Спец сотрудники тут же заявили, что такого опасного преступника нельзя оставлять с рядовыми правоохранителями, в виду опасности для их жизни и здоровья, и конвоем задержанного с этого момента займуться они.

Громилы в форме цвета хаки и чёрных балаклавах вытащили полуживого Кобольда из багажника и, заломив ему руки, перетащили в свой пятнистый внедорожник, с нарисовынным на дверцах большим гербом в виде оскалившейся пёсьей головы, держащей в пасти метлу. Под гербом, большими красными буквами был написан девиз службы: «Грызть врагов и выметать измену».

Усадили гнома на заднем сидении, меж двух дюжих молодцов, которые напихали ему кулаками под рёбра.

— Ну как там уголовник? Не убежит? — спросил с переднего кресла командир.

— От нас не уйдёт! — ответили ему молодцы, охаживая, стонущего гнома по бокам — Но очень, уж, опасный злодей попался! Давненько мы такого не брали!

— Эх, хлопцы, дайте я вам малость пособлю! — командир просунулся меж сидений и своим пудовым кулачищем пару — тройку раз двинул по мешку, под тканью которого угадывалась большая голова гнома.

После оказанной помощи Кобольд обмяк и откинулся на спинку кресла.

— Теперь-то будет знать, что такое наша доблестная служба! Что мы не за зря свой хлеб едим! — подытожил командир и распорядился — В отделение!

Когда Кобольд пришёл в сознание, то почувствовал что его куда-то волокут, носки его кломпов едва касались щербатого бетонного пола, перед ним скрипнула дверь и захлопнулась, но уже за спиной, по приглушённости звуков гном понял, что его занесли в какое-то помещение. Сильные руки подняли Кобольда как пушинку, он ошутил под задом мягкую обивку стула, на левой руке расстегнули браслет, и пропустив его за спинку стула, снова клацнули его на запястье Гнома, надёжно зафиксировав Кобольда на месте, только после всего этого с головы гнома стянули мешок.

Кобольд сощурился от яркого света настольной лампы, стоящей на столе, перед которым его усадили. Он находился в тесном кабинете, где стояли два письменных стола, высокий шкаф, и удушливый запах перегара, смешивавщийся с едким табачным дымом, клубами вылетавшим в единственное узенькое, почти под самым потолком, оконце с металлическими решётками.

Стены кабинета были оклеены старыми выцветшими обоями, на которым двумя яркими пятнами выделялись два портрета, один побольше — с изображением Великого Короля Многоземельного, в парадном мундире при погонах с большими звёздами, строгим взором тарашевшигося в пространство, а слева от него, портрет поменьше, с профилем Феликса Дзержинского.

За столом, перед которым усадили гнома, сидел, склонившись над сканвордом, толстый откормленный следователь в клетчатой белой рубахе и широким пухлым бледным лицом. Он полностью ушёл в разгадывание сканворда и на возню в кабинете внимания, совершенно, не обращал. Перед ним стояла не допитая бутылка водки, гранённый стакан и пепельница с дымящимися окурками.

Наконец, командир спец сил дружески хлопнул следователя по плечу и раскатисто, как на плацу, прокричал тому в самое ухо:

— Нашёл я тебе подозреваемого по делу! С тебя пузырь!

Следователь медленно поднял глаза на командира.

— А я, уже, боялся придётся самому идти кого-нибудь искать, — следователь перевёл взгляд на Гнома, оглядев заплывший от гематомы глаз и запёкшиеся потёки крови на перепачканном землёй лице, он спросил у командира — что, опять, сопротивление при задержании?

— Ещё и какое, — захохотал командир — отбивался как бешенный, насилу сдюжили!

— Из твоих никто не пострадал? — с наделанным сочувствием спросил следователь.

— Как же не пострадал? — командир налил водки в стакан и опрокинул его в свою бездонную глотку — У меня пять бойцов — молодцов в госпиталь попали Из-за этого, — он кивком указал на гнома.

— Что врачи говорят? — следователь продолжил чёркать в сканворде.

— Невыразимые моральные страдания четвёртой степени, — командир утёр скупую слезу.

— За такое нужно размазывать печень по асфальту, — следователь закрыл журнал и спрятал его в ящик стола — хотя хорошо он в вас, хоть, пластмассовым стаканчиком не бросил.

— Милостивый Вседержитель, — командир воздел глаза к небу — не напоминай мне об этом, я до сих пор спать спокойно не могу, даже, антидепрессанты не поморгают, ни водка, ни самогон. Так в глазах и стоит тот ужас. Белый пустой, против ветра, и прямо в нас, а мы все в бронижелетах, с щитами, за БТРом, короче, полностью беззащитные.

— Ну не волнуйся ты так, — успокил его следователь — мы же, тогда, этого метателя на суку повесили, он ещё, суда просил, как, вроде, у нас есть такой суд, который может его оправдать.

— Легко тебе говорить, — всхлипнул командир — а меня внучёнок маленький спрашивает: «Деда, а правда, что в тебя пустым пластмассовым стаканчиком бросили? А как ты после такого выжил?». Вот как мне его на службу отправлять, когда такое творится?

— Да служба у нас не сахар, — вздохнул следователь.

— А как дочка твоя? — внезапно поинтересовался командир.

— В Париже, — ответил следователь.

— Может и мне своих туда отправить?

— Давно пора, там наших много. Тем боле, ты же знаешь какой криминал в стране.

— А самое страшное, — почти шёпотом произнёс командир — я знаю кто и как с ним борется.

На этой грустной ноте командир пожал следователю руку, развернулся на пятках и удалился, бравым шагом, хлопнув, на прощанье дверью.

Следователь, неспешно, прошёлся к шкафу, открыл его, выбрал красную папку с завязочками и вернулся за стол. В папке была кипа бумаг, заполненных мелкими, как писанными от руки, так и напечатанными, строчками. Следователь выбрал чистый лист, взял шариковую ручку, с погрызенным колпачком.

— Имя, Фамилия, год рождения? — он вопросительно уставился на Гнома.

Кобольд поглядел на следователя действующим глазом и хрипло выдавил из себя:

— Адвоката.

— Кого? — следователь повернулся у Гному ухом.

— Адвоката, — повторил Кобольд — без адвоката я не буду ничего говорить, вы обязаны, по закону.

— Обязаны — сделаем, — кивнул следователь — мы действуем исключительно в рамках закона, — он заложил два пальца в рот и свистнул.

Скрипнула дверь и в кабинет заглянула голова с выбритыми «под ёжик» волосами.

— Звали? — спросила голова.

— Задержанный требует адвоката, — пояснил голове следователь.

— Требовательный попался? — ехидно спросила голова и дверь открылась впуская в кабинет оставшуюся часть тела, в голубой рубашке на выпуск, с закатанными до локтей рукавами, и форменных брюках с красными ломпасами.

— Вот тебе адвокат, — усмехнулся Кобольду следователь.

— Это не адвокат! — пропищал возмущённый Гном.

— Ваш клиент отказывается от дачи показаний, — не обращая внимания на Кобольда, обратился к адвокату следователь — может вы сможете убедить его в необходимости сотрудничества со следствием?

Адвокат ничего не ответил, запустив руки в карманы брюк, он, лёгкой вальяжной походкой, подошёл к прикованному Гному, и стал, разглядывая его.

Неожиданно адвокат подбросил вверх правую ногу, и с размаху приложился ботинком Кобольду по лицу.

Фиксация задержанного на стуле не помогла, Гном упал на бок вместе со стулом.

Адвокат, как настоящий правозащитник, помог своему клиенту подняться, установив его стул на прежнее место.

— Представся, мразь! — известной фразой сформулировал свой вопрос следователь и выжидающе посмотрел на Гнома.

Кобольд сплюнул кровь и тихонько, с затаённой надеждой произнёс:

— Я же начальник.

— Гражданин адвокат, — следователь сделал скучную мину — что же вы клиенту с одного раза не можете растолковать правил нашего сказочного королевства? Недорабатываете.

— Разрешите повторить! — адвокат, хорошенько размахнувшись, воткнул кулак гному в солнечное сплетение.

Кобольд уронил голову на грудь и закашлялся.

— Отвечай паскуда, когда с тебя следователь спрашивает! — адвокат схватил Гнома за волосы и поднял ему голову.