— Что ж, — удовлетворённо произнёс судья — я полагаю свидетель дал нам исчерпывающие показания и может быть свободен.

Кобольд облегчённо уселся.

— Я надеюсь у вас всё? — спросил судья у Закатиглазки.

— Всё, ваша честь, — обескураженно ответила Принцесса и села на место.

— Ты не обижайся, — зашептал ей Кобольд — рассуди сама, твоё дело и так и так проигранно, а мне нужно о себе подумать, о карьере, мне, вон, Зайца как-то кормить надо.

Стук судейского молоточка прервал Кобольда.

— Тишина в зале! — потребовал судья, и Дракон громко срыгнул — Заседание продолжается, слово защите господина Дракона!

Дуля вылезла Из-за стола, прокашлялась, сделала глоток прямо из графина и, наконец, сказала:

— К даче показаний приглашается Кобольд!

— Как!? — развёл руками гном — Опять я!? Только ж допрашивали.

— Свидетель, — прикрикнул судья — отвечайте по существу!

Кобольд покорно встал на стуле.

— Не знаю правомочен ли допрос адвоката, — начала Дуля.

— У меня всё правомочно, — успокоил её судья.

— Свидетель, — обратилась Дуля к гному — встаньте на стол, это необходимо в качестве судебного эксперимента.

Кобольд взобрался на стол, и прикидывал на глаз расстояние, обдумывая сможет ли он доплюнуть до Дули. Было далековато.

— Сделайте три шага по направлению ко мне, — попросила Дуля.

Кобольд, стараясь не выдать радости от того, что всё для него так удачно слаживается, сделал вместо запрошенных трёх, четыре широких шага, и начал тихонько метиться в Дулю.

Но, тут, внезапно, Дуля схватила со стола графин, и быстрым движением запустила его в гнома. От столкновения с выпуклым лбом Кобольда графин разлетелся вдребезги, облив сидящих содержимым. Гном распластался по столу в позиции морской звезды.

— Ваша честь, допрос окончен, — после свершившейся вендетты, заявила Дуля.

— Браво, браво! — воскликнул судья и заапплодировал, к нему прибавились аплодисменты стальных рукавиц рыцарей — Ура господину Дракону! — кричал судья и подбрасывал свой парик в воздух.

Апплодисменты переросли в бурные овации. Дракон ехидно посмотрел на Закатиглазку и помахал ей лапой.

Аплодировали беспрерывно, минут семь, к общему хору присоеденился и пришедший в сознание Кобольд, встать пока он не мог, потому хлопал лёжа, Заяц тихонько стучал лапками под столом.

У Принцессы начинала болеть голова.

Наконец, Дракона утомило изъявление массового почтения, он задрал лапу, призывая к тишине. Зал тут же стих.

— Выслушав аргументы обеих сторон, — заголосил судья — высокий суд удаляется в комнату для совещаний для вынесения решения!

— Куда удаляется? — Закатиглазка аж подскочила на месте — С кем ты совещаться собрался? Ты же один?!

Лицо у судьи стало красным как варёный омар, глаза повылазили из орбит, разве что, только, из ушей пар не повалил.

— Молчать! — закричал он на Принцессу — Как ты презренная смеешь порочить честь и достоинство высокого суда?! Если ты сама лишена этих благородных качеств, то.

— Судья, работаем! — крикнул Дракон.

Судья тут же забыл о перепалке с Закатиглазкой, сорвался с места с такой прытью, что перевернул стул, подбежал к Дракону, присел на корточки и принялся шушукаться с Огнедышащим.

Говорил в основном Дракон, а слуга Фемиды поддакивал и кивал как китайский болванчик.

По бросаемым на неё недобрым взглядам совещающихся, Принцесса стала смутно догадываться, что есть вероятность того, что дело складывается не в её пользу.

— А я тебя предупреждал, — успокоил Закатиглазку Кобольд, он прижался лбом к холодному лезвию меча, стараясь заглушить горящую боль в набухшей на лбу шишке — Дракон не победим. Но ты не переживай, есть надежда, что он тебя не станет есть, ты такая сухая и жилистая, что тебя, сколько не вари, всё — равно мясо жёсткое останется. Но, это, конечно, нужно будет у повара уточнить.

В раскрытое окно влетела птичка, ярко-белая, она порхала под потолком, оставаясь не замеченной всеми, кроме Принцессы и Кобольда.

— Эх, жаль камней здесь нет, — грустно вздохнул гном — полетала бы она у меня тогда.

В этот момент птичка спикировала прямо в руки Принцессе. Это был великолепный павлиний голубь.

— Давай убьём её! — сразу предложил Кобольд.

— Не надо, — отказалась Принцесса — бедная птичка, как она оказалась в этой пустыне? — Принцесса ласково провела ладонью по спинке голубя — Ой! У него что-то на шейке привязано! Какая-то бумага, — Принцесса осторожно сняла ношу с шеи птицы.

Бумага была высшего качества, с водяными знаками в форме бутонов роз и пахла дорогими духами.

— Письмо, — констатировала Принцесса и быстро забегала глазами по строкам.

Тем временем судья вернулся из «совещательной комнаты», опять взялся за своё орудие и трижды ударил им по столу.

— Внимание! — заголосил он и достал из кармана обрывок бумаги с какими-то закорючками — Всем встать! Кроме господина Дракона, — судья нежно улыбнулся пресмыкающемуся и подмигнул левым глазом — Зачитывается приговор!

При слове «приговор» Принцесса вздрогнула.

— Высоким судом было заслушано обвинение от Принцессы Закатиглазки к Дракону Огнедышащему Взрывоопасному, — читал с клочка судья — по итогам слушанья суд выносит решение основываясь на действующем законодательстве, а именно статьях УК за нумером.

— Молодцы, — прошептал Принцессе Кобольд — заранее всё написали, сразу видно — профессионалы.

Закатиглазка с недовольной миной покосилась на гнома.

— За сим высокий суд решил, — тараторил судья — по всем пунктам обвинения признать виновной Принцессу Закатиглазку!

Зал взорвался апплодисментами.

Дуля прыгала от счастья. Судья бросил свой пост и сердечно пожимал лапу Дракону.

Кобольд смотрел на Принцессу с выражением «а я тебе говорил».

После бурного ликования судья, запыханный и уже без парика, вернулся к исполнению своих обязаннотей и продолжил зачитывать документ.

— Высокий суд приговаривает Принцессу Закатиглазку, — вдохновлённо кричал судья — к переходу в полную и безграничную собственность Дракона Огнедышащего, со всем имеющимся при ней имуществом, движимым и не движимым. Господин Дракон волен поступать с приговорённой по своему усмотрению, как-то ему заблагорассудится — истязать, пытать, продать в рабство или употребить в пищу, в любом желаемом виде. Приговор вступает в силу с момента зачтения и обжалованию не подлежит!

Новый залп апплодисментов.

— Приговорённая, — сквозь шум обратился к Принцессе судья — я уповаю на ваше искренее раскаяние, и что в вашей чёрной и порочной душе, хоть теперь, когда свершилось торжество справедливости, когда суровая рука закона положила конец вашим преступлениям, зародится стремление к очищению, нравственному и моральному, — он смахнул скупую слезу — пусть вам послужит утешением то, что ваше наказание послужит примером всем иным и прочим, тем кто всё ещё смеет и помышляет, пусть запомнят, закон — суров, но справедлив, dura lex sed lex, и что закон всегда, повторяю — всегда, на стороне господина Дракона!

Наставлений судьи уже никто, кроме Принцессы, не слушал. Все праздновали. Рыцари подсбрасывали шлемы, обнажив давно не бритые лица, кушали водку и ругались матом — не каждый день им разрешалось погулять в пиршественном зале, и они не теряли времени напрасно.

Дуля вылезла на стол и под хлопки публики плясала кан-кан.

— Приговорённая, — последний раз обратился к Принцессе судья — вы имеете право на последнее слово, но лучше бы вы промолчали, ибо ваши злодеяния говорят громче вас.

Но Принцесса не послушала мудрого совета.

— Разрешите мне проститься, — её просьба потонула в общем гуле.

— Что? — не расслышал судья — Проститься? С кем?

— С крёстной — мамой!

— Разрешаю, но две минуты, не более! — смилостивился судья.

Не успел сий почтенный муж договорить, как ведущая в зал дубовая дверь сама распахнулась и в помещение ворвался свежий воздух изгнав удушливые запахи перегара, жира и табака.