Кобольд, только, кивал, соглашаясь во всём с Принцессой, а она продолжала:

— Но если бы вы, только, видели Его Великое Величество, — Закатиглазка так расчувствовалась, что у неё слезились глаза — он, же у меня такой хрупенький, такой худенький, такой безответный и беззащитный, его любой обидеть может. Вот я вместо него на турнирах и выступаю. А как же иначе?

— И как? — Кобольд удивлённо приподнял бровь — Получается?

— Мой Повелитель, уже, десять лет как является абсолютным чемпионом, — похвасталась Принцесса — во всех видах состязаний — он лучший, хоть в гештехе, хоть в реннене. Этой весной он занял первое место, разбив всех противников в «итальянском поединке». Нет ему равных и в бухурте, когда он, врываясь в общее побоище, рубит и колет всех на лево и на право.

— Значит получается, — успокоился Кобольд — но против дракона у тебя всё равно шансов нет.

Закончив на этой позитивой ноте, Кобольд слега пришпорил Зайца, и обогнав Принцессу поехал немного впереди указывая путь.

После полудня Принцесса, уже, кляла свою крёстную и все её подарки.

Доспехи так раскалились на солнце, что воительница чувствовала себя как в микроволновой печке. Шлем был, уже, давно брошен, набедренники и наголенники были сброшены Из-за невозможности ходьбы в их облачении, а теперь, пришла очредь нагрудника, он лязгнул о камень, и покатился под горку. Постепенно Принцесса создавала за собой след из сброшенных частей доспеха.

Когд Кобольд в очередной раз оглянулся, проверяя идёт ли за ним Принцесса, не свалила ли её невыносимая жара, то он увидел Принцессу, уже, совершенно разоблачившуюся от доспеха, только, меч, переброшеный через плечо, оставался при ней.

— Это ты правильно, железяки поскидывала, — похвалил Кобольд — идти в них, одна морока, а дракона, что в доспехах, что без них, одинаково не осилишь.

— Если, я его не осилю, — Принцесса вытерла косой пот с глаз-то не быть вам министром, не забывайте.

Кобольд зажал Зайцу уши, и зашипел на Закатиглазку:

— Потише, ты! Ведь, если, подчинённым дойдёт, что моё министерство вилами по воде писано, они меня везти не будут, и придётся мне, как дураку, ножками топать.

— Вряд ли он, вообще, сейчас понимает о чём мы говорим, — предположила, поглядев на Зайца Принцесса.

Экс — председатель, действительо, уже ничего вокруг не видел и не слышал, разум давно покинул обессилевшее старое тело, в глазах была пустота, и только, лапы механически, сами — собой, переставлялись, неся на себе бессознательное туловище с поникшей головой, и даже, слюни перестали сочится бесконечным потоком из полуоткрытого рта, со свистом втягивавшего в себя горячий воздух.

— Хоть бы не загнать его, — встревожился Кобольд, и постарался держать щит так, что бы тень покрывала голову Зайца — а то, ведь, ещё на обратный путь он мне понадобится.

— А как вы полагаете, — Принцесса перебросила меч на другое плечо — он хоть в один конец дотянет?

— Хрен его знает, — спрогнозировал Кобольд — проблема в том, что ареол обитания дракона постоянно увеличивается, когда я был в этих краях, пустыня была вдвое меньше. Но время не стоит на месте, и дракоша тоже. За это время он успел разорить и уничтожить немало земель, приростив тем самым свои угодья.

От жары и усталости, у путников начало создаваться впечатление, что, хотя, они и движутся вперёд, но земля под их ногами убегает в обратном направлении, удаляя их от конечной цели пути.

Заяц стал хромать, на левую заднюю лапу, Кобольд с неохотой слез, на вопрос Принцессы о причине остановки, заявил, что косого нужно немедленно перековать, подошёл к большой каменой глыбе, и принялся стучать по ней ладошкой, как молотом по наковальне.

— Перегрелся, — поняла Закатиглазка, и похрипев как следует гортанью, выдавила из себя скупой плевок, которым угодила гному на воспалённый лоб.

Слюна мгновенно испарилась, но Кобольд пришёл в чувство, а с чувством в нём проснулась оскорблённая личность, он вознамерился отплатить Принцессе той же монетой, но сколько он не обсасывал свой язык, ни капли влаги выдавить из себя не смог.

— Ладно, — он вскарабкался обратно на Зайца — я тебе это потом, с процентами возмещу.

— Вы лучше мне скажите сколько нам ещё идти? — Принцесса перепрыгнула через глубокий овраг, и остановилась, что бы отдышаться, перед высокой насыпью — Вы утром обещали, что немного осталось, но что-то не похоже.

Кобольд, верхом на Зайце, первый взобрался на насыпь, и сверху крикнул:

— Не горюй! Уже пришли!

Принцесса не могла поверить услышаному, и как можно скорее, полезла на вал.

Первым Из-за насыпи вылетел, подброшенный Закатиглазкой меч, за ним появилась её голова, перепачканная землёй.

И действительно, шагах в пятистах впереди, начиналась подошва отрога тёмных, лишённых растительности гор, уплываюших вдаль, к далёкому каменному хребту.

У подножья отрога возвышалась каменная громада — замок дракона.

Обрадованная, скорым окончанием пути, Принцесса, испытала прилив новых сил, и бодро зашагала к замку, с каждым шагом приближаясь к заветной цели. Вот, уже, она хорошо различала четыре оборонительных башни с чёрными окнами бойниц, расположенные по периметру замка и соединённые толстой зубчатой стеной, Из-за которой пиком взмывал в небеса донжон — центральная крепостная башня, на крыше которой развевался штандарт с изображением трёх драконьих голов извергающих пламя.

— Добрались! Добрались! — Принцесса воодушевлённо размахивала мечом, и сталь со свистом рассекала воздух.

Даже, заяц, почуявший конец своих мытарств встрепенулся, поддал темпу, и понёс Кобольда к крепости, перескакивая через кочки и ухабы.

Замок стоял на скалистом уступе, у которого Кобольд остановил прыткого зама и передав щит Принцессе сказал:

— Дальше сама.

Принцесса забросила щит за спину и, держа меч двумя руками поднялась на уступ, к большим внешним воротам. Она позаглядывала в щели, но никого не увидела, тогда Закатиглазка принялась тарабанить ромбовидным навершием рукоятки меча в ворота.

— Выходи, дракон! — звала она — Бороться будем!

От стука, с башен крепости поднялась в воздух стая стервятников и с отвратительным криком закружилась над замком.

— Выходи, сукин сын! — Принцесса, уже рубила ворота мечом, каждым ударом погружая лезвие, чуть ли не до середины, в жёсткую древесину.

Но замок не подавал никаких признаков жизни.

Принцесса, уже, было отчаялась дозваться противника, как послышались шаркающие шаги, кто-то шёл по двору замка, а когда проходил возле ворот Закатиглазка расслышала поток отменных нецензурных выражений в свой адрес, и у неё отлегло от сердца — замок был обитаем.

Заскрипела, приоткрываясь, маленькая калиточка с правого боку от ворот, и в образовавшуюся шель кто-то показал Принцессе смачную дулю.

Закатиглазка стояла обомлевшая и пялилась на фигуру, а надо было признать, что ни разу в жизни ей никто не показывал такой идеально сложенной, крупной как арбуз, густо покрытой седыми длинными волосами, восхитительной дули.

— Что замолкла, как язык проглотила?! Чего орёшь под дверью? А как я сейчас ментов вызову на тебя, посмотрим как, тогда, запоёшь! — обругала остолбеневшую Принцессу свирепая Дуля.

— Постой — постой, — проговорила про себя Принцесса — мне кажется я тебя припоминаю.

— Я тебя в ментовку сдам, — разъярилась пуще прежнего Дуля — ты там всё вспомнишь!

— Да! Вспомнила! — Принцесса аж подпрыгнула от радости — Ты у моего мужа, Короля Многоземельного, служил надзирателем на сахарной плантации, и зовут тебя — Дуля.

— Во — первых, — Дуля нервно сопела, и дёргала большим пальцем, бывшем у неё вместо носа — я, уже, не Дуля, я фамилию в прошлом году поменял, и теперь, я — Кукиш.

— Хорошо поменял, — похвалила Принцесса.

— Во — вторых, — громче заговорила Дуля, недовольная, что её перебивают — твой муж мне остался должен жалования за год, может ты его принесла? Я верой и правдой службу нёс, ни один дармоед из каторжных у меня государственного имущества ни на копейку не похитил, а твой муженёк вон как меня отблагодарил!