Он давно знал, что ни один волшебник не может просто так пожертвовать для кого-то своей силой. Силой, которая и составляет суть сотканного из магии существа, без которой любой чародей теряет форму, мысль и даже собственный дух. Только Светлый Демиург когда-то мог сохранить жизнь обессиленной сущности, теперь же каждый расставшийся со своим могуществом волшебник обречён медленно таять, чтобы в конце снова стать бессмысленной и бессознательной частью Хаоса.

Селия рассказала это много лет назад, ещё во время их первых встреч. Тогда ему было интересно прикоснуться к неведомому загадочному миру, оказаться посвящённым в тайны чужой жизни.

Именно любопытство когда-то давно влекло его к Вечному лесу. Королевский указ, запрещающий жителям Фаллаборга приближаться к таинственной земле, только сильнее пробуждал интерес. Как и пугающие рассказы стариков о смельчаках, которые всё же решались отправиться туда, но обратно не вернулись.

Мельник, тогда ещё совсем юный и до глупого отважный, часто подходил к самой границе, зачарованно вглядываясь в загадочно шумящую даже при тихой погоде чащу. Казалось, при его приближении деревья склоняются ниже, угрожающе раскидывают ветви, готовясь исхлестать незадачливого путника при первом же посягательстве на их территорию.

Он много слышал об этих деревьях, которых в деревне почтительно называли стражами леса. Говорили, они никого не пропускают в своё царство. Стоит только оказаться в пределах их досягаемости, как длинные корни тут же поднимаются из-под земли, обхватывают несчастного, будто щупальцами, и навеки утаскивают к себе.

Альдор не слишком-то верил в эти истории, но всё-таки долго не решался переступить условную черту, отделяющую земли Фаллаборга от Вечного леса. И всё же однажды любопытство победило.

Он сделал решающий шаг и зажмурился, невольно ожидая чего-то страшного. Однако ничего не произошло. Деревья только зашумели громче, будто пытаясь выразить ему своё неодобрение, и плотнее сомкнули ветви, закрывая неприметную узкую тропинку.

– Я просто гость, – громко произнёс мельник. – Не враг.

Луна, до этого равномерно освещавшая всю опушку, вдруг будто сжалась, собравшись в один яркий луч. Вскоре и этот луч оторвался от небосклона, устремившись на маленькую поляну, где, уже со всех сторон окружённый деревьями, зачарованно замер Альдор.

За считанные мгновения пятно света обрело человеческие очертания. Ещё немного, и фигура перестала быть светящейся и прозрачной. Теперь её можно было и не отличить от обычной человеческой девушки.

– Гость – это тот, кто приходит по приглашению, – заметила она, видимо, решив обойтись без приветствий.

– Простите, – смущённо пролепетал мельник. – Но я…

– Ты знаешь, что вход в лес запрещён жителям других земель, – утвердительно произнесла незнакомка.

Альдор только покорно склонил голову, признавая вину.

– Тогда зачем ты пришёл?

– Узнать… Узнать, почему никому нельзя сюда ходить.

Волшебница рассмеялась – совсем беззлобно, с какой-то детской радостью.

– А ты знаешь, что непременно исполняются только последние желания? – теперь она явно дразнилась, открыто радуясь нежданной возможности поболтать.

Ей было скучно в одиночестве бродить по небосклону нескончаемо долгими ночами. Конечно, можно было расчесывать кроны деревьев или играть в салочки с волками, но все эти развлечения давно наскучили лунной фее. А за пределами Вечного леса её вообще почти не замечали.

Люди закрывались в своих домах и торопились лечь спать, едва только солнечная Лорана уступала ей небесную дорогу. Тролли и гномы любили её мягкий свет только за то, что он не слепил глаза, привыкшие к постоянному сумраку шахт. Лугуты и эльфы радовались её приходу, но даже они почти никогда не поднимали головы, чтобы отыскать её глазами. Упоительные пляски и игры под нежными бледными лучами не оставляли времени для раздумий и разговоров.

И вот нашёлся человек, который готов был разговаривать с ней бесконечно. Селия ясно видела, что в нём нет ни злости, ни корысти – только ищущий ум и беспокойный дух, которым мало простой жизни смертных.

Она разрешила, и Альдор стал приходить каждую ночь. Убедившись, что весь мир, кроме них двоих, крепко спит, Селия спускалась на землю, и они говорили. Говорили все предрассветные часы, которые внезапно оказались такими короткими. Потом Альдор спешил обратно в деревню, пока её обитатели не проснулись и не высыпали на улицу. Никто не должен был догадаться, где пропадает ночами молодой мельник.

И так остальные Хранители леса были против этого странного союза, который с каждым днём всё больше и больше переставал быть только дружбой. Когда фея сказала об этом в первый раз, Альдор испугался. Он много слышал о могуществе объединившихся чародеев леса и боялся, что по их воле может больше никогда не увидеть лунную волшебницу. Однако Селия только рассмеялась в ответ на его тревоги.

– О, нет, у нас всё не так, как в человеческих владениях. Никто не в праве что-то запрещать другим, если это не является угрозой для всего леса, даже король. Убеждать, просить – да, но не запрещать. В нашем государстве всего два правила – не обижай других да постарайся жить счастливо, вот и всё.

– Тогда почему они против? Мы же никого не обидели.

– Они беспокоятся. За нас обоих. Такая любовь всегда связана с потерями. Рано или поздно кому-то из двоих приходится отказаться от всего, что было привычно и дорого. Хранители не хотят наших страданий.

– Только разреши, и я останусь! – с жаром убеждал Альдор. – Не будет никаких потерь! Я останусь с тобой в Вечном лесу, и мы будем вместе и будем счастливы до конца времён.

Волшебница только грустно качала головой.

– Ты сам не понимаешь, что значит для тебя твоя жизнь. Ты человек, и твоё место там, – она печально кивала в сторону деревни. – Ты будешь скучать без своей мельницы, и без воскресного базара, без торгов и пятничных сборищ с друзьями в таверне… Среди нас есть несколько людей. Когда-то им пришлось бежать, спасаясь от королевского гнева, и мы приняли их… Они тоскуют. С тех пор менялись и короли, и целые эпохи, а они по-прежнему не могут забыть прошлую жизнь, хоть и любят эту не меньше. Я не хочу, чтобы такое случилось с тобой. Двойственность никогда не сопровождает настоящее счастье.

И всё же мельник был уверен, что когда-нибудь сумеет убедить фею в своём решении. Возможно, так бы и случилось, если бы не нежданное обстоятельство. Однажды Селия встретила его в намного большем волнении, чем обычно.

– К концу весны у нас родится дочь, – со странной смесью радости и печали сообщила волшебница. – Ты заберёшь её к себе. Больше всего на свете я хотела бы видеть каждый её день, но если она останется в Вечном лесу, то всегда будет младенцем. Я хочу, чтобы она выросла. Выросла и была счастлива. Поэтому после её рождения мы больше не будем видеться. Ты не должен оставлять её и разрываться сам. Раз уж я не могу дать ей той жизни, какую хотела бы, пусть она получит всё возможное от тебя.

На долгие месяцы весь Милливорд забыл о светлых лунных ночах. Мир ложился спать во тьме, выдумывая этому пугающие объяснения и предрекая скорую гибель всего живого, в то время как фея просто вынашивала ребёнка, чья человеческая сущность не позволяла ей развоплощаться, чтобы подняться на небосклон.

В один из дней в середине мая она пришла на опушку леса с маленькой ручной корзинкой. Свершилось то, чего оба они так ждали и так боялись. Альдор покорно взял предложенную ношу, не пытаясь скрыть слёз и до последнего не отпуская руки своей феи. Она растаяла прямо в его объятиях, первой решившись прервать тягостное прощание. Мельник помнил это каждый миг жизни, вновь и вновь переживая не притупившееся со временем бессильное отчаяние.

До шестнадцати лет Майя даже не подозревала, почему её отец почти никогда не спит по ночам, почему выходит во двор и подолгу стоит, вглядываясь в серебристый диск луны, почему иногда просит её сделать то же самое…