домой, всюду было темно. Все уже спали. Розелль поднялась, услышав, как Сет вошел в кухню.

— Мистер Колтер, еда еще горячая, я ее завернула хорошенько, чтобы не остыла.

— Розелль, мне очень неудобно вас просить об этом, но вы можете разбудить сейчас Мартина? Мне нужно обсудить с вами кое-что очень важное.

Они легли спать очень поздно. Сет, опускаясь на мягкий матрас, улыбался. Впервые за многие дни он чувствовал себя спокойнее. Все готово. Он не думал, что придется к этому прибегнуть. Он ненавидел свой план, но план должен быть осуществлен.

Глава двадцать четвертая

Когда Морган проснулась на своем диванчике, Адам еще спал.

Она устала, но ее легкие недомогания — пустяк, если Адам снова будет здоров. Она никак не могла позабыть те ужасные дни, когда он был так болен и едва не умер. Она бы с радостью отдала полжизни, только бы ему было хорошо, только бы защитить его от всех болезней. Это она виновата, что Адам так серьезно болел. Она предоставила ему слишком много свободы.

85
{"b":"6952","o":1}