— Как она посмела уйти и бросить всё? — задало само себе вопрос Его Величество, и недолго думая решил — Как вернётся, высеку, в назидание.

Уголь в печи дотлевал, реагируя, пунцовыми отсветами, на порывы ветра, врывавщиеся в приоткрытое окошко буржуйки.

Темнота обволокла спящих и, пребывающего в высоких думах, Философа.

Принцесса стала просыпаться от того, что в глазах побелело от яркого света, сквозь сон она почувствовала, чьё-то нежное прикосновение к своему плечу, и мелодичный голос позвал:

— Закатиглазка, проснись.

Звук голоса резанул по слуху Принцессы, она узнала бы его и через сто лет, настолько отвратетелен он ей был.

Принцесса сбросила руку с плеча, и села прикрывая рукой глаза, которым было больно смотреть на яркий свет, после ночной мглы.

— Здравствуй, крестница, — сказала Фея — Крёстная.

— Шо надо! — ответила Принцесса самым вежливым тоном, делая сильный акцент на звуке Ш.

— Мир полнится слухом, что ты отправилась сразить дракона, — в этот раз Фея была в голубом платье с высоким вырезом, тонкую щиколотку обвивал золотой браслет в виде змейки с изумрудными глазами, а в белых локонах сияла бриллиантовая заколка.

— Вот корова, — подумала Закатиглазка — небось по три раза на дню наряды меняет, но вслух сказала:

— А ты больше сплетни собирай, ещё и не такого наслушаешься.

— А зачем, тогда, вы забрались в драконьи владения? — спросила удивлённая Фея.

— Я тебя, хоть раз, выспрашивала о твоих делах?! — в голосе Принцессы раздались истеричные нотки.

Но тут свет, исходивщий от Феи, разбудил Кобольда. На какую-то секунду он замер в кресле, не веря своим глазам, затем, по-молодецки, спрыгнул на землю, упёр руки в боки, выпятил грудь, деловито прищёлкнул языком.

— Всё — таки нашла меня, — Гном аж зарделся от осознания собственной притягательности — ишь не вытерпела. — он, с важным видом, подошёл к беседующим крестнице и крёстной, а так как Фея почему-то, не только, не завизжала от радости, при его приблежении, но даже, как — будто, не замечала объект своих вожделений, он дёрнул её за подол платья, а когда она опустила взгляд на него, оскалился в соблазнительной улыбке.

— Ты что делаешь?! — внезапно обозлилась на гнома Фея — Это платье стоит, десяти тысяч таких как ты! А ты его немытыми ручонками мацаешь!

Кобольд стоял как ошпаренный, не понимая отчего Фея, вместо того, что бы броситься на него с поцелуями, нагрубила, и продолжает игнорировать, столь важную персону. Но пораскинув мозгами, он догадался, что она, приняла решение скрывать свои и чувства и не давать им волю прилюдно. Что ж, пока, он согласен простить ей этот каприз.

А Фея всё продолжала безуспешные попытки добиться от крестницы ответа на свой вопрос.

— Ночью, в холод и голод, — Фея эмоционально жестикулировала — ты находишься в этих краях, не в туристических же целях?!

— Пятый раз повторяю, — как заезженную пластинку твердила Принцесса — не о каком драконе, я никогда не слыхала, соответственно, никакого золота он у меня не похищал, и никакго убийства я не планирую.

— Как же не планируешь! — изумился Кобольд, чем, наконец, привлёк к себе внимание — Ты же сама меня умоляла отвести тебя в логово дракона, ты мне за это министерскую должность посулила! Ты, ещё, божилась, что растерзаешь змеюку.

Принцесса взглянула на Кобольда с немым укором.

— Ага! — обрадованно воскликнула Фея — Значит имеешь намерение расправиться с драконом!

— Ладно, — вяло согласилась Закатиглазка — ты меня раскусила, но, даже, не надейся меня отговорить.

— Наоборот, — улыбнулась Фея — я хочу тебе помочь!

И, тут, в очередной раз, разговор крёстной с крестницей был прерван.

— Как я рад вас видеть, моя богиня! — Заяц обтирая от слюней подбородок, расшаркивался перед ночной гостьей — Смею высказать уверенность, что целью вашего, столь позднего, визита является моя особа, — он взял Фею за руку и принялся обцеловывать ей кончики пальцев, обильно перепачкивая их слюной.

Кобольд аж побагровел от гнева, его короткий крысиный хвостик захлестал по бокам, как у взбешённой пантеры.

— Что здесь делает конь? — прошипел гном, даже, не оборачивась к Зайцу, хотя, вопрос был адресован, явно, ему.

Но Зайцу было не того, он, уже, захватил вторую руку обескураженной от такой фамильярности Феи, и перебирая её пальчики, ворковал что-то романтическое.

Терпение Кобольда лопнуло, он разорвал сомкнутые руки.

— Ты, вьючное животное, что здесь делаешь? — гном задыхался от ярости.

С глаз Зайца спала амурная пелена, а вместно неё предстало безобразная рожа начальника.

— Я же это. — запинаясь, пытался оправдаться Заяц — шум услыхал, испугался, что вас разбудят, вот и прибежал сказать, что бы тишину соблюдали, когда начальник спит.

— Быстро в стойло! — через губу промолвил гном.

У Зайца от обиды аж слёзы выступили на глазах, но он утёр их, и побрёл на своё место, где в пыли, он вырыл маленькую ямку для сна.

Принцесса, уже, стояла перед крёстной во весь рост, сон у неё окончательно улетучился, и ей хотелось одного, как можно скорее спровадить незванную гостью.

— И как ты планируешь мне помогать? — Принцесса выбрала из кучи угля, три увесистых куска, и загрузила их в угасающую печь.

— А чем ты намереваешься сразить чудовище? — задала наводящий вопрос Фея.

— Мне главное с ним встретиться, — Закатиглазка раздувала огонь в печи — а там буду импровизировать. Что-то да придумаю.

— Ты затеяла серьёзное предприятие, и относится к нему нужно со всей ответственностью. Дракон — зверь опасный.

— Он не зверь, он — пресмыкающееся, — поправила крёстную Закатиглазка.

— Главное, что он очень опасен, — продолжала увещевать Фея — и негоже идти на него с голыми руками, да и облачение у тебя не то, что бы от дракона защитить.

— Ну не всем же разряжаться как кукла Барби, — Принцесса помешивала куском тонкой арматуры, служивщим кочергой, раскалённые угли в печи.

Фея тяжело вздохнула, оттолкнула Кобольда, пытавшегося приобнять её за коленку, и произнесла повелительным тоном:

— Встань, дитя!

— Чего — чего? — Закатиглазка неохотно оторвалась от печи, медлено встала, поигрывая арматурой.

Фея звонко щёлкнула пальцами, и в них оказалась коротенькая лакированная палочка с рубиновой звёздочкой, она легонько коснулась палочкой арматурины в руках Принцессы — вспышка света прорезала тьму и рассыпалась серебряными искрами, а ржавая железяка в руке Принцессы превратилась в двуручный меч — цвайхандер, с двойной гардой и длиной на голову больше самой Принцессы.

Закатиглазка потрогала лезвие меча.

— Почему он такой тупой и ржавый? — спросила она у Крёстной — Это как же я им буду дракона убивать?

— Этот скот слишком сладко жил, пусть, теперь, и помучается, — ответила Фея и сверкнула белоснежной улыбкой — но этого, ещё, не достаточно для победы. Я одариваю тебя Белым доспехом! — Фея легонько коснулась палочкой плеча Принцессы, опять дождём рассыпались серебряные искры, и Закатиглазка оказалась в полном боевом облачении, вернее от самой Закатиглазки, остались видны одни ступни в пынеступах, всё остальное было скрыто под горой блестящего металла: шлем «воробьиный клюв», наплечники, нагрудник с напузником, наручи, тяжёлые стальные рукавицы, поножи, наголенники — весь набор.

Отяжелевщей рукой Принцесса вогнала меч остриём в землю, где он несколько раз покачнувшись замер, и подняла забрало шлема.

— Чего ты от меня хочешь за это? — спросила она у Крёстной.

— Того чего и ты, смерти дракона, — Фея оглядывала Закатиглазку со всех сторон, проверяя цельность доспеха — если эту сволочь не остановить, он в конце — концов захапает всё, а что не захапает, то уничтожит, и для меня ничего не останется.

— Поняла, — Принцесса попыталась кивнуть, но шейная защита чётко фиксировала голову на месте — это у вас внутривидовой дарвинизм, кормовая база постоянно сокращается, и один из хищников должен погибнуть.