Позади заднего сиденья уже стояли четыре каких-то деревянных ящика, нам предстояло поставить еще два сверху. Они оказались тяжеленные. Помню, будучи студентом, проходил практику в типографии, там приходилось разгружать шрифты – примерно такие же неподъемные ящики. «Газель» заметно просела на рессорах.

– Что там за тяжесть? – поинтересовался я.

– Тушенка.

– Чего ж такая тяжелая?

– Не знаю. Китайская.

Будто бы наша должна быть легче.

– Значит, в ней одни шкуры и кости.

– Возможно, – засмеялся Герман. – Ну все, пора. Сейчас я передам Реликвию, и все встречаемся у флагштока.

Он запер машину и поставил ее на сигнализацию.

Народ потихоньку стал собираться возле трибуны. На ней, как и вчера, возлежал большой рыжий кот. Когда все были в сборе, подошли Герман с Константином, совершившие свою церемонию передачи Реликвии. Мы подняли флаг, торжественно поклялись не нарушать беспорядки и не загрязнять экологию в заповеднике «Сказка», куда мы сейчас направляемся, и стали грузиться в «Газель». Последним в машину запрыгнул кот. Он устроился на коленях у Кати и своим мурлыканьем заглушал шум мотора. Ехали мы недолго по лесной дороге. Обогнули поле для гольфа и выехали на опушку перед обрывом к реке.

– Я надеюсь, вы не собираетесь форсировать водную преграду? – спросил Колобков.

– Нет, не собираюсь, – ответил Герман, но мотор не заглушил. – Внимание, всем приготовиться к перемещению. Староста, доставайте Реликвию.

И Константин извлек на свет божий золотую бляху с изображением сидящего крылатого льва в шлеме и латах, сжимающего в лапе рубиновый меч…

Катька шепнула мне прямо в ухо:

– Так ты говоришь, вероятность нулевая? Значит, по-твоему, нельзя дважды войти в одну и ту же реку?

– В воду нельзя, а в реку хоть сто раз можно.

Во мне тоже зародилось смутное подозрение, уж больно знакомая вещица была в руках у Константина. Вряд ли их на свете существует две. И слова, которые он произнес, показались мне знакомыми. Но я пытался развеять свои подозрения. Амулет мог быть копией, а перемещение – иллюзией.

Когда сиреневый туман рассеялся, оказалось что мы находимся на берегу, но не реки, а самого настоящего моря. Кромка соснового леса тянулась вдоль песчаного пляжа, этакий очень прибалтийский пейзаж. Машина двинулась по плотному песку в направлении частокола из бревен, похожего на тот, что окружал турбазу «Алтайские зори», которую мы только что покинули. За частоколом виднелся огромный дуб и еще крыша какого-то строения. Внезапно из леса выскочили люди в камуфляже, в венках из листьев и с привязанными к рукавам и штанинам зелеными ветками. Лица их были перепачканы зеленой краской. Видимо, они должны изображать леших.

– Разбойники! – в ужасе крикнула госпожа Шнайдер. – Безобразие, только этого еще не хватало!

– Не пугайтесь, это лешие, – успокоил Герман.

– Ну точно маскарад, я же тебе говорил, – шепнул я Катьке.

Уж мы-то с ней не понаслышке знали, что на самом деле нелюди от людей мало чем отличаются – леший, например, внешне имеет вид самого обычного человека и никаких веток на рукавах не носит.

– Может, все-таки, это не тот амулет и сказочный мир другой?

– Пока не ясно… – Катька со мной не спорила, но чувствовалось, что я ее не убедил.

Псевдолешие исполнили перед машиной ритуальный танец, больше напоминающий папуасский, выкрикивая что-то типа «Камба-камба су-да-ра!» Наверно, сейчас начнут кричать: «Дэнги давай!». Я уже достал из кармана мелочь. Но «лешие» окружили наш микроавтобус и стали теснить его в направлении частокола. Герман тихонько двинул машину в сопровождении этого эскорта. В частоколе имелись такие же тесовые ворота с такими же воинами-истуканами по бокам. Турбаза носила название «Лукоморье», о чем свидетельствовала надпись на перетяжке. «Лешие» открыли нам ворота.

Двор своим ландшафтным и архитектурным дизайном очень напоминал тот, который мы покинули около получаса назад. Такие же сарайчики, «веселый» домик с окошками-сердечками, беседка, песочница и даже помост типа трибуны с флагштоком. Разве что пара деревянных скульптур медведей, да огромный дуб посередине двора составляли отличие. На ветке дуба сидела обнаженная по пояс русалка.

– А ну не пялиться! – строго шепнула мне на ухо супруга.

– Кать, да ты чего, она же деревянная.

– Все равно нечего.

С ветки, на которой расположилась скульптура русалки, на соседнюю была перекинута толстая цепь, крашенная золотой краской.

– Полуэкт Полуэктович, ваше слово! – Герман взял из Катиных рук рыжего кота.

Тот вскарабкался на дуб и прошелся по этой цепи. Откуда-то сверху из зелени листвы опустился микрофон, и кот обратился к нам с приветственной речью мутирующим голосом юноши-подростка:

– Уважаемые дамы и господа! Мы рады вас приветствовать на турбазе «Лукоморье» в заповеднике «Сказка»!

– Кот разговаривает! Прелесть какая! – воскликнула моя Катька.

– Чушь собачья! – скептически произнес Колобков. – Под «фанеру» пасть открывает.

Тем не менее, кот продолжал:

– Для поднятия флага десятой юбилейной экспедиции в сказку стоять смирно!

Не дожидаясь пока мы усмиримся, Герман подошел к флагштоку и поднял флаг.

– Избушка, избушка! – продолжал кот. – Повернись к лесу задом, а к нам фасадом!

Я еще не рассказал про избушку. Изба была новой, довольно крупных размеров и, скорее всего, двухэтажной. Сказать точнее, сколько в ней этажей пока что было нельзя, поскольку в стене, обращенной к нам, не имелось ни одного окна. Строение было крыто соломой и покоилось на шести массивных колоннах, стилизованных под куриные ноги. Для одной курицы, конечно, многовато, но и изба-то ведь не хилая!

Изба-таракан заскрипела и стала медленно поворачиваться. Здесь-то уж было явно видно, что поворачивается не сама изба, а платформа, на которую она опирается своими шестью конечностями. Когда этот пируэт в финско-эстонском темпе закончился, на нас смотрели окна двух этажей с резными наличниками. Псевдолешие подкатили к двери трап в виде крыльца с резными балясинами, перилами и навесом.

– Прошу! – Герман протянул руку, сделав приглашающий жест. – Но сразу хочу предупредить, мы находимся в глубокой древности, санузлами номера не оборудованы. Есть только умывальники и, извиняюсь, ночные вазы. В перспективе мы планируем устроить и водопровод, и местную канализацию, но это будет только к следующему сезону.

– Безобразие, – довольно тихо произнесла гламурная дама.

Я предполагал более бурный выплеск эмоций со стороны госпожи Шнайдер, но она лишь спокойно добавила:

– Надо будет позвонить мужу, сообщить обо всех безобразиях.

В ответ ей Герман напомнил:

– Вы сможете это сделать только по возвращении. Я уже говорил вам вчера на инструктаже, и еще раз напоминаю. Поскольку мы в сказочном мире, ваши мобильники здесь работать не будут. Надеюсь, все успели предупредить родных о том, что несколько дней, проведенные здесь, будете недоступны для связи?

– И что, ни один оператор не имеет здесь роуминга? – удивился владелец фитнес-клубов.

– Да о чем вы говорите? Тут вообще нет никаких операторов.

– А интернет? – поинтересовался Мокус. – Вай фай есть?

– Естественно, тоже нет.

– Жесть!

– Господа, я же информировал всех: это путешествие в параллельный мир, в древние сказочные времена! Ну скажите, какие тут интернеты? Теперь-то вы убедились, что это не шутка?

– Отправьте меня немедленно обратно! – заявила госпожа Шнайдер.

– И меня, – поддержал программист.

– Я не могу переместить вас одних, – ответил Герман. – Только всю группу в полном составе. Кто за то, чтобы вернуться обратно?

Тишина.

– Голосуем, кто за то, чтоб остаться.

Мы с Катькой, Колобок, бизнесмен и девчонки подняли руки.

– Вот видите, – Герман жестом обвел нас. – Вам придется подчиниться большинству.

И тихо произнес:

– Фу, первый раз такая группа попалась.

– Безобразие, – опять проворчала госпожа Шнайдер.