По-видимому, король посчитал знакомство завершённым, и теперь все с ожиданием смотрели на неё.

– М-м… Очень приятно, рада встрече, – скороговоркой проговорила Инга, не желая оказаться откровенно невежливой. – Но я уверена, вы ждали не меня, а кого-то другого. Вы можете помочь мне вернуться домой?

– Ты откликнулась на зов, – уверенно ответила Айнара. – Мы призвали спасителя – и появилась именно ты и только ты. Значит, ты можешь им стать.

– Она смертная, – неожиданно заступился Элиглуз, когда Инга уже готова была провалиться сквозь землю, лишь бы спрятаться от устремлённых на неё требовательных взглядов. – Слабая. И, похоже, вообще не из нашего мира. Ты, Айнара, лучше нас всех знаешь, что ни одно пророчество никогда нельзя истолковать наверняка, а твоё зеркало вообще каждый день показывает разное! Она не похожа на того, кто смог бы сохранить наш мир.

– Я не спаситель, – на всякий случай уточнила Инга. – Я не знаю, как я здесь оказалась! Я попала в аварию и…

– Вот видишь! – почему-то обрадованно воскликнула Айнара, обращаясь не к ней, а к королю. – Это она, точно она! Она даже не стремилась сюда, значит, совершенно точно пришла не случайно!

– Ты пришла из мира без магии? – неожиданно мягко поинтересовался старик, прерывая воодушевлённый монолог Айнары.

– Да.

– Ты человек?

– Очевидно.

– И в тебе самой нет магии?

– Раз я явилась из мира без магии, логично предполагать, что и во мне нет магии, – уклончиво отозвалась Инга.

Густые брови старика взметнулись вверх, будто он услышал что-то неожиданное, и в глазах замерцал живой интерес.

– Ты не мудрец и не воительница?

– Нет. Я студентка… Занимаюсь изучением права, – пояснила она в ответ на непонимающий взгляд Дагара.

– Почему же ты попала сюда? – вполне серьёзно спросил Элиглуз.

– Откуда мне знать?! – возмутилась Инга. – Можно подумать, мне этого хотелось!

– Ни в одном из миров ничего не происходит просто так. Если бы ты не была готова откликнуться на зов, он бы остался неуслышанным.

У Инги вырвался невольный смешок. Знали бы они, почему она не могла не откликнуться на зов! На мгновение мелькнула мысль, а не рассказать ли чародеям о вселившейся в неё ведьме и попросить помощи, но к горлу тут же подступило уже знакомое удушье, и Инга поспешно отбросила эту идею.

– И… зачем же меня позвали? – полюбопытствовала она, чувствуя, что совершает этим большую ошибку.

– Мы расскажем, – после минутного молчания решил король, вызвав у остальных облегчённые и одобрительные возгласы. – Раз ты явилась, мы объясним, чего ожидали от этого. Но решение принимать тебе. Мы не можем настаивать, чтобы смертная, к тому же чужеземка, рисковала жизнью ради нашего спасения.

– А потом… после вашего рассказа вы сможете отправить меня домой? – окончательно осмелев, повторила Инга вопрос, который сейчас заботил её больше всего.

– Если именно таким будет твоё желание, – спокойно ответил старик. – Но вначале я выполню первое и отвечу, почему ты здесь.

Король ненадолго замолчал, задумчиво подёргивая короткую неровную бороду и о чём-то размышляя. В комнате воцарилось почтительное молчание, только Айнара звякала посудой, неожиданно вспомнив о правилах гостеприимства. Скоро перед Ингой возникла красивая серебряная мисочка с неизвестной, но аппетитной на вид похлёбкой.

– Итак, ты знаешь, куда попала? – поинтересовался Элиглуз, едва она успела поднести ложку ко рту.

– Нет! – встрепенулась Экатан, заставив Ингу вздрогнуть от неожиданности и невольно оглянуться, проверяя, не услышал ли странный голос кто-нибудь ещё. – Ты не можешь знать о Милливорде.

– Нет, – послушно повторила Инга, вспомнив, что с ведьмой лучше не спорить без крайней надобности.

– Это Милливорд, самый древний и самый прекрасный из существующих миров… – начал старик.

Почти не слушая уже знакомую историю, которая и сейчас звучала не менее восторженно, чем в изложении Экатан, Инга наконец принялась за предложенную ей похлёбку, изредка кивая головой и округляя глаза в притворном изумлении.

– Увы, мы уже давно забыли, что такое всеобщая дружба и благополучие, но до недавнего времени надеялись, что хотя бы Вечный лес остаётся в безопасности. Он всегда служил приютом для тех, кто хотел обрести покой и безмятежность, недоступные во внешних землях. Это единственное место, куда во время первой битвы за Милливорд волшебники успели ступить раньше смертных, поэтому даже сейчас время здесь не властно над жизнью. Не только чародеи и маги, но даже те немногие из людей, кого мы приняли в наших владениях, здесь навсегда остаются такими же, какими пришли.

– То есть любой получает бессмертие? – изумилась Инга. – Здорово!

– Не бессмертие, – серьёзно поправил старик. – А возможность бесконечной жизни. За пределами леса любой смертный остаётся смертным.

– К счастью, смертные давно забыли правду о Вечном лесе, – вступила Айнара. – Теперь это место считают мрачным и опасным. Живые деревья и разумные звери вызывают страх у людей. Многие века жители внешнего мира стараются обходить наш лес стороной, и именно это спасало его от захватчиков, которые, прознав о вечной жизни, обязательно захотели бы подчинить эти владения себе. Но если сюда, в последний оплот прежнего Милливорда, проникнет разрушение и гибель, то первозданная жизнь, сотканная из света и радости, а не из боли и тревог, навсегда исчезнет из него. Милливорд больше не будет таким, как раньше. Он уподобится тысячам искусственных миров, где всё сущее берёт начало во мраке и к нему же неуклонно стремится, где всё, что может быть таким прекрасным и радостным, оказывается всего лишь трухой и пылью!

– Ужасно, – довольно равнодушно отметила Инга, заметив, что все ожидают от неё какой-нибудь реакции.

– Да, это ужасно! – не замечая её безразличия, воскликнула Айнара. – И именно сейчас Милливорду грозит эта опасность! Люди утратили остатки благоразумия и стремятся уничтожить Вечный лес!

– Зачем им это? – теперь Инга искренне удивилась.

– Смертные всегда пытаются уничтожить то, чем не в состоянии овладеть, – презрительно бросила молчавшая до сих пор Ликания, по прежнему не поворачиваясь к говорящим.

– Власть всегда привлекала и смертных, и тех, кто может жить бесконечно, – примирительно возразил Элиглуз. – Король Ульдерик видит в нас угрозу своему могуществу. Мы всегда старались не допустить, чтобы владычество над Милливордом оказалось в одних руках. Это было бы слишком большим искушением и наверняка привело бы к падению. С начала времён мы наблюдали, как наделённые властью мечтают не иметь себе равных и пытаются уничтожить тех, кто мог бы с ними сравниться. Только разделение земель помогало как-то удержать давно нарушенное равновесие. Но теперь правитель Фаллаборга возмечтал добиться полной и единоличной власти над всем Милливордом. Не знаю, что влечёт его больше – новые территории и слава великого завоевателя, золото гномов, живущих в Северных горах за Вечным лесом или желание приблизиться к морским просторам, от которых фаллаборгцы отрезаны полудикими племенами барбариев, – но он готовится к большой войне.

Фаллаборг всегда был великим государством, примыкающим к южной границе нашего леса. Издавна им правила династия благородных и мудрых королей. Мы обеспечивали жителям процветание и дарили им долгую жизнь – намного более долгую, чем обычно могут прожить люди. А взамен требовали, чтобы никто не приближался к нашим владениям. Со временем рассказы о лесе обросли страшными легендами и сказками, которые ещё больше удерживали смертных от необдуманных поступков. Но они всегда были признательны за этот союз.

Мы так верили в нерушимость дружбы с Фаллаборгом, что не заметили, как на трон взошёл безумец, одержимый тем же желанием, которое погубило многих смертных и ещё больше чародеев. Жажда безграничной власти и неразумная жадность захватили его разум. Пока мы пытались усмирить неожиданно начавшиеся беспорядки на севере, Фаллаборгская армия нанесла нам предательский удар. Южная часть леса была выжжена дотла, погибли сотни деревьев, древних, как сам мир, а жителям этого края пришлось бежать вглубь чащи и искать приют там. Нам едва удалось остановить первый натиск, но нет никаких сомнений, что эта битва не была последней.