Несколько дней Сет горел в лихорадке. Люпита и Джейк по очереди обтирали его потное тело и насильно вливали ему в горло бульон. Сет много бредил и в бреду все время говорил о Морган. И с каждым упоминанием ее имени Джейк все больше ее ненавидел.

Пол и шериф вернулись на ранчо Колтера почти через неделю. Все это время они разыскивали Джоакина и Лену Монгойя, которые сразу же после первого посещения шерифа скрылись неизвестно куда.

— Они не рассчитывали, что Сет останется в живых, — прорычал в беспомощной ярости Джейк.

— Но надо искать и сеньору Колтер, — сказала Люпита.

Трое мужчин удивленно посмотрели на нее.

— Но ведь она во всем виновата. Они с Монтойя заранее составили план бегства.

— Джейк правду говорит, — спокойно и устало добавил Пол. — Наверное, пусть лучше этим занимается Сет. Когда поправится, он сам решит, верить этой записке или нет. — Выражение его лица ясно говорило, какие чувства он сейчас испытывает к Морган.

Люпита вздохнула и снова занялась Сетом.

Прошло еще две недели, прежде чем лихорадка унялась.

— Люпита?

Люпита отвернулась от окна и мгновенно оказалась у кровати.

— Сеньор Колтер. Вы, значит, в порядке. — В голосе ее слышались радость и чувство облегчения. Сет слабо ей улыбнулся:

— Ну, не думаю, что я на что-либо сейчас способен. Все болит. Как долго я болею?

— Вот уже три недели.

— Три недели1 А где все? Где Морган и Джейк, и Пол, и… еда! Скажи Морган, что я хочу горячих пончиков и сыр, запеченный в тесте с беконом. — Он усмехнулся, увидев, как Люпита бросилась из комнаты. — Но прежде всего я хочу, чтобы Морган сама пришла ко мне, — крикнул он ей вслед, потом провел рукой по голове и нащупал углубление под волосами и глубокий рубец.

— Три недели! — пробормотал Сет. — У Морган, наверное, дел по горло, но я наверстаю упущенное время.

Он улыбнулся про себя. Из кухни тянулись приятные запахи, но Морган не приходила. Почему же она так задерживается?

Сет протянул перед собой руки, расправляя мускулы, и онемение, вызванное долгим пребыванием в постели, стало понемногу проходить. «Три недели в кровати, — засмеялся он. — Клянусь, следующие три я тоже проведу здесь, но уже по другой причине. Да где же она?»

И только тогда обратил внимание на белую полоску на мизинце, на котором носил обручальное кольцо. Кольцо Морган! А оно где? И тут он мгновенно вспомнил все отвратительные подробности происшедшего.

Сет сильно нажал пальцами на глаза, словно хотел выдавить эти образы из зрительной памяти… Джоакин и Морган в саду… Джоакин передает ему записку… Джоакин прицеливается и стреляет.

— Нет, — прошептал он, — пожалуйста. Господи нет.

— Вот и еда. Сейчас придут Джейк и Пол. Они счастливы, что вам лучше. — Люпита внесла в комнату поднос с едой, но взглянув на Сета, перестала улыбаться. Она поняла, что вылечить его раненый дух будет гораздо труднее, чем телесные раны.

— Это все так и было…

Люпита продала бы душу дьяволу, лишь бы иметь возможность разуверить его и сказать, что его прекрасная жена сейчас, сию минуту, прибежит.

— Нет, я этому не верю. Маленькая сеньора на такое бы не пошла. И наверное, ее надо искать.

— Ну я-то не поеду, — Сет и Люпита увидели, что в дверях стоит Джейк. — Мы прочли записку. Если она не хочет здесь жить, зачем же ее искать.

В глазах Сета отразилась такая сердечная боль, что Люпита не выдержала:

— Она вас любит. Она очень вас любит. Она бы не могла так вести себя с вами, если бы не любила. Когда Лена за ней приехала, ей не хотелось уезжать. Она хотела остаться дома. Она была здесь так счастлива.

— Перестань. — И Сет упал в подушки. — Для меня она… мертва. Я больше не хочу слышать ее имени, и мы больше никогда не будем о ней говорить. — Глаза его глядели холодно, но и Джейк, и Люпита знали, как ему больно. — А теперь я посплю.

— Но ваша еда! Вам же надо поесть!

— Нет, Люпита, я не хочу есть.

Джейк сурово взглянул на Люпиту, и она перестала возражать.

— И правильно, мальчик, отдохни, наберись сил. А еда подождет. Поешь, когда проснешься!

Сет выздоравливал медленно. Он, казалось, не возражал, чтобы подольше оставаться лежачим больным, и ничто его не интересовало. Джейк пытался спрашивать его советов и распоряжений по ранчо, однако Сет едва отвечал. Постепенно он стал подниматься и немного прохаживаться по комнате, но его хватало всего на несколько шагов — от кресла до кровати. Он сразу садился и уставлял взгляд на стены. Люпита хотела, чтобы он побольше сидел в маленьком внутреннем дворике при спальне, но ему было безразлично, где находиться.

По мере того как боль уходила из тела, боль в сердце все усиливалась. Все ему напоминало здесь о Морган. Казалось, она тут, повсюду. Он начал спать на кушетке в гостиной — он не мог ложиться в кровать, где они спали вместе. Как-то он выехал верхом вместе с Джейком, но она, казалось, присутствует повсюду. Группа деревьев напоминала ему, как однажды она принесла сюда ему завтрак и затем, смеясь, убегала от него, на ходу расстегивая одежды. Даже солнечный свет заставлял вспоминать о ее волосах и коже.

Когда пошел снег, он вспомнит, как мечтал о длинной зиме, наполненной постоянной любовной близостью.

На Рождество Люпита украсила дом стручками Красного перца и кукурузными початками. Ссг равнодушно взирал на то, как Люпита, Джейк и Пол наряжают маленькую сосенку.

В сочельник Сет вспомнил о музыкальной шкатулке, которую украдкой упаковал в багаж, когда они уезжали из Кентукки. Она предназначалась Морган как рождественский подарок.

Вот уже несколько недель он не входил в спальню. Сейчас он вошел и отыскал шкатулку. Он завел механизм и послушал мелодию. Как бы ей понравилась изящная резьба на ящичке!

— За что, Морган, почему? Ведь он не мог тебя любить больше, чем я. Ведь это просто невозможно! — Он изо всей силы ударил кулаком по шкатулке и разбил ее вдребезги.

Глядя на обломки, он поклялся:

— Если я когда-нибудь тебя найду, Морган, Я тебя убью. — И одним махом смел обломки на пол.

Он вышел и объявил всем присутствующим, что весной уедет в Калифорнию на золотые прииски.

В марте 1850-го, когда только-только сошел снег, Сет уехал. Вот уже год в Калифорнию стекались золотоискатели. Отъехав несколько миль от Санта-Фе, он присоединился к семейству Чэндлеров, фургоны которою направлялись в ту же сторону.

Маленькая кучка людей — индейцы, француз и четыре женщины-пленницы — пять недель добиралась до подножия гор. После первой же недели утомительного путешествия у женщин с или сдавать нервы. Ночи становились все прохладнее В воздухе запахло осенью Морган решила, что сейчас идет, наверное, первая неделя октября 1849 года и ребенка от Сета у нее не будет.

— Не понимаю, почему это я должна работать больше других! — Чем ближе они подходили к Сан-Франциско, тем Мери раздражалась все больше и больше и вымещала свой страх и ненависть на окружающих.

— Но если учесть, что всю еду варит Морган, я просто не понимаю, как можешь ты так говорить, — ответила Джесси. Всем в глаза бросалось ее радостное оживление.

— Ну, пожалуйста, не ссорьтесь, а? — едва не плача, протянула Элис.

— Но я уже просто выносить не могу этих индейцев. Они все время рядом. Нельзя в кусты зайти, чтобы они не глазели. Я готова выть от злости.

Джесси взглянула через кострище на одного из апачей, который тоже на нее пристально смотрел.

— Ну, индейцы не так уж плохи. Вот тот, Желтая Рука, совсем недурен.

— Ты, грязная потаскушка! Вот я сейчас повыдергаю твои лохмы! — закричала Мери и протянула к Джесси руку с длинными ногтями.

Морган поспешно встала между ними:

— Прекратите, вы! Иначе они решат, что с нами не стоит возиться, и всех убьют.