— И?

Он вдруг наклонился и шепнул, так близко, проникая куда-то в самую душу:

— Хочу, чтобы вы увидели меня настоящего.

— Почему? — пробормотала растерянно.

Да он же меня соблазняет! И, кажется, я таю, как глупая школьница, и ничего не могу с собой поделать! Потому что все его поступки и слова до безумия приятны.

— Вы мне нравитесь, Эми.

— Отбор окончен? — с трудом нашла я в себе силы съязвить.

— К сожалению, нет. Но эта ночь у нас еще есть.

— Куда вы едете?

— Предыдущий, мать его, монарх оставил столько проблем с соседями и границами, что мне когда-нибудь надоест их решать! — рыкнул Таанар.

— И вы просто завоюете весь мир, как завоевали Аншерию?

— Я думал об этом, — отозвался он не то в шутку, не то всерьез.

— Покровительство Сетарха очень способствует вашим военным успехам, — не удержалась я.

— Очень, — согласился Таанар, на миг помрачнев. — Но давайте не будем о нем сегодня. Ни о ком не будем.

Как-то мягко и ненавязчиво он повлек меня за собой — не заметила, когда мы оказались сидящими на шкуре, возле разгоревшегося костра.

Таанар наклонился, приближая губы, и весь свет сомкнулся на них, на том, насколько я хочу, чтобы он меня поцеловал! Так ясно вспомнилось прикосновение мужского тела в библиотеке…

…но воспоминания о женщинах, тех, кто развлекали их с визирем, и тех, с которыми ушел вчера вечером, подействовали весьма отрезвляюще. Виттори,

Минерва и Зайтель. Не сказать, чтобы первая и последняя сегодня выглядели счастливыми, а вторую мы больше не видели. Может, пополнила ряды властелино-визирьевских подстилок?

Одолеваемая этими мыслями я отвернулась, отводя взгляд.

— Я не спал с ними, — шепнул Таанар, совершенно точно истолковав. — Ни с одной из них.

Чуть коснулся пальцами моего подбородка, разворачивая к себе.

— Почему? — я ощутила, что тону в синих глазах, сейчас ставших почти прозрачными. Прямо как вода в озере Миловат.

— Потому что впервые за сетархову прорву лет испытываю что-то к женщине… которая может стать моей женой.

Его губы оказались совсем рядом, дыхание касалось моих, обжигая.

— Что? — пробормотала я, ощущая себя кроликом перед удавом. Все мысли исчезли, растворились, хотелось лишь одного — принадлежать этому мужчине, здесь и сейчас, и пусть остальное катится в бездну!

Вместо ответа он преодолел разделявшие наши крохи пространства и накрыл мои губы своими. Сначала нежно, изучающе, почти вопросительно. Но не встретил сопротивления — да какое там сопротивление, я умерла бы, если бы он выпустил меня из объятий! И поцелуи вдруг сделались жесткими, властными, жаждущими. Таанар сминал мои губы, будто действительно придерживался воздержания последний месяц как минимум. Сильные руки крепко держали, направляя мою голову. И до чего же мне нравилось отдаваться им!

Я запустила пальцы в его волосы, сбросила «не заколку» — но даже это не остановило разгоряченного мужчину.

— Осторожно, — шепнул он, забирая непонятное зубчатое украшение и засовывая в карман брюк.

Волосы рассыпались по лицу до плеч, в них скользнули несколько змеек- отблесков. А меня посетило прямо-таки блаженство, когда пальцы зарылись в этот густой черный каскад. Его, впрочем, тоже расплетали мою спутанную косу, и я вверилась движению, ненасытному взгляду.

Богиня, как же я его хотела! Мысли, что, возможно, он меня просто использует, что засмеется и объявит: «Я же говорил, любая готова лечь под меня, главное правильный ключ подобрать», мелькали на границе здравого смысла, но мне было безразлично. Пусть использует, пусть возьмет меня здесь и сейчас, этой теплой ночью, на этой шкуре — только бы ощутить его в себе!

Живот напрягся, сокращаясь, когда умелые пальцы прошлись по пуговицам рубашки, извлекая из купального костюма грудь. Кажется, я застонала.

Как он разделался с самим купальным костюмом, я уже не помнила. Лежала на шкуре, вглядывалась в полные страсти синие глаза, покоряясь сильным мужским рукам, загрубевшим от мозолей, но умудрявшимся прикасаться так нежно и настойчиво одновременно.

Властелин захватил губами мой сосок, чуть прикусив, покатал языком. Я изогнулась, горячие пальцы скользнули по животу и ниже. Вторая рука сжала волосы, чуть потянув назад — не сильно, скорее побуждая выгнуться.

Таанар нащупал чувствительный, пульсирующий комочек и начал с ним играться, заставляя раскрываться, тяжело дышать и двигаться навстречу. Губы снова накрыли губы, язык яростно, по-хозяйски ворвался в мой рот. Я вцепилась в его плечи ногтями, желая притянуть, ощутить, наконец, к себе. Он издал глухой рык, но лишь отстранился, разглядывая всю меня с едва уловимой улыбкой.

— Тебе нравится? — шепнул.

— О, да, — пробормотала я, застонав.

— Чего ты хочешь, Эми?

Пальцы усилили работу там, внизу, в самой жаркой точке. Один из них углубился в мокрое, пылающее лоно.

— Тебя, — выдохнула я.

— Так у меня есть шанс?

О, да… Я промолчала, призывая остатки гордости, начисто сметенной сумасшедшей страстью, какой никогда прежде не испытывала. Всегда казалось, смогу удержать холодный рассудок в голове, но здесь и сейчас, словно зачарованный, он куда-то уплывал, оставляя лишь голые инстинкты и желания.

Жажду обладать этим мужчиной, который на каком-то глубинном уровне бесконечно мне подходит.

— Скажи, — горячо прошептал он, останавливая пальцы, убирая руку.

Я подалась навстречу, выгнув спину, не до конца отдавая себе отчет, отдавшись безумному влечению. Наверное, буду жалеть, мелькнула еще одна мысль. Но лучше жалеть о том, что было, чем о том, чего не было.

— Войди в меня… — отозвалась я. Таанар не прерывал зрительный контакт, жадно вглядывался в глаза, словно чего-то ждал. — Хочу ощутить тебя… всего.

Он вдруг резко отстранился, сел. Несколько секунд я соображала, что же не то? Казалось, после таких слов ни один мужчина не устоит. Ни один не должен устоять при виде желающей его женщины, раздетой, истекающей соком, готовой его принять!

Если, конечно, он не драссов ублюдок, который просто хочет что-то себе доказать! Да и тот сперва взял бы свое…

Ошейник неожиданно сдавил горло, и я закашлялась. Тоже села, нащупывая рубашку. Никогда еще не ощущала себя настолько униженной!

Но вдруг увидела его глаза. Тот самый мрак, плотно стиснутые зубы, вздувшаяся жилка на шее. Нервно дернувшийся от глотка кадык.

Властелин забористо ругнулся, а я, замерев, смотрела, как он стягивает с пальца кольцо — мое кольцо!

— Эми, — пробормотал, беря мою руку.

Кольцо изменилось, стало тонким девичьим, ажурным и неброским. Таанар резко насадил мне его на палец — ошейник вдруг расслабился и я почти перестала ощущать давление.

— Ни в коем случае не отдавай визирю, — произнес севшим, глухим голосом. Поднял свою руку — вокруг пальца сгустилось марево и через несколько секунд то самое кольцо, которое он только что снял и отдал мне, оказалось на месте.

А мое оставалось у меня. Иллюзия?

— Поняла? — прохрипел Таанар, глаза стремительно темнели.

Я кивнула, отодвигаясь. На него было страшно смотреть, словно передо мной оказался совсем другой человек, другой мужчина, жестокий, циничный и безумно пугающий. Такой, каким и был всегда Властелин Аншерии.

— Беги! В дом, скорее! — закричал он.

Мне не нужно было повторять, подскочила, прикрываясь рубахой и скомканным купальным костюмом. И бросилась в избу, едва не споткнувшись о так и лежащий у порога меч. Закрыла дверь на засов, дрожащими руками натянула одежду.

На улице раздавались глухие удары, а после все перекрыл леденящий, почти нечеловеческий крик.

Я бросилась к окну. Тили смотрела с печки ничего непонимающим спросонья взглядом.

Таанар упал на колени посреди лужайки — раскинув руки, глядя в небо — и кричал. Из него словно били лучи энергии — темной, мрачной, чужой.

— Что это? — пробормотала Тили, приблизившись. Схватила мою руку.

На миг я обернулась к ней, а в следующий миг мужчины за окном уже не было.