«Но ведь и ты не замечала», – упрекнули ее.
«А что произойдет, если я буду лететь и столкнусь со стаей птиц в космосе?»
«Ничего», – ответили ей.
«А если я буду лететь на самолете?» – уточнила Ева.
«Самолет может разбиться, – ответили ей. – Чем быстрее ты будешь двигаться навстречу птицам, с тем большей вероятностью погибнешь».
Ева начала засыпать, убаюканная Вселенной, как вдруг волны стали сильнее, начался космический шторм, девушка замахала руками и едва удержалась на плаву. Перед Евой возвышался идол. Меч торчал из головы.
«Окей, идол, – очень громко подумала Ева. – Что ты здесь делаешь?»
«Здесь не только я, здесь – все», – просто ответил идол.
«И Моцарт?» – у Евы дыхание перехватило, хоть это и было невозможно в космосе. Тогда пусть так – у Евы перехватило отсутствие дыхания. «Идол, покажи мне Моцарта!» – попросила Ева и тут же увидела своего милого мальчика. Он плыл на гребне волны где-то поодаль и держал за руку женщину в красивом платье с рюшами. Ева задохнулась, как будто только сейчас осознала, что плывет в вакууме, и в несколько сильных гребков попыталась добраться до Моцарта, но его уже унесло волной.
«Как мне найти Моцарта? Ты можешь проложить путь туда, куда унесла его волна?»
Идол молчал.
Ева хотела повторить просьбу, но тут тишину межзвездного пространства нарушил звук телефонного звонка. Ева попыталась не обращать на звук внимания, но ничего не выходило. «Звук ведь не распространяется в космосе, я не должна ничего слышать, пока я в вакууме!» – возмутилась Ева. «Звук – не распространяется, а радиоволны – распространяются, – поправили ее. – Это с тобой по радиосвязи пытаются поговорить».
Когда Ева очнулась, Картера в «Арбузе» не было.
– Хочу обратно в космос, – Ева прибилась к незнакомцам за барной стойкой.
– А что там?
Она задумалась:
– Там вязкие волны и ты никогда не утонешь.
– Я тоже там был, – сказал молодой человек с бокалом в руке. Ева подняла голову, глаза заблестели – как, скажи, как туда попасть? У тебя есть синяя жидкость в бокале? У тебя, может, можно ее купить – сколько ты хочешь?
Космический собеседник хохотнул:
– Да я про Мертвое море. Там уж точно волны – как ты сказала? – вязкие! И никто не тонет! Я плавать двадцать лет не мог научиться, а там лежишь просто – и вода сама держит! Я с книжкой сфоткался – показать?
Ева вежливо согласилась посмотреть, как ее собеседник лежит на космически соленых волнах Мертвого моря.
– Но она страшно соленая! В глаз попадет – еще полдня промывать будешь.
Ева кивала.
– А тебе здесь весело? – спросила она. – Знаешь, мне кажется, что это какой-то социальный договор: все решили, что в определенную ночь здесь будет весело, и каждый боится сказать, что, как бы он ни старался, ему не радостно. Потому что если скажет, то нарушит договор и будет изгнан, сброшен со скалы, как страшненький спартанский мальчик.
Ее собеседник пожал плечами и отсел.
Радио, которое вытащило Еву из космоса, все бубнило, но совсем тихо. Ева едва различала голос Гомера, слов певца было не разобрать. С началом войны Гомера, певшего прежде незамысловатые песенки о состоянии культуры, перевели в Театр боевых действий – воевать на стороне Маленькой империи. Его рост по карьерной лестнице начался с песни про корабли и не закончился до сих пор. Правительство упорно делало вид, что войны нет, и выставляло все происходящее как реалити-шоу, ведущим в котором был Гомер, но сам Гомер, поговаривали, знал будущее и знал, чем закончится война.
– Сделай звук погромче, – попросила Ева бармена, и голос Гомера зазвучал в полную силу. Впрочем, присутствующие не обращали на него особого внимания – в городе до сих пор было принято думать, что никакой войны нет.
– Но и мне на земле могучей судьбы не избегнуть;
Смерть придет и ко мне поутру, ввечеру или в полдень,
Быстро, лишь враг и мою на сражениях душу исторгнет,
Или копьем поразив, иль крылатой стрелою из лука.
– Это он кому предсказывает смерть? Моцарту? – бармен пожал плечами, он не интересовался политикой. – Это о Моцарте! Это ему судьбы не избегнуть! – бармен стушевался. Сейчас он чувствовал, что это ему судьбы не избегнуть и долг заставит его поддержать дискуссию с насквозь политизированной посетительницей. Но вообще-то бармен считал, что человек создан для любви и счастья, а политика – удел тех, кому баба не дает.
Через десять минут Ева уже сидела в желтом Volkswagen Golf.
– Падам, падам, мы едем домой! – объявила она таксисту.
– Хорошо, – легко согласился водитель. – Адрес-то назовете?
– Падам, падам! Ой, точно, адрес! Извините, мотивчик в голове засел, ни о чем больше думать не могу.
Элизабет, администратор зала: Падам, падам? Ты серьезно? Не понимаю, почему она вечно контролирует речевой аппарат?
Эмма: Девочки, не ссорьтесь.
О нет, начинается. Ева поморщилась и потерла лоб ладонью, как будто голоса можно было стереть из головы, как обидную надпись с запотевшего стекла автобуса.
– Голова? – сочувственно спросил водитель.
– Голова, – согласилась Ева.
Юрий (на переднем сиденье): Быстрее, братишка, вези нас к дому! Гони! Гони! Гони!
Императрица: Девочки, почему мы уезжаем так рано? Давайте вернемся в «Арбуз»!
Элизабет, администратор зала: Только не это, уложите ее в постель.
Рикардо: Mia cara, non ci vediamo da molto tempo! Come stai?
Императрица (обращается к Элизабет): Ты постоянно затыкаешь мне рот! Ты мешаешь мне жить! O Ricardo, sto bene, come stai? Voglio divertirmi, sei con me?
Рикардо: Si, mia cara!
Маленькая Ева (хнычет).
Элизабет, администратор зала: Угомоните императрицу!
Эмма: Девочки, не ссорьтесь.
– Почти приехали. Вы, наверное, очень устали? – спросил таксист, глянув в зеркало заднего вида.
– Я? Ничуть.
– За всю дорогу ни слова. Наверное, все-таки устали.
– Наверное. А мы можем вернуться обратно в «Арбуз»?
– Обратно? – на всякий случай уточнил таксист, прикинув в уме стоимость поездки. – Значит, все-таки не устали! Едем в «Арбуз»! – провозгласил он торжественным голосом.
Элизабет, администратор зала: Что происходит? Отмените кто-нибудь поездку!
Ricardo: Mi dispiace, mia cara!
Маленькая Ева (хнычет): Мне пора домой! Что скажут родители? Мне пора домой!
Элизабет, администратор зала: Так возьми и отмени поездку! Кто-нибудь мне объяснит, почему она постоянно контролирует речевой аппарат?! Отменяй!
Маленькая Ева: Боюсь, не выйдет.
(Пауза.)
Элизабет, администратор зала: Это еще почему?
Маленькая Ева: Я как раз потеряла контроль над речевым аппаратом. Я не могу назвать адрес.
Элизабет, администратор зала: Давай я назову.
Маленькая Ева (молчит).
Юрий: Я ее убью!
Маленькая Ева: Давайте просто выйдем из машины около «Арбуза» и вызовем другое такси.
(Спустя пять минут.)
Элизабет, администратор зала: Пусть машина отъедет. Давайте зайдем за бар, как будто все по плану, чтобы таксист ничего не заподозрил.
Юрий: Убью.
Элизабет, администратор зала: Таксист может решить, что мы что-то замыслили. Что-то незаконное. Серьезно, давайте зайдем в бар.
Императрица: Cet air qui m’obsede jour et nuit
Cet air n’est pas ne d’aujourd’hui!
Элизабет, администратор зала: Пусть она прекратит!
– Привет, крошка, я думал, ты уехала!
– Картер! Можешь вызвать мне такси? У меня вдруг возникли некоторые трудности с диспетчерской службой. И еще с речевым аппаратом.
– Да, конечно.
Императрица: Un jour cet air me rendra folle
Cent fois j’ai voulu dire pourquoi
Mais il m’a coupe la parole
Il parle toujours avant moi.
Глава 6
Некоторые трудности-2
Наутро Картер заглянул в комнату Моцарта, где жила сейчас Ева. Она собиралась уезжать, и он помог упаковывать подарки для Моцарта. На днях Ева получила от него письмо:
